Эльмира Нетесова - Любимые не умирают

— Мамка! Сколько раз ты предлагала бросить Кольку, переехать к тебе?

— Но я никогда не советовала таскаться от него! — глянула на Катьку так, что та вобрала голову в плечи.

— Не позорь семью! Остановись! — попросила мать тихо, увидев внуков, вернувшихся с фермы.

Катька вечером решила вернуться в город. Димка попросился остаться у бабки еще на три дня. Здесь в деревне ему все нравилось, а Катя устала, соскучилась по работе, по Сашке и уехала последним автобусом, помахав рукой матери и сыну

Колька первые дни отдыхал от своих. Вернувшись с работы, спал сколько хотел, смотрел телевизор. Но вскоре все надоело. Устал от тишины и одиночества. Потому, когда увидел Катьку, неподдельно обрадовался:

— Вернулась, Оглобля! Наконец дождался! А где Димка?

— Попросился на тройку дней остаться.

— Чего это? Иль тоже деревенские девки завлекли мальца? Тут его городские разыскивают. Спрашивают, куда делся, когда вернется? — улыбался мужик озорно:

— Растет! Скоро мужиком станет!

— Рано ему с девками встречаться! — буркнула баба.

— Нас не спросит. Придет его время, мы и оглянуться не успеем, как станем дедом с бабкой! Кстати, мать приезжала. Продуктов привезла. Спрашивала, от чего умер Силантий, а ты мне не сказала по телефону, да и я растерялся, забыл спросить.

— Сердце сдало. Как-то сразу свалило. А и мать едва откачали. Акимыч помог.

— Надо было б Никитичну к нам хотя бы на месячишко забрать. В городе она быстрей бы в себя пришла. В деревне, в четырех стенах только и будет реветь по мужику. А жили они дружно, ей есть что вспомнить и о ком пожалеть.

— На кого ферму и хозяйство оставит? Она надолго внукам не доверит.

— Слышь, а тебе с работы часто звонили. Все спрашивали, где ты и когда вернешься? Ну я и ответил, что не на свадьбу, на похороны поехала. Там разве угадаешь, когда и как все сложится? А и мать осталась одна, она старая, с нею побыть надо...

— Спасибо, Колька! Все правильно сказал,— присела на кухне устало.

— А тот мужик все тарахтел, мол, почему не сказала? Мы б венок купили, материальную помощь оказали. Я и ответил, что ты сама не знала, что отец умрет. К живому ехала. Он же взял и помер. Чтоб впустую дочка не моталась. А насчет венка и денег оно и теперь кстати. Одни поминки сколько потянут, уму непостижимо. Кажется, меня тот мужик понял. Сказал, что учтет услышанное. А значит, что-то подбросит нашей семье,— потер руки.

— Колька! Ты и эти хочешь забрать? Они материнские, на поминки дадут. Неужель, вовсе совесть потерял?

— Оглобля! Ты что рехнулась? Зачем деревне деньги? Там самогонки море, хоть залейся, закусь своя! А похороны уже прошли. Понятное дело, что обойдется Никитична сама. Вот нам они и впрямь дозарезу. Гак что не ерепенься, хнычь, жалуйся, проси побольше. Тот мужик обещал помочь. Я сказал, что твоя родня в деревне самая бедная.

— Бесстыжий! Опозорил вконец! И за что так обосрал? Это мои бедные? Слышал бы теперь отец! Он тебе уши из жопы выкрутил бы! — разозлилась Катька.

— Не бухти, Оглобля! Коль хочешь получить что-то, топи начальство в слезах и соплях! Это старое правило.

А вечером, когда Катька уже отдохнула, позвонил Александр Степанович:

— Вернулась, вот и хорошо. А то я все время с Николаем говорил. Представился начальником производственного отдела комбината, он поверил и рассказал, где ты.

— Он уже поделился. Особо тем, как обоврал мою родню. Брехун! Да моих никто в деревне бедными не считал. Наоборот!

— Кать! Не это важно. Николай сказал, где ты. Ведь я беспокоился. Сколько дней не звонила! Он ситуацию прояснил. Я ему очень признателен. А как ты? — спросил бабу.

— Теперь в порядке.

— Когда придешь? — спросил нетерпеливо.

— Может, завтра сумею. Во всяком разе, постараюсь убежать.

— Буду ждать!

Утром Катька пошла на работу. И ей кассирша впрямь передала деньги, какие для Кати собрали работники и руководство комбината.

— Так уже похоронили отца? — краснела баба.

— На поминки пригодятся. Бери! Лишние не будут,— услышала в ответ.

Вечером позвонила Кольке, сказала, что накопилось много работы, и она задержится.

— Тебя встретить?

— Зачем? — удивилась Катька.

— Ну как? Сама, понятное дело, никому не нужна. А вот деньги могут отнять. Вот и набиваюсь в провожатые,— выдал себя с головой.

— Бандиты не отнимут, если узнают, что за деньги у меня. А вот ты и не подавишься. Сиди лучше дома, не мозоль глаза.

Катька пришла к Александру Степановичу запыхавшаяся, спешила.

— Здравствуй, голубушка! Солнышко мое! Вконец заждался! Как долго тебя не было. Кажется, целая вечность прошла. Проходи! Чего стоим у порога?— провел сразу в спальню. Какая там уборка или ужин, до полуночи время секундой пролетело.

— Мне пора! — спохватилась Катя и, спешно одевшись, выскочила на улицу.

— Ты где была? — встретил Катьку взъерошенный Колька. И придавив к стене, прошипел в лицо:

— Совсем скурвилась! Я поехал тебя встретить, а охрана скалится, мол, давным-давно рабочий день закончился. Упорхнула твоя Катя! Ищи по другому адресу. За что меня позоришь, сучка? — Ударил бабу по лицу, та рассмеялась:

— А нечего меня сторожить! У самого весь хвост в говне! Не успели с сыном за порог выйти, ты новую бабу привел, а с меня верность ждешь?

— Когда это было?

— Неважно. А чем я хуже тебя?

— Оглобля! Урою!

— Отвали, козел! — оттолкнула мужика плечом и прошла на кухню. Колька прошмыгнул следом, вырвал из рук жены сумочку, достал пакет с деньгами. Там и список, кто сколько сдал и подпись каждого.

— А я, лопух, чуть не поверил в хахаля. Да только кому нужна? Со своим бабьем старика поминали? У кого? — уставился Колька на бабу.

— Какая разница! — отмахнулась Катя равнодушно и протянула руку за деньгами, потребовала настойчиво:

— Отдай!

Колька в ответ скрутил фигу и сказал осклабившись:

— С меня только анализы!

— Не подавишься, клоп?

— Катька! Оглобля престарелая! Да я и в сотни раз больше переварю! Гляди, дура, какой чайный сервиз купил в комиссионке! Чистое серебро! Его не разобьешь. А уж если под горячую руку попадется, уложит насмерть. Но купил за гроши. Продавщица, дура, пробу не увидела. Я ее мигом надыбал. И взял не торгуясь. Редкая удача! Слышь, завтра пойду туда за фарфоровой вазой. Настоящая китайская работа. Разрисована натурально. Говорят, что когда-то императору принадлежала. А теперь скатилась до комиссионки. Небось, ее наши бомжи у императора сперли и сдали сюда на выпивон!

— Как бы они в Китай попали?

— Подумаешь проблема! Меня тоже хотели куда-то к неграм отправить. Вести линию электропередачи. Причем высоковольтную! В самую Нигерию или в Йемен. Короче, куда сам пожелаю. Мужики враз стали предлагаться. Кто куда! На год, на два хотят заключать контракты.