Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

– Когда Светка сказала, что какая-то Лена записалась на йогу, я так и думала, что это ты. Но она сказала, что ты не знала адреса, и я засомневалась…

Я скажу тебе "здравствуй", и мир рассмеется нашей радости.

Я скажу тебе "помню", и ты будешь знать, что я говорю правду.

Я скажу тебе, что для любви нет меры и нет границ.

Я скажу тебе, что на самом кончике моего счастья живут мысли о тебе.

Шел урок, Лекино тело послушно принимали нужное положение, и вставало в ассаны. Диана как раньше показывала, и исправляла ошибки. Но только то и дело срывался в сторону взгляд, встречался с другим – таким же синим, отличающимся лишь оттенком, и погружался в него, приглашая к красивому нежному танцу.

И в ассане, которая никогда толком не получалась, Лека не оборачиваясь почувствовала, как ложатся на ее плечи сильные руки, и тянут, впиваясь пальцами а кожу.

И скорее угадала, чем услышала, едва различимый шепот над ухом:

– Я рада, что ты вернулась.

Прошло два месяца. Отгремел дождями февраль, и словно галантный кавалер уступил место весне.

Лека больше не ходила на занятия – теперь под навесом ее дома на специальных держателях стояла ее собственная доска – белоснежный лонгборд с черным иероглифом, выгравированным посередине, и означающим слово "счастье".

Йогой она теперь занималась на заднем дворике, два раза в день – с первыми и последними лучами солнца. Там же, на заднем дворике, теперь стоял металлический каркас, увешанный осветительными приборами, и покрытый березентом на случай дождя. Грег называл это сооружение Савина-пикчерс, и неизменно доказывал, что все великие режиссеры должны начинать именно с такой студии.

На втором этаже Лека оборудовала монтажную. Там у нее стоял огромный монитор, к которому подключался ноутбук, маленький декодер и стеллаж с валяющимися вперемешку деталями оборудования.

Сегодня снимали любовную сцену. Лека с самого утра установила свет, подготовила разметку на земле и отформатировала карточку фотоаппарата. Идея снимать видеокамерой была забыта как страшный сон – на новом Лекином кэноне картинка получалась лучше, и монтаж шел гораздо быстрее.

Из-за ворот побибикали. Лека быстро собрала в хвост отросшие волосы и отправилась открывать.

– Где тут самый великий режиссер всех времен и народов?

Ну конечно, это был Тони. Он всегда приезжал раньше всех, развивая на своей ямахе нешуточную скорость, и начинал острить прямо с порога.

– Стоит на полке, между Спилбергом и Джоссом Уэддоном, – ответила Лека, обнимая Тони за шею и с удовольствием целуя его чисто выбритые щеки, – костюм привез?

– Ритец привезет. Обещала даже погладить.

– Вы меня в могилу сведете, – пожаловалась Лека. Иди пей свой кофе и учи текст.

– А можно сначала кофе, а потом текст? – Тони умоляюще заглянул в Лекины глаза и захлопал рестницами.

Та развернулась и отвесила ему увесистый пинок.

– Брысь, вымогатель! Там того текста три строчки, а ты еще жалуешься.

Одна проводила взглядом скрывшегося за дверью дома Тони, и выглянула за ворота. Там, в конце улицы, поднимались огромные клубы пыли. А вот и Рита.

И это была действительно она – на огромном джипе пролетела мимо дома, затормозила, и, поднимая еще большее облако и вызвав лай соседских собак громким шансоном, доносящимся из колонок, сдала назад.

Лека улыбалась, глядя как она выпрыгивает из машины, вытягивает следом чемодан и костюм на плечиках, и важно шествует к воротам.

– Ты без представлений не умеешь, да?

Они обнялись. Чемодан стукнул Леку по спине, и заставил отпрыгнуть назад.

– Ой, ты не представляешь, как я ехала! – Тряся рыжими дредами, затараторила Рита.

– На скорости двести километров в час и разбивая по пути стекла своей музыкой? – Перебила Лека. – Ну как же, вполне представляю.

– Да нет! – Рита сунула Леке в руки вешалку. – Держи костюм. В общем, на Легиане куча балийских ментов в сапогах, они всех останавливают и требуют права.

Прав у Риты не было никогда. Она научилась водить машину сама, по распечатанной инструкции из интернета, и всегда говорила, что ниже ста пятидесяти ездить – так лучше просто пешком ходить.

– Ну я остановилась, а он чешет мне что-то на балийском, и не отстает. Я под дурочку, а он ни в какую. Ну я и стартовала на сто восемьдесят. Где уж им с их стадвадцатью кубами за мной угнаться! А Тоник тут уже?

Лека только глаза закатила.

– Тоник-дальтоник, – заорала Рита, – свари мне кофе!

– Хамкам не подаю, – голова Тони высунулась в окно, и была немедленно зацелована, – ладно, так и быть, сексуальным хамкам подам.

Кофе пили на балконе. Валялись на пуфиках, курили кальян и то и дело друг друга подначивали. Лека еще успевала в перерывах между кальяном просмотреть сценарий сегодняшней съемки и сделать несколько пометок.

– А когда же приедет главная героиня? – Спросил Тони, когда с кофе было покончено.

– Тоник-мнемоник соскучился по нашей красотке? – Рита съехидничала, за что и была немедленно наказана дружеским подергиванием за дреды.

– Идите гримируйтесь, – скомандовала Лека, – я включаю аппаратуру, и начнем.

И ушла вниз, спиной чувствуя провожающие ее взгляды.

Шум байка за воротами раздался в момент, когда Рита закончила работу, и Тони – в костюме, с толстым слоем грима на лице, спускался вниз по лестнице.

Распахнулась калитка от осторожного подталкивания, и во двор вошла ослепительно красивая, одетая в короткое вечернее платье, Таня. Она как всегда тихо поздоровалась, и как всегда подошла к Леке и заглянула снизу вверх в ее глаза.

Они поцеловались.

– Как ты, малыш? – Шепотом спросила Лека, замирая от невесомой нежности.

– Теперь хорошо, – Таня немножко подержала ее за руку и отпустила, – готова работать.

Работа закипела. Вначале отсняли короткий диалог, затем сцену флирта, и далее – поцелуя.

– Тони, не увлекайся! – Ругалась Лека из-за объектива. – Мы делаем стилизацию, и совершенно не нужно целоваться взасос. Просто отвернитесь немного, и коснитесь щеками.

– Тем более, что Танька-ружбайка из-за твоих поцелуев моментально краснеет, – включалась Рита, выскакивая на площадку и поправляя Тане грим.

– Танюш, порядок? – Лека взволнованно ловила ее взгляд.

– Да, все хорошо, – еще сильнее смущалась Таня, и съемка продолжалась.

Когда, наконец, закончили, солнце уже вовсю клонилось к закату.

– Снято! – Сказала Лека, выключая аппаратуру. – Все молодцы.

Тони немедленно усвистал в душ, Рита отправилась складывать грим, а Таня тихонько подошла к Леке.

– Останешься? – Спросила та. – Мне нужен час на йогу, а потом можем поболтать.

– С удовольствием.

Выполняя ассаны, Лека отрешилась от всего. Она точно знала, что Таня уже переоделась в ее футболку, едва прикрывающую бедра, и сейчас готовит внизу легкий ужин.