Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

Она сделала еще глоток.

– Не буду лгать – она показалась мне сексуальной и в реальности. Я приближала ее к себе, потом отдаляла, потом снова приближала. Это было весело и забавно. Пока не появилась ты.

Инна почувствовала, что ее сейчас стошнит, но осталась стоять. Теперь уже ей нужно было дослушать до конца. В том, что говорила Ольга, было много мерзости, но был и шанс.

– С тобой играть мне не хотелось. Честно говоря, сначала мне хотелось тебя прибить. Ты была слишком самоуверенна и слишком холодна. Но потом мы стали общаться, и я…

Этого Инна слушать уже не хотела. Она подошла к замершей Ольге, взяла из ее рук бокал, поставила на стол. Посмотрела прямо в глаза. И рывком запустив руку ей под юбку, вытащила ключ.

Ольга дернулась, но Инна схватила ее руки и прижала к столу. Теперь они были так близко друг от друга, что могли различить даже запах дыхания.

– Посмей только еще раз так сделать, – тихо и холодно сказала Инна, – и ты узнаешь всю глубину моей самоуверенности.

Отбросила от себя Ольгины руки, открыла дверь и вышла вон.

Бедная Лиза. Она даже не представляет, насколько все плохо.

Женька шла с работы, едва передвигая ноги. Эти летние занятия с отстающими учениками выматывали похлеще чем обычный учебный процесс – каждое утро она теперь просыпалась с тоской, понимая, что предстоит еще один трудный рабочий день.

– Кому ты врешь, – прозвучал внутри голос, до боли похожий на Лекин, – ты просто не хочешь больше этим заниматься.

Женька помотала головой, прогоняя голос, и продолжила путь. К черту. Пора возвращаться в реальность. Бали, серфинг и путешествия остались в прошлом. Ей нужно работать, нужно растить дочь, и перестать мечтать о небесных кренделях.

Но о кренделях почему-то мечталось… Проходя мимо каменной лестницы, она вдруг неожиданно для себя свернула и пошла вниз по ступенькам, к заливу.

– Ну что, большая и старая? – Снова прозвучал голос. – Долго еще будешь себе врать?

Она задыхалась в этом городе. Задыхалась в этой – старой и привычной, но такой скучной жизни. Задыхалась дома, задыхалась на работе, задыхалась с друзьями. Словно после возвращения на ее грудь натянули железный обруч, сковывающий и движения, и даже дыхание.

Залив встретил ее зеленоватым блеском и криками чаек. Она остановилась у парапета и закурила, откинув назад сумку с тетрадями.

Все здесь было не так. И солнце не то, и море – не океан, и она – не она, а кто-то совсем другой.

– Привет, Жень, – Женька обернулась и увидела Лизу, – не помешаю?

– Нет, – пожалуй, она была даже рада компании. Разговор вслух хотя бы ненадолго заглушил бы надоедливый голос, – а ты чего не на работе?

– Отпустили пораньше, – Лиза тоже достала сигареты и встала рядом, глядя куда-то вдаль, – Жень, скажи, ты тоже меня ненавидишь?

Вопрос не был неожиданным, и ответ уже был готов давно.

– Нет, Лиза, я тебя не ненавижу.

– Почему?

А вот это уже было глупо. Неужели она таким образом хочет найти себе оправдания? Раз уж кто-то ее не ненавидит – значит, она и не виновата ни в чем?

– Лиз, если ты хочешь поговорить – давай поговорим. Но не проси меня делать тебя из плохой хорошей.

Лиза вздохнула и кивнула.

– Ты права… Я действительно хочу поговорить. Со мной в последнее время мало кто разговаривает, только Инка, а ей я не могу рассказать всего…

Женька вскинула брови.

– Да-да, Жень, не такая уж я тварь, как вам всем кажется. Я очень стараюсь не ранить ее, правда.

– Так себе получается, – хмыкнула Женя.

– Знаю. Но как могу.

Женька повернула голову и посмотрела на Лизу. Выглядела она, как и Инна, так себе – синие круги под глазами, бледная. Видимо, маловато счастья принесла ей новая любовь.

– Ладно, – решительно сказала Женя, – давай пройдемся и ты мне все расскажешь. Помощь не обещаю, но выговориться тебе, похоже, и правда надо.

Они пошли вдоль пляжа, к порту. Женька курила и слушала, поражаясь про себя, какие зигзаги иногда выделывает жизнь.

– С ней очень трудно, и легко одновременно, – грустно говорила Лиза, – она непростая и, видимо, совсем не верит в то, что ее можно любить. Стоит между нами возникнуть хоть тени близости, как она меня отталкивает. А стоит мне уйти – зовет вернуться. Я уже не знаю, как еще ее обогреть. Я приносила ей цветы, оставляла кофе под дверью, писала стихи, окружала заботой и лаской, но ничего не меняется…

– А секс у вас есть? – Спросила Женя.

– Нет. Мы и целовались-то раза три, не больше. И знаешь, в интернете она совсем другая – более раскованная, более теплая. Пишет нежности. А потом встречаемся – и опять лед и холод.

– А ты спрашивала, чего она хочет от ваших отношений?

– Да я постоянно об этом спрашиваю! – Всплеснула руками Лиза. – А она уходит от ответа. Максимум что говорит "не хочу чтобы ты уходила". А у меня уже сил нет вот так болтаться между небом и землей.

Женя сочуственно посмотрела на Лизу. Все это напоминало ей старую историю с Лекой – когда та была то ли подругой, то ли любовницей, то ли любимой – пойди разбери…

– А ты сама чего хочешь?

– Отношений, – не задумываясь, ответила Лиза. – Хочу растопить ее сердце, обогреть и сделать счастливой.

Женька только головой покачала. По ее опыту выходило, что хочет Лиза невозможного. Но как знать – может, у нее и получится?

– Слушай, – сказала она, – прости, что спрашиваю, но… А как же Инка? Неужели ты ее совсем разлюбила?

От ответа зависело многое. Очень многое. Женя даже замерла в ожидании.

– Нет, – ответила Лиза, – не совсем. Но сейчас я хочу быть не с ней. И это больно, я знаю, но хотя бы честно.

Женька кивнула. Такой ответ ее вполне устраивал.

– Ладно, – сказала она, останавливаясь, – пойдем ко мне. Попьем чаю и подумаем, что делать с твоей снежной королевой.

Счастливый взгляд, полный благодарности, был ей ответом.

Тихой поступью, осторожно и медленно в Таганрог пришла осень. Забегали по улицам школьники с огромными ранцами и сумками, потянулись к общежитию веселые студенты, и незаметно набережная укрылась желтизной не песка, но опавших листьев.

И казалось, что все хорошо, что жизнь вошла в привычную колею, но по-прежнему давило под ложечкой странное чувство – то ли тоски, то ли сомнения…

Женька каждое утро ходила на работу. Отказалась от классного руководства, оставила себе только уроки русского и литературы, но зачастую посреди урока замолкала вдруг и под удивленными взглядами учеников подолгу смотрела в окно.

Теперь вечерами она часто сидела с Лизой за чашкой чаю – пока их дети играли в комнате, или смотрели мультфильмы. Говорить было особенно не о чем, но они все же говорили – лениво, грустно, в тысячный раз обсуждая одни и те же мысли и чувства.