Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

Стоило им расстаться, как Марина тут же начинала писать смс, да такие, от которых Женьке хотелось все бросить и немедленно вернуться обратно. Иногда она так и делала, и тогда няня оставалась на ночь, а Женя приезжала утром с красными, но счастливыми глазами.

– Мама, пойдем в парк! – Заявила Лека, когда игра в серого волка и зайчика, собирающих обрывки литературы, была окончена.

– А пойдем, – неожиданно согласилась Женька. Было воскресенье, стояла солнечная прохладная погода, и сам бог велел наведаться, наконец, на набережную и погулять по скверам.

Одетая в теплый комбинезон и шапку, Лека немедленно начала бегать по дорожкам за голубями, а Женька медленно шла следом и с наслаждением дышала морским свежим воздухом.

Телефон ворвался в их идиллию звуком пришедшей смс.

– Котенок, я лежу в кроватке, и мне тебя очень не хватает, – писала Марина, – мои пальчики никак не могут заменить твоих, чудесных.

Женька застонала сквозь зубы, и тут же огляделась – не видел ли кто. Перед ее глазами ясно встала картина обнаженной Марины, раскинувшейся на кровати, с призывным взглядом и согнутыми в коленках ногами.

– Детка, я не могу, – написала она, – мы с Лекой гуляем в парке. Хочешь – приезжай к нам.

И нажала "отправить". Марина откликнулась сразу же:

– Скоро буду.

Женька улыбнулась. До сих пор они не обсуждали идею знакомства с Лекой, Марина как-то не стремилась, а Женька просто не хотела торопиться. Но то, с какой скоростью Марина отреагировала, говорило о том, как это для нее важно.

Она приехала через час – одетая в джинсы, сапоги и короткую курточку, с убранными в хвост волосами и счастливым лицом. Издалека помахала Женьке, подбежала и коснулась ее губами.

– Да ты замерзла, котенок, – шепнула, – тебя давно пора согреть.

И Женька не смогла удержаться – млея от счастья, обняла Марину и зарылась лицом в ее воротник.

– Идем, – сказала, оторвавшись, – будем знакомиться.

Лека прибежала по первому зову – ее давно интересовало, что это за тетя стоит рядом с мамой и так ее обнимает.

– Привет, – сказала она, задирая голову.

– Привет, – не успела Женька сказать и слова, как Марина присела на корточки и Протянула руку, – я Марина. А ты?

– А я Лека! – Заявила девочка, изо всех сил тряся протянутую руку. – А почему ты обнимаешь мою маму?

И снова Женька не успела вмешаться.

– Потому что я очень ее люблю, – ответила Марина серьезно, – и соскучилась по ней.

– А, – махнула рукой Лека, – ну тогда ладно.

И убежала обратно к голубям.

Марина обняла Женю за плечи и улыбнулась.

– Ну что ты застыла, котенок? Все хорошо, никто никого не убил, видишь?

– Да, – пробормотала в ответ Женя, – знаешь… А мне кажется, ты ей понравилась.

Они гуляли до самого вечера – играли в мяч, носились по дорожкам, лечили ударившуюся об асфальт коленку и ели мороженое. По пути домой Лека уже смело держала Марину за руку, и делилась с ней своими маленькими секретами.

– А Даша – это моя сестра, – обстоятельно объясняла она, – только я дочка мамы и папы, а она папы и тети Лизы с тетей Инной. Только она говорит, что папа ее больше любит, а я думаю, что одинаково. А ты как думаешь?

– Я тоже думаю, что одинаково, – улыбалась Марина.

– И мама так думает, но я еще не придумала, как узнать точно. Даша скоро приедет ко мне в гости, тогда мы вместе придумаем!

Когда подошли к подъезду, Лека Маринину руку не выпустила – подергала снизу и предложила:

– Хочешь я тебе своих машинок покажу?

– Милая, не своих машинок, а свои машинки, – вмешалась Женька.

Марина вопросительно посмотрела на нее, но она только улыбнулась.

– Хочу, – решилась Марина, и все втроем они отправились наверх.

Потом Женька готовила ужин, слушая доносящийся из детской хохот, перемежаемый взвизгиванием, и думала о том, что, кажется, это и есть счастье.

Она накрыла на стол, и пошла звать девочек (как уже про себя окрестила Марину и Леку) к ужину. В детской царил полный разгром – Лека вытащила из ящика все свои игрушки, раскидала их по полу и занималась тем, что выдавала Марине по одной и требовала назвать, как это называется.

– Женька, спаси меня, – взмолилась Марина, – твой ребенок никак не хочет поверить, что это вертолет!

– А папа говорил – самокат! – Выкрикнула Лека, и стукнула вертолетом по полу.

– Зайка, это действительно вертолет, – засмеялась Женька, и, присев на пол, вытащила из кучи игрушек одну, – а вот это самокат. Давай-ка быстро убирай все в ящик, и идемте ужинать.

– И я? – Спросила Марина.

– Конечно. Я уже достала для тебя детский стульчик.

Пока Лека собирала игрушки, Марина сходила в ванную помыть руки, и вошла на кухню. Стоящая у плиты Женька почувствовала, как она обнимает ее сзади и целует в шею.

– Это был волшебный день, котенок, – шепнула она, – спасибо тебе за него.

Женька развернулась в кольце рук, и коснулась губ Марины поцелуем.

– Спасибо будет недостаточно, – улыбнулась она, – подаришь мне взамен волшебную ночь?

Марина опешила, и заморгала часто-часто.

– Ты… Ты хочешь, чтобы я осталась? – Дрогнувшим голосом спросила она.

Вместо ответа, Женька привлекла ее к себе и обняла крепко-крепко.

Такими их и застала Лека.

– Хватит обниматься! – Капризно заявила она. – Лучше пошли еще играть!

Через мгновение они все уже сидели за столом, и Женька раскладывала по тарелкам пюре и котлеты.

– Играть будем завтра, – говорила она, – сейчас кушать, сказку и спать.

– А какую сказку? – Интересовалась Лека, тут же испачкав рот в картошке. – Про муми троллей?

И была сказка про муми-троллей, и вечерний душ, и тремор в кончиках пальцев – впервые за все это время Марина ждала ее в спальне, с погашенным светом, под одеялом.

И было безудержное счастье войти в комнату, замотанной в полотенце, сбросить его на стул, и полезть в постель, навстречу любимым рукам, и губам. Навстречу горячему телу и жарким ласкам.

И была любовь – осязаемая, разливающаяся по постели и впитывающаяся в кожу. И шепот, и приглушенные крики в подушку, и – наконец-то – счастье заснуть вдвоем, обнявшись, и чувствуя биение сердца на своем боку, и руку внизу живота.

Москва встретила Леку ледяным дождем и пронизывающим насквозь холодом. Ксюха на этот раз не смогла за ней приехать – прислала водителя, который без улыбки закинул Лекину сумку в багажник и понесся по ленинградскому шоссе, обгоняя всех подряд и поднимая вокруг себя тучи брызг.

Лека отвернулась к окну, и задумалась. Вот опять, опять она здесь, в этом чужом и незнакомом городе, среди улиц, которые никогда не нравились и людей, которых никогда не любила. Сколько раз еще ей придется возвращаться туда, откуда с позором она уехала годы и годы назад? Сколько раз еще придется начинать с самого начала?