Ирина Степановская - Рецепт счастья от доктора Тины

– Кто это? Откуда вы ее взяли?

Тина тоже привстала со своего места.

– После, Аркадий Петрович, пожалуйста! Я вам все расскажу, только после. А сейчас я вас очень прошу, посмотрите, можно ли что-нибудь сделать?

– Куда положить? – хрипло спросил неизвестный. Барашков мельком заметил, что было в этом незнакомце что-то неуловимо схожее с Дорном. – Куда положить?.. – переспросил он и растерянно огляделся: – Некуда положить. Здесь только одна кровать.

– Клади прямо на пол, – сказал старший Дорн. Он повернулся к брату и поддержал Олю под мышки. Тяжелым безжизненным тюком ее тело распласталось на полу, а голова гулко стукнулась.

– Осторожнее! – крикнул Влад. Тина подошла ближе и ойкнула. Чтобы не ошибиться, она обошла тело девушки и внимательно осмотрела лицо. Серебряный медальон на бархатном шнурке тускло поблескивал в вырезе джемпера.

– Аркадий… – прошептала она и закрыла рот рукой.

– Что?

Тина помотала головой и отступила подальше. Аркадий наклонился и взял за запястье безжизненную руку. Потом быстро перевел свои пальцы на шею девушки, потом присел на корточки, поднял веко, закрыл и снова встал во весь рост.

– Ребята, сердцебиения нет. И, по-моему, мозговой деятельности – тоже.

– Аркадий, сделай что-нибудь, если можно, – прошептала Тина. – Мне кажется, я знаю эту девушку.

Саша Дорн стоял у стены как изваяние. Только рот его некрасиво и нервно кривился.

– Может быть, дефибриллятором? – с последней надеждой спросил Влад. Аркадий пожал плечами и пошел за прибором. Тина уже набирала в шприц лекарства, насаживала длинную иглу.

– Режь на ней джемпер. – Тина передала ножницы Владу. Аркадий достал дефибриллятор и стал смачивать электроды. Черная вязаная ткань разошлась. Через секунду был разрезан лифчик и шнурок кулона. Тина встала на колени, нащупала рукой место, где должно было быть сердце, смазала кожу спиртом и ввела иглу. Ее палец сам нашел поршень шприца. Лекарство потекло в сердце. «Как во сне, – подумала Тина. – Сколько раз мне снилось это в кошмарах. Я делаю все, что нужно, а сердце не запускается…» Автоматически она вынула шприц, передала Владу, раздвинула Оле бледные губы, салфеткой вытянула язык. Откуда в ее руке взялась салфетка? Вот что значит давно и прочно отработанный навык. Она подождала секунду и снова дернула за язык – запускала язычно-сердечный рефлекс. Аркадий нащупал сонную артерию.

– Как? – не поворачивая головы, спросила Тина.

– Никак.

Тогда она набрала в грудь воздуха и прижалась губами к Олиному рту.

– И-раз!

Тина откинулась и снова вдохнула.

«И-два! И-три!» – мысленно она досчитала до десяти.

– Хватит, – сказал Аркадий. – Пусти!

Присоски электродов прочно схватили кожу на груди.

– Разряд!

Все молчали.

– Еще разряд!

Тина встала. Саша Дорн не выдержал, вышел в коридор.

– Пожалуйста, дайте еще! – это просил Дорн.

Аркадий дал ток в третий раз. Тина подсоединила электрокардиограф.

– Напрасно. Ничего не получается. Поздно. – Аркадий встал с пола и стал сматывать электроды. Кардиограф чертил прямую линию. Тина отключила прибор. Постояла немного, потом наклонилась и соединила у Оли на груди края разрезанного джемпера.

– Что же теперь делать? – спросил растерянно Влад. Барашков пожал плечами:

– Не знаю. Откуда вы ее взяли?

Влад подумал.

– С улицы. Брат шел домой, увидел – девушка на скамейке перед подъездом сидит. Знакомая девушка, как оказалось. Однажды приходила к нему с подружкой. Брат хотел ее домой пригласить, а она вдруг завалилась на этой скамейке. То ли заснула, то ли обкололась. Брат вызвал «Скорую» и позвонил мне. «Скорая» не приехала, вот мы ее сюда и притащили.

– Ребята, – раздался вдруг с койки слабый голос Ашота. – Неужели у вас кто-то умер?

– Лежи себе и заткнись, – буркнул Дорн.

– Повежливее бы надо с больными, – сказал Барашков. – Это наш друг. И вообще… – Он приготовился услышать от Дорна что-нибудь язвительное в его привычной манере и приготовился к отпору, но Владик сказал:

– Простите, – и в голосе его Аркадий услышал вдруг совершенно другие, не свойственные прежнему Владу человеческие интонации.

– Прощаю, коли не шутишь. – Он искоса и с недоверием взглянул на бывшего противника.

– Я не шучу. – И опять Аркадий не услышал в голосе Влада никакого подвоха.

– Давай вызывай милицию, – сказал Барашков. – Чего так стоять?

– Откуда вызывать? С мобильного не соединят.

– С поста из коридора.

– Хорошо. – И старший Дорн вышел из комнаты.

– Ты это видела? – Барашков повернулся к Тине. – Невозможный был парень. А сейчас – прямо шелковый…

– Аркадий, – Тина со своего места скорбно смотрела на Олю. – Эта девушка – дочь моего… – она замешкалась, – …бывшего друга.

– Азарцева, что ли? – удивился Аркадий.

– По-моему, это она.

– Друзья не могут быть бывшими, – с кавказским акцентом простонал с койки Ашот.

– Еще как могут, – заметил Барашков.

– Аркадий, – Тина встала, беспокойно заходила от двери к окну палаты и обратно, – что теперь делать? – Она зачем-то выглянула в коридор. – Насколько я знала, это была спокойная, домашняя девочка. Я никогда не слышала, чтобы она пила, или кололась, или что-то еще в таком же роде.

– Послушай, тебя это до сих пор касается? – Барашков сердито уставился на нее сквозь очки. – У этой девушки должны быть родители. Пусть они разбираются. – Он тоже выглянул в коридор. Оба брата о чем-то тихо переговаривались в углу.

– Эй! Ну вы там, позвонили в милицию?

– Да.

– У нас теперь полицейские, – вяло заметила Тина.

– Какое счастье… – эхом отозвался со своей койки Ашот. – Наверное, те, кто меня лупил, об этом еще не знали…

Тина спохватилась, подошла к нему, проверила все показатели, высвечивающиеся на приборах.

– Знаешь, Ашотик, давай-ка все-таки попробуем открыть твой здоровый глаз. – Тина осторожно одной рукой сдвинула верхнее веко и выставила два пальца перед открывшимся глазом.

– Сколько ты видишь пальцев, Ашот?

– Хорошо, что ты показала мне только два, – прохрипел Ашот, – больше я бы не смог сосчитать.

– Умница! – Она повернулась к Барашкову: – Аркадий, включай отсос, опять накопилась мокрота в бронхах.

– Ой, как свистит, аж до прямой кишки, – сморщил этот самый глаз Ашот, когда отсос выключили.

– Терпи. Главное, чтоб из башки ничего не высвистилось, – сказал Барашков и заорал в коридор: – Слушайте, ну уберите же отсюда девушку! Я же не могу через нее каждый раз переступать!

Оба Дорна вошли в палату:

– Куда убрать?

– Откуда я знаю? Положите на каталку, вывезите пока в коридор, закатите в угол…

Братья молча выполнили приказ. На их похожих лицах застыло одинаково напряженное выражение.