Ирина Степановская - Рецепт счастья от доктора Тины

Из внутреннего перехода, соединяющего под землей основной лечебный корпус больницы с отделением патанатомии, раздался противный шум движущейся каталки.

«Опять кого-то уморили ради праздника», – подумал Ризкин и подошел к зеркалу. На его разгоряченном лице ярче обычного горели бесовские крапчатые глаза. «А санитар-то уже давно ушел. Тело принять будет некому. И что им за охота по ночам по холодным переходам каталки катать…»

Он из любопытства выглянул в коридор. Владик Дорн и еще один молодой человек вкатили в отделение каталку с телом, накрытым простыней.

– Сами себе материал для исследований добываете? – пошутил он, но, увидев лица парней, замолчал. Каталку подкатили ближе, придвинули к стене. Ризкин приподнял край простыни со стороны головы, заглянул.

– Кто это?

Парни молчали. Потом Владик выдавил:

– Это знакомая моего брата. – Он слегка кивнул в сторону Саши. – Мы связались со следователем, он велел доставить ее сюда. Все равно, говорит, пока будет разбираться, пусть полежит в нашем морге. – Владик говорил будто нехотя, с трудом подбирая слова. Саша вообще молчал. Ризкин ничего не понял.

– Откуда девушка?

– С улицы. Брат нашел около подъезда.

– Она к нему, что ли, шла?

– Наверное.

Михаил Борисович подумал:

– Так вы чего, тут будете сидеть всю ночь?

Саша Дорн посмотрел с надеждой:

– А можно уйти?

– Куда идти? – одернул его брат. – Следователя надо ждать.

– Ну, ждите в кабинете. – Ризкин засобирался домой. Его приподнятое настроение куда-то улетучилось. – А родственникам сообщили?

Саша посмотрел на брата:

– Я никаких родственников не знаю. Пусть следователь сообщает.

– А он откуда узнает?

– Ну, обычно все теперь узнают из мобильного телефона.

Саша побледнел. Владик Дорн посмотрел на него и вспомнил, как смотрела на Олю Валентина Николаевна.

– Мне кажется, та женщина, у Барашкова, узнала девушку.

– Какая женщина? – заинтересовался Ризкин.

– По-моему, вы с ней знакомы. Вы приходили к ней после операции, когда она лежала в нашем прежнем отделении.

– Тина Толмачёва? А что она здесь делает?

– По-моему, лечит кого-то.

– Так она что, вернулась работать в больницу? А почему я об этом ничего не знаю? – Ризкин вернулся к зеркалу, причесал тоненькой расческой свои жесткие волосы, поправил «бабочку». – Пойду-ка я ее навещу. Уж если о ком можно скучать в нашей больнице, так это о Тине.

– У вас на воротнике рубашки губная помада, – машинально заметил Дорн.

– И правда, какая жалость… Нашим теткам дай волю, так не отлипнут. А если так? – Ризкин надел медицинский халат и поднял воротник. – Видно?

– По-моему, нет.

– Ну и ладно. В конце концов, Тина все поймет. Сегодня праздник. Я же не свататься к ней иду. Хотя… – Ризкин покрутил головой. – Интересно, а почему мне никогда это не приходило в голову? – Он деловито накинул поверх халата еще и куртку и собрался идти. – Вы когда ехали по подземному переходу, крыс не видели?

Саша промолчал, не принимая участия в разговоре.

– Я не видел, – ответил Владик.

– Я их не люблю, – поморщился Михаил Борисович и скрылся за внутренней дверью подземного перехода.

– Влад, – сказал тихо Саша, – я ее сумку у себя дома оставил. В ней, наверное, и телефон.

Владик подумал.

– Пока менты раскачаются, ты успеешь вернуться. Беги за сумкой.

Саша посмотрел на часы:

– Транспорт уже, наверное, не ходит.

– О черт! Сиди тогда здесь. Я сам съезжу. Давай ключи!

– Влад… – Саша замялся. – Давай поедем вместе. Я… Мне не хочется здесь сидеть…

– Ты что, с ума сошел? Менты приедут, а никого нет.

– Ну, скажем, что покурить выходили.

Влад махнул рукой:

– Ну ладно, поехали.

Охранник в камуфляже пропустил машину Азарцева в ворота. Юлия уже ждала его на террасе и с несвойственной ранее торопливостью сбежала с крыльца навстречу. И даже не проронила ни слова по поводу задрипанности его «восьмерки».

– Пойдем, Магомет тебя ждет. – Они быстро пошли по прямой дорожке к дому.

«Плохо расчищено, – про себя отметил Азарцев. – И света в окнах немного. При мне-то иллюминация была, как на балу в барской усадьбе».

Они вошли внутрь. Азарцев шел и не узнавал свое детище, свою прежнюю ежедневную гордость и счастье. Его бывшая клиника теперь представляла собой не то военный госпиталь для выздоравливающих больных, не то гостиницу средней руки, не то бордель. Везде сновали какие-то непонятные люди с оружием, в холле о чем-то шептались грубые женщины с ярко накрашенными губами, в одной из комнат Азарцев заметил нескольких парней – один был с палочкой, у двух других грязные повязки красовались на теле и на головах.

– Что здесь происходит? – он тихо спросил у Юлии.

– Ничего особенного. Это теперь загородная база Лысой Головы.

– Так здесь больше нет косметологической клиники?

Юлия на мгновение замедлила шаг и посмотрела на Азарцева пристально:

– Ты не изменился. Это что, по-твоему, похоже на клинику?

– Тогда ты что здесь делаешь?

Она слегка искривила уголок рта:

– Лечу.

– Кого? – он здорово удивился. Юлия лечит! Конечно, косметолог она неплохой, но чтобы лечить больных…

– Кого, кого… Всех, кого придется. Больных, раненых, их девок и даже их детей… Работы полно.

– Но ты же не умеешь лечить?

Она усмехнулась:

– Жить захочешь – научишься. Если бы ты знал, сколько я уже вылечила очаговых пневмоний…

– А почему ты?

– А здесь больше никого нет. Все же нелегально. В обычную больницу его людей не повезешь – все в розыске.

Азарцев пробурчал:

– А если, к примеру, аппендицит?

Юлия выкатила глаза на Азарцева так, что ему стало одновременно и смешно, и жутко.

– А ты когда деньги у Магомета на эту клинику брал, ты что думал, он работает в санатории?

Азарцев обозлился:

– Знаешь, я его не искал! Он сам меня нашел. И я, если ты помнишь, из обожженной чурки с глазами без век слепил вполне приличную внешность. И мне, в общем, дела никакого не было, чем он занимался. Дал деньги в долг – я и взял. И ты сама, кстати, говорила, что надо брать, когда дают. И я честно отдавал ему эти деньги, пока вы с ним не решили меня из клиники вытурить.

– Ну, ладно, Азарцев. Тихо. Мы пришли. – Юлия осторожно постучала в дверь. Ей не ответили. – Подожди здесь, – она сделала знак рукой, приоткрыла дверь и осторожно вошла. Азарцев остался стоять в коридоре.

– Привезла? – донесся до него знакомый голос. Вкрадчивые интонации, легкий акцент – конечно, это был голос Лысой Головы.

– Он здесь, Магомет.

– Где?

– За дверью.

– Отчего же он не вошел?

– Он ждет, когда ты его позовешь.

– Я его зову.

– Хорошо. Сейчас он войдет.

Азарцев услышал стук каблуков и увидел Юлину руку в дверном проеме, делавшую ему знаки. Ее кисть с накрашенными ногтями опять напомнила ему змею – существо, всегда тайком живущее в Юлии и сейчас вдруг показавшееся наружу.