Элизабет Гилберт - Крепкие мужчины

– Рути, – сказал он, – клянусь тебе всеми деньгами на свете, что это череп твой бабушки, Джейн Смит-Эллис. Вот что установят при экспертизе, если вообще что-то установят. Остальные ее кости, наверное, до сих пор лежат где-то в иле с тех самых пор, когда ее накрыло волной, то есть с тысяча девятьсот двадцать седьмого года. – Он с необычной силой сжал плечи Рут. – Только не говори своей маме, что я так сказал. Она будет потрясена.

– Так зачем же вы мне сказали? – сердито спросила Рут. Она была просто в ярости.

– Потому что ты сильная девочка, – ответил Сенатор. – Ты сможешь это пережить. И ты всегда хочешь знать правду.

Рут расплакалась – неожиданно и безутешно.

– Почему вы все не оставите меня в покое? – прокричала она.

Сенатор был убит горем. Он не хотел ее расстраивать. И что она этим хотела сказать – « вы все »? Он попытался утешить Рут, но она не принимала утешений. В последнее время с ней вообще стало трудно. Она все время была на взводе. В последние дни Сенатор не понимал Рут Томас. Он не мог догадаться, чего она хочет. Она просто была совершенно несчастна.

Тяжелая выдалась осень. Быстро похолодало, и это застигло всех врасплох. Слишком скоро дни стали короче, и весь остров был охвачен раздражением и тоской.

Как и сказал Кэл Кули, вторые выходные сентября настали и миновали, а мистер Эллис не тронулся с места. «Каменотес» остался в бухте. Яхта качалась на волнах там, где все могли ее видеть, и вскоре по острову расползлись слухи о том, что мистер Эллис не уезжает и что это каким-то образом связано с Рут Томас. К концу сентября «Каменотес» превратился в тоскливое зрелище. То, что яхта Эллиса торчала в бухте столь поздней осенью, выглядело просто дико. В этом было что-то сродни ошибке природы – как полное солнечное затмение, красный прилив или омар-альбинос. Люди хотели ответов. Надолго ли мистер Эллис застрял на острове? Чего он просит? Почему Рут не поговорит с ним и не покончит с этим? Что это может значить ?

К концу октября Кэл Кули нанял нескольких местных рыбаков, чтобы они вытащили «Каменотес» на берег, вымыли, почистили и разместили на суше. Не оставалось никаких сомнений: Лэнфорд Эллис никуда не уедет. Кэл Кули больше не являлся за Рут Томас. Она знала правила игры. Ее позвали, и она знала, что мистер Эллис ждет ее. И весь остров это знал. Теперь яхта лежала на берегу на деревянных стапелях, и ее видел каждый мужчина, спускавшийся утром в гавань перед выходом в море на лов омаров. Рыбаки не останавливались и на яхту не глазели, но все ощущали ее присутствие, проходя мимо. Яхта их пугала, как пугает лошадь незнакомый объект на знакомой дороге.

Снег пошел в середине октября. Все предсказывало раннюю зиму. Рыбаки вытащили омаровые ловушки из моря намного раньше, чем хотелось бы, но выходить в море и возиться с обледеневшими снастями замерзшими руками становилось все труднее. С деревьев опала листва, и всем стал хорошо виден Эллис-Хаус на вершине холма. По ночам в верхних комнатах горел свет.

В середине ноября отец Рут пришел в дом миссис Поммерой. Было четыре часа пополудни, уже стемнело. Китти Поммерой, уже пьяная в стельку, сидела в кухне и тупо пялилась на детали картонной головоломки, разложенные на столе. Маленький сын Робина и Опал, Эдди, который не так давно начал ходить, стоял посередине кухни в мокром подгузнике. Он держал в одной руке откупоренную банку арахисового масла, а в другой – деревянную ложку. Он запускал ложку в банку, вынимал и обсасывал. Его мордашка была перепачкана арахисовым маслом и слюнями. Кроме подгузника, на нем была футболка Рут, которая на нем выглядела, как платьице. На футболке красовалась надпись «Varsity». Рут и миссис Поммерой пекли булочки. Безумно-зеленая кухня излучала тепло и запахи хлеба, пива и мокрых подгузников.

– Я вам так скажу, – изрекла Китти. – Сколько лет я была замужем за этим мужиком, и ни разу я ему не отказала. Я вот этого не могу понять, Ронда. Почему ж он меня выгнал, а? Какого рожна Лену было надо? Чего ему надо было такого, чего я ему дать не могла, а?

– Я понимаю, Китти, – сказала миссис Поммерой. – Я все понимаю, душенька.

Эдди запустил ложку в банку, а потом взвизгнул и швырнул ложку на пол. Она закатилась под стол.

– Господи, Эдди, – проворчала Китти, приподняла скатерть и стала искать ложку.

– Я достану, – сказала Рут, опустилась на колени и залезла под стол. Край скатерти закачался. Она нашла ложку, измазанную арахисовым маслом, к которому прилипла кошачья шерсть, а еще она нашла полную пачку сигарет. Наверное, это были сигареты Китти.

– Эй, Кит, – проговорила Рут и тут же умолкла, услышав голос отца, здоровающегося с миссис Поммерой. Ее отец пришел! Он уже несколько месяцев не заходил. Рут села под столом, прислонилась к ножке и затаилась.

– Стэн, – сказала миссис Поммерой, – как же я рада тебя видеть.

– Да уж. Давно, мать твою, пора было заглянуть и повидать свою гребаную доченьку, – добавила Китти Поммерой.

– Привет, Китти, – сказал Стэн. – Рут дома?

– Где-то, – ответила миссис Поммерой. – Где-то. Она всегда где-нибудь тут. Рада тебя видеть, Стэн. Хочешь горячую булочку?

– Конечно. Одну попробую.

– Ты сегодня утром в море выходил, Стэн?

– Ну да. Проверил несколько ловушек.

– Оставил?

– Несколько штук оставил. Вообще, конечно, всем пора завязывать с ловом. Но я и на зиму несколько ловушек оставлю. Может, что и поймается. Ну а у вас тут как делишки?

Наступила напряженная пауза. Китти кашлянула в кулак. Рут сжалась в комочек под большим дубовым столом.

– Давненько ты к нам поужинать не заходишь, – сказала миссис Поммерой. – Вы теперь все с Ангусом вместе едите?

– Ну да, с Ангусом. Или один ем.

– У нас тут еды всегда горы целые, Стэн. Приходи в любое время.

– Спасибо, Ронда. Очень мило с твоей стороны. Я скучаю по твоей стряпне, – сказал Стэн. – Вот хотел спросить, не знаешь ли ты, какие планы у Рути.

« Рути ». Рут услышала свое ласкательное имя из уст отца, и у нее сердце за него разболелось.

– Пожалуй, тебе бы лучше самому с ней об этом поговорить.

– А тебе она ничего не говорила, Ронда? Ну, насчет колледжа?

– Тебе бы лучше с ней самому поговорить, Стэн.

– Люди интересуются, – сказал Стэн. – Я письмо от ее матери получил.

Рут удивилась. Даже, пожалуй, поразилась.

– Вот как, Стэн? Письмо. Давно от нее писем не было.

– Точно. Она говорит, что Рут ей писать перестала. Пишет, что они с мисс Верой сильно расстроены из-за того, что Рут не решила насчет колледжа. А она не решила?

– Не могу сказать, Стэн.

– В этом году уже поздновато, конечно. Но ее мать пишет, что можно начать учебу после Рождества. А может, она будущей осенью поедет учиться. Это Рут решать. Может, у нее другие планы.