Татьяна Герцик - Роман в утешение. Книга первая

– О чем я должна догадываться?

Он впился яростным взглядом в мои потрясающе честные глаза, потом приподнял рукой мой подбородок и, приблизив свое лицо почти вплотную к моему, так, что со стороны могло бы показаться, что он просто решил меня поцеловать, тихо спросил:

– Признайся честно – ты хочешь сбежать? А то отчего бы у меня на душе было так пакостно?

По моей спине пробежала струйка неприятного озноба, но я ответила, не моргнув глазом:

– С чего ты это взял?

Не выпуская мой подбородок, он с угрозой пробормотал:

– Да потому, что глазки у тебя нехорошо блестят, моя радость, и отвечаешь ты вопросом на вопрос. Ты это делаешь только тогда, когда пытаешься что-то скрыть. Вопрос в том – что ты пытаешься скрыть?

Чуть хмыкнув, я снова ответила вопросом на вопрос:

– А тебе не кажется, что я давно могла бы убежать, если бы хотела?

– Нет, не кажется. – Его ответ был взвешенным и продуманным. – Хотя бы потому, что мы с тобой впервые едем в частный дом. Всё это время мы с тобой бывали исключительно в публичных местах, где ты не хотела устраивать скандалов. Не знаю уж, почему – из нелюбви в шумихе или тебе просто было меня жаль. А теперь у тебя впервые появилась чудная возможность удрать. Но предупреждаю – дом будет окружен со всех сторон. И уйти тебе не удастся. Даже и не пытайся!

Я с вызовом сверкнула глазами, и тут Роман меня всё-таки поцеловал. Мягко, но с предупреждением, граничащим с нескрываемой угрозой. Мне его хозяйский поцелуй не понравился, но я утешила себя – вполне возможно, это в последний раз. Если мне повезет, конечно.

Пока мы ехали, я с досадой думала, как же хорошо изучил меня этот человек. Порой мне казалось, что скрывать от него что-либо бесполезно. Мне даже подумалось, что, если мне не удастся сбежать от него сегодня, то не удастся никогда.

Придется смириться и в самом деле выходить за него замуж, хотя бы для того, чтобы обозначить свой официальный статус и обелить себя в глазах своих родных и той же обслуги.

Через полчаса мы подъехали к небольшому коттеджу. Небольшому по сравнению с теми, что стоят на Рублевке, естественно. В нем было квадратов семьсот, и располагался он на стандартном участке соток в пятнадцать-двадцать. Вокруг него стояли такие же коттеджи на таких же одинаковых участках.

Оставив машину с охраной напротив главного входа, мы прошли внутрь. Краем глаза я заметила, что две наши машины поехали дальше, видимо, намереваясь занять пост с другой стороны коттеджа.

Как образцовая хозяйка, Тамара сама встречала гостей у входа и, завидев меня, залихватски подмигнула, чем жутко озадачила: была ли она в курсе планов Сиси и хотела мне помочь, или просто намекала о старом знакомстве?

Я с замирающим сердцем вошла в гостиную. Она была почти полной, но никого из команды Сиси видно не было. Настроение у меня резко упало, и я так заметно помрачнела, что Роман встревожился.

– Что с тобой? – Он, как домашняя собачка, обеспокоено вглядывался мне в глаза. – Голова болит?

Можно было вполне отговориться несуществующей головной болью и уехать домой, но тогда мне никогда не узнать, что значит многозначительное подмигивание хозяйки, и я соврала:

– Туфли немного жмут. Не стоило мне надевать на вечеринку ни разу не надеванную обувь.

Если бы не было свидетелей, Роман немедля подхватил бы меня, слабую, так нуждающуюся в его помощи, женщину, на руки, но десятки ненужных свидетелей охладили его пыл. Он ограничился тем, что подвел меня к дивану, усадил и отправился за шампанским.

И тут в комнату с независимым видом вошла Вики и незаметно помахала мне рукой. Сердце у меня тут же сделало лихой кувырок и ладони покрылись нервной испариной. Я крепче вцепилась в свою сумочку, памятуя, что там лежали ключи от моей свободы, то есть деньги.

Роман вернулся с бокалом шампанского, вручил мне его и сел рядом. К нам подошла хозяйка дома в платье цвета старого бордо. Она мило улыбалась и казалась очень довольной. Пронин учтиво встал, я поднялась тоже.

Тамара дружелюбно спросила, не скучаем ли мы. Роман с неопределенной миной ответил, что еще не успели. Засмеявшись, хозяйка заметила, что здесь много интересных людей. Здесь и в самом деле был практически весь цвет московской артистической элиты, но мы с Романом почти ни с кем знакомы не были.

Поманив нас за собой, хозяйка представила нас звездной паре и, извинившись, скрылась, сославшись на обязанности хозяйки. Собеседники наши были очень интересными людьми, но я не могла сосредоточиться на разговоре, с нетерпением ожидая, чем же всё это закончится.

В соседней комнате был накрыт небольшой стол с деликатесами, и Роман съел немного раков, запив их вином, налитым ему Тамарой. Потом начались танцы, и тут на Романа вновь повесилась Вики. Роман извиняющимся взглядом смотрел на меня, и я усердно делала вид, что мне всё равно, хотя сама с трудом сдерживала дрожь нетерпения.

Что будет дальше? По моему разумению, самым удачным решением проблемы было бы увести его из комнаты минут хотя бы на десять, чтобы я могла беспрепятственно удрать. Но Роман не такой дурак, чтобы отправиться вместе с девицей куда бы то ни было, причем ни под каким предлогом, и оставить меня без присмотра.

Я с обреченным вздохом отвернулась и довольно долго тупо пялилась в окно, прежде чем Тамара болезненно пихнула меня в бок и королевским жестом указала на дверь.

Встрепенувшись, я обнаружила, что в комнате сладкой парочки нет. Сердце у меня лихо застучало, и я немедля ринулась в коридор. Тамара пошла за мной следом, и я предупреждающе показала ей сначала на сумочку, потом на уши.

Она всё поняла и стала давать мне инструкции, шепча прямо в мое ухо:

– Они в спальне. Пусть-ка Пронин на своей шкуре попробует, каково это, когда тебя укладывают в постель насильно. Устроишь небольшой скандальчик и сразу на кухню, она дальше по коридору. Там у черного входа стоит машина. Дальше в нее, и сматываешься!

Я покивала головой, несколько робея от предстоящей шумихи. Не люблю я публичность, а подобную особенно. Остановившись у последней комнаты, Тамара победно улыбнулась караулившему у дверей мужу, приложила ухо к замочной скважине и прислушалась. Довольно кивнув, широко распахнула двери. Там в постели лежали абсолютно голые Вики и Пронин.

Роман, страдалец, смотрел на нас таким мутно-рассеянным взором, что во мне внезапно прорезалось глупое сочувствие. Но я быстро отбросила никчемушную жалость, напомнив себе, что всякий долг платежом красен.

Не так давно и он поступил со мной точно так же, преследуя свои эгоистические цели. Теперь моя очередь ответить ему тем же. Сзади сверкнула фотовспышка, увековечивая знаменательный момент.