Полина Грекова - Референт

— И ты от меня уйдешь?

— Алина, ты для меня сейчас все. Если бы не ты, не знаю, что бы со мной было. Ты у меня осталась одна.

— Но потом, когда все закончится и тебе не надо будет прятаться. Тогда что?

— Тогда у нас все будет замечательно.

— Правда?

— Конечно, малыш.

Алина прижалась к Олегу, счастливо улыбаясь.

— Ну ладно. Пойди пока займись своими делами, ладно? Мне нужно немного побыть одному. Подумать.

— Конечно.

Алина счастливо поцеловала Олега в щеку и выбежала из спальни, прикрыв дверь. Через секунду, смущенно улыбаясь, заглянула вновь.

— Можешь курить здесь, — сказала она и исчезла.

Олег подождал, когда ее шаги стихнут, и улыбка сползла с лица. Он схватил одну из десятка мягких игрушек и с размаху бросил ее на пол. Потом еще одну. И еще. Ситуация, на его взгляд, развивалась слишком медленно. Нетерпение и обида точили его изнутри. Он отшвырнул еще одну игрушку. Надо ускорить события, иначе он просто не дождется возмездия.

Анна никак не могла сосредоточиться на очередном отчете для акционеров. Тупое перечисление одних и тех же позиций сводило с ума. Она отодвинула в сторону бумаги и встала из-за стола. Она злилась и ругала себя за то, что эмоции берут верх над разумными доводами и мешают работать, но ничего не могла с собой поделать. Ее мысли были далеки от насущных проблем фирмы. Она пыталась изо всех сил сосредоточиться на пунктах договора, касающихся обязательств стороны А, но в ее сознании возникала яркая картинка Павла и Вирджинии, нежно обнимающих друг друга. Она трясла головой, пытаясь отмахнуться от этого наваждения, но картинка всплывала вновь и вновь.

Анна встала, прошлась, твердя про себя, что все это глупо. Она не должна себя так вести, нужно сосредоточиться на работе.

Самовнушение не помогло.

— Еще эта Лариска, — проворчала Анна.

Она сделала еще несколько кругов вокруг компьютера и вошла в кабинет Павла. Нажала на кнопку выключателя, осветив строгую обстановку. Стрелки на круглых часах подбирались к пяти.

Она медленно прошла вдоль длинного стола, провела рукой по спинке стула, где несколько часов назад сидел Павел, зашла за деревянную панель, где стоял шкаф со сменой рубашек и костюмов. Распахнула дверцы и достала одну из белых рубашек. Прижалась к ней щекой, едва улавливая слабый запах одеколона Павла. Потом подумала, как, наверное, глупо она сейчас выглядит, и вернула рубашку на место.

Зазвонил телефон. Анна торопливо захлопнула дверцы шкафа и вышла из-за панели. Телефон, параллельный с ее офисом, настойчиво дребезжал. Анна сняла трубку.

— Алло… Алло… Алло, вас не слышно. Вас не слышно, перезвоните.

Анна положила трубку и опустилась в кресло Павла. Уже в четвертый раз за сегодняшний день кто-то набирает номер и молчит. Анну это беспокоило, и в эти минуты ревность отступала. Но только на несколько секунд. Анна взяла в руки трубку с намерением набрать номер Павла — в который раз за день! — и, в который раз не сделав этого, вернула трубку на место.

— Нужно работать. Нужно работать. Нужно работать. — Упорно повторяя эти слова, Анна вышла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

Олег снял телефонную трубку и набрал номер. На другом конце провода отреагировали очень быстро.

— Добрый день. Могу я поговорить с Андреем Михайловичем? — попросил он.

— Кто его спрашивает? — спросил в свою очередь милый женский голос.

— Скажите, что это… скажите, что это Осокин.

— Минуточку.

Трубка легко щелкнула. Олег ждал меньше, чем ему обещали. Уже через пару секунд в трубку ворвался возбужденный мужской голос.

— Осокин? Олег Осокин?

— Да. Это я. Не кричи только, ради бога.

— Ты же… Мать твою, Осокин, ты где?

— У друзей. Ты мне нужен.

— Я в этом и не сомневаюсь. — В трубке хихикнули. — Уже наслышан о твоих романтических подвигах. Даже не знаю, честно говоря, чем могу тебе помочь.

— Мне твоя помощь не нужна. А вот Нестерову, возможно, понадобится.

— Ты о чем?

— А о том, что он меня подставил.

Голос усмехнулся:

— Да ну? Интересно, интересно. И как же это произошло?

— Как, не важно. Лучше спроси зачем, и я тебе скажу.

— Хорошо. Зачем?

— Нестеров прокручивал разные темные делишки. Незаконные сделки, договора. Я уж не говорю о налогах. Все это он проделывал втайне от меня, а когда я узнал об этом, он предложил войти в долю. Я отказался и вот. Теперь не могу выйти из дома. С одной стороны его дружки, с другой — милиция.

— Так, так, так… Очень интересно. Но, дружище, этого мало, чтобы спасти твою задницу. Конкретика нужна. Счета, реквизиты. Сам понимаешь, не маленький.

— Тебе нужна?

— И тебе, дорогой мой, и тебе! Чтобы я по-настоящему твоего бывшего дружка прижал и тебя отмазал. А мне…

— Чтобы для себя что-нибудь поиметь, — закончил за него Олег.

Его собеседник хохотнул, но промолчал.

— Ладно, — сказал Осокин. — Бумага и ручка есть под рукой? Записывай.

Впервые в жизни он доносил на себя. Ведь именно он, Олег Осокин, разрабатывал схемы ухода от налогов с помощью подставных фирм, занимался обналичиванием денег, вел черную кассу. Нестеров считал это не главным, не хотел мараться, моралист чертов! Конечно удобно, когда грязную работу делает кто-то за тебя. Но подписывал все он — как и положено по должности. Подписывал, особо не вчитываясь и не запоминая. Вряд ли он сумел разобраться во всем один за это время! Значит, и отвечать ему.

Вирджиния подставила лицо ветру, и тот с удовольствием играл ее волосами. Вирджиния и Павел стояли на борту теплохода «Москва», с которого любовались красотами столицы, проплывая по Москве-реке. Вирджиния восхищалась сочетанием современных зданий, сплошь крытых синими и зелеными зеркалами, с гордыми куполами старинных храмов. Павел же считал, что в этой мешанине нет никакой гармонии и они только уродуют ландшафт. И Вирджиния тут же с ним соглашалась. Она соглашалась со всем, что говорил Павел. Но только он говорил не о том, о чем бы хотелось ей.

— Да, — произнесла она, — у тебя красивый город. Красивая страна. Знаешь, я бы, наверное, даже могла остаться здесь. Да, жить.

Павел с недоверием покосился на англичанку.

— Правда, — подтвердила она. — Конечно, уровень жизни здесь не такой высокий, как в Англии, но я могу к этому привыкнуть. Я могу привыкнуть ко всему. Выучу русский.

— Зачем? — спросил Павел, хотя уже знал ответ на вопрос и боялся, что Вирджиния его подтвердит.

— Я знаю, — сказала она, — ты не хочешь жить в Англии, поэтому я могу переехать сюда. Конечно, буду часто ездить в Лондон по делам, но большую часть времени, конечно, буду здесь.

— Вирджиния, о чем ты говоришь? — перебил ее Павел.

— Нам будет хорошо вместе. Мы занимаемся одним делом. У нас схожие вкусы, материальное положение. И Павел, ты же знаешь, я люблю тебя.