Мари-Клэр Сюльро - Долина любви и печали

— А куда бы мы делись? — беззаботно заметил Морис.

— Ну, могли бы заночевать в одном из городков по дороге, — небрежно проговорила она. — Почему бы нет?

Лючия почувствовала, как кровь приливает к ее щекам, хотя понимала, что на этот раз Катрин изменил ее аристократизм.

Она все-таки кивнула сопернице и быстро пошла к себе в номер. Девушка скинула одежду и отправилась в душ. Под сильной струей горячей воды, снимающей напряжение усталых мышц, она испытывала смешанные чувства: некоторого стыда, беззаботной радости и, как ни странно, гордости за свою любовь. Она провела руками по своему телу: высокой упругой груди, тонкой талии, переходящей в стройные округлые бедра. Как хотелось, чтобы всем этим наслаждался ее любимый мужчина… Будет ли такое когда-нибудь? В ней поднималось желание прижаться к его сильному, атлетически сложенному телу, слиться с ним…

В ресторан она спустилась, когда уже все поели, — специально, чтобы не встретиться с Катрин. Благодаря нескольким упражнениям аутотренинга ей удалось настроить себя на спокойное ожидание, избавиться от неловкости за невольное вмешательство в чужую семейную жизнь. Католическое воспитание, которое она получила в детстве в частном пансионе, все-таки давало себя знать. Чувства долга, греха, ответственности, присущие любому порядочному человеку, были у нее преувеличенными и постоянно боролись с современным миропониманием, общительностью и вполне светским самоощущением.

«Ну и хорошо, что завтра я покатаюсь одна, — думала Лючия, — соберусь с мыслями, отдохну, позагораю». Однако ее тут же пронзило желание снова видеть Мориса, касаться его рук, целовать серо-голубые глаза, гладить загорелые слегка шершавые щеки, вкладывать свою руку в его сильную мягкую ладонь.

А за окном синел ближний склон, с которого они спустились с Морисом три часа назад. Лючия решила, что даже не пойдет сегодня гулять, чтобы не видеться с ним, хотя ей так не хватало его поцелуев. Она включила телевизор и, наблюдая за азартным соперничеством игроков-эрудитов интеллектуального шоу, не заметила, как прошел вечер. Потом показывали старую милую мелодраму, которая убаюкала ее окончательно.

Сегодня Лючия решила освоить новый район катания — в зоне перевала Пассо Сан Пелегрино на плато под вершиной Чима Уомо — самой высокой в этом регионе: больше трех тысяч метров над уровнем моря. Уж тут-то она наверняка не встретит Мориса с женой. Трассы здесь довольно сложные, но интересные и снежные, так как народу не слишком много и почти нет сноубордистов, быстро сдирающих свежий снежный покров. Но Лючии почти «не каталось» без Мориса, и она облюбовала себе закрытое от всех ветров местечко в удобном шезлонге на террасе высокогорного ресторанчика. Потягивая глинтвейн, она просто расслабилась, сняла флисовый свитер и приспустила с плеч футболку. Загорать так загорать…

За полтора часа, которые она провела на террасе, к ней пару раз «подкатывали» кавалеры, привлеченные ее какой-то завораживающей энергетической воронкой, втягивающей в нее мужчин. Но Лючия, отнюдь не расположенная ни флиртовать, ни даже беззаботно общаться, встречала их таким холодным взглядом, что они поспешно ретировались.

Прокатившись по нескольким новым трассам, она рано вернулась в гостиницу и засела за свою архитектурную книжку. К обеду пришла одной из первых и, спрятавшись за колонной, высматривала среди спускавшихся лыжников Мориса. Пришлось признаться самой себе, что очень соскучилась по нему.

Так и не увидев ни Катрин, ни Мориса, Лючия вернулась к себе в номер, отдохнула, а вечером отправилась в бассейн.

…Когда раздался стук в дверь, Лючия машинально посмотрела на часы: половина девятого. На пороге стояла Катрин.

— Ты не знаешь, где Морис? — взволнованно спросила она, пытаясь заглянуть в комнату.

— Я не видела его сегодня, — растерянно проговорила Лючия, приглашая женщину войти.

Та медленно прошла в комнату и обессиленно опустилась в кресло.

— Мы вместе катались до обеда, — начала она, отстраненно глядя в окно, потом я немного подвернула ногу и вернулась в гостиницу, а он сказал, что останется еще покататься часов до четырех.

Катрин замолчала и искоса посмотрела на соперницу. Лючия села на кровать, чувствуя, как и в ее душе нарастает тревога. Тем не менее она решила ободрить пришедшую к ней женщину.

— Может быть, он встретил кого-нибудь из друзей, — бодро предположила она, — и задержался в каком-нибудь из отелей.

Почувствовав несостоятельность своего предположения, она добавила:

— Хотя, конечно, мог бы позвонить тебе.

— Или тебе… — добавила Катрин, по-прежнему не глядя на Лючию. — Только он сегодня забыл телефон в номере.

— Тем более, — оживилась Лючия, возвращаясь к своей версии. — Ты не волнуйся, он прекрасно катается, с ним ничего не может произойти. Наверняка где-нибудь задержался.

Катрин согласно кивнула, продолжая безучастно сидеть в кресле.

— Зачем только я поехала с ним в эти горы, — вздохнула, она. — Как мне все это надоело…

Лючия встала и подошла к балкону. Она молчала, не зная, как реагировать на реплику Катрин.

— Ты хочешь упрекнуть меня? — неожиданно для себя спросила она.

— Я ничего не хочу, — холодно ответила Катрин, — но если ты так спрашиваешь, значит… знает кошка, чье мясо съела.

Лючия медленно повернулась к сопернице, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

— Зачем ты так? — спокойно проговорила она, смирив гордыню. — Ведь вы же собираетесь развестись… Ты сама сказала, что он… может считать себя свободным.

Она запиналась от волнения и с трудом подбирала английские слова.

— А ты и обрадовалась! — запальчиво воскликнула Катрин. — Жена рядом, а ты всю ночь продержала его у себя в постели.

Лючия заткнула уши и снова отвернулась к балкону.

— Я прекрасно понимаю тебя, — тихо сказала она, взяв себя в руки. — Наверное, я виновата перед тобой… у меня не хватило сил… оттолкнуть Мориса. Он просто приворожил меня своей силой, обаянием, простотой… и открытостью. Да, я влюбилась в него.

Откровенность Лючии смутила Катрин. Своей грубостью она хотела оскорбить соперницу, вызвать у нее ответную грубость, она желала ссоры, чтобы снять нервное напряжение, разрядиться. Но признание итальянки обезоружило ее, и она уже досадовала, что ее аристократическое достоинство не выдержало испытания. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Лючии хотелось успокоить ее, но она не стала этого делать.

— Сейчас надо думать, — устало сказала она, как искать его. О! Я знаю! — воскликнула она. Сейчас позвоню в спасательную службу. Нет, я знаю лично начальника службы Луиджи Пронти. Сейчас, сейчас…