Мартина Маккатчен - Lovestory

— Ну как можно такое не услышать? — бормотала Мэнди.

Она с трудом заставляла себя встать и тащилась в детскую. Она очень устала. Последние полгода ей было непросто, а материнство, как оказалось, состоит не из одних только радостей. Она сама кормила грудью, и фигура у нее стала почти как раньше, но эмоционально она чувствовала себя разбитой, постоянно была на грани срыва.

Ей ужасно хотелось вернуться на работу. При этом ее мучила совесть, но она ничего не могла с собой поделать. Мэнди очень любила свою работу, это была огромная часть ее. В результате, выключившись из работы на полгода, она чувствовала, что окончательно утратила веру в себя.

Мэнди начала переживать из-за всяких мелочей. Пытаясь защитить любимую дочку от всех возможных и невозможных опасностей, Мэнди доводила себя до нервных срывов. Надо было столько всего запомнить, столько всего сделать и взять с собой, даже если просто собираешься выйти из дома. Хорошо еще, что она всегда была организованной. Но если раньше ее контрольный список умещался на полстранице, то теперь он вырос до двух с лишним страниц.

Бутылочка — есть.

Подгузники — есть.

Влажные салфетки — есть…

Да, теперь многое изменилось.

Мэнди иногда уезжала в свою прежнюю квартиру на Квинс-Гейт, чтобы в тишине и спокойствии почитать электронную почту. Сейчас Майкл попросил ее разыскать давнишнего партнера, и Мэнди с радостью вызвалась ему помочь. Стоя у подъезда и держа ребенка на руках, Мэнди пыталась сложить детскую коляску.

Дива выглянула из-за занавески.

— Мэнди! — окликнула она ее через окно и тут же исчезла, чтобы появиться в дверях. — Ну-ка дай мне посмотреть на твою маленькую красавицу!

Пожилая дама спустилась по лестнице и отогнула козырек маленькой кепочки, чтобы рассмотреть пухленькое детское личико.

— Просто сердце тает! — вздохнула она.

Мэнди вся взмокла. В том году июнь в Лондоне выдался жарким, как никогда.

— У тебя все в порядке, деточка? Что-то у тебя усталый вид.

— Да, все в порядке, только поспать удается часа два в сутки. Стоит мне немного приспособиться к ее режиму, как она опять меняет расписание. Маленькая негодница.

— О, я смутно что-то такое припоминаю, — рассеялась Дива. — А что ты скажешь, если я предложу тебе стаканчик апельсинового сока с печеньем?

— С моей стороны было бы просто преступлением отказаться. Сейчас, я только отправлю коллеге письмо по электронной почте и тут же поднимусь к вам.

Дива просияла. Она была рада такой собеседнице.

— Отлично, — сказала она. — Тогда жду! — Она с легкостью, будто ей тридцать, взлетела по ступенькам и тут же спустилась обратно. — Хочешь, я посижу пока с крохой?

Не успела Мэнди ответить, как Дива подхватила коляску в одну руку, а ребенка — в другую и пошла вверх по лестнице. Дойдя до верха, она обернулась к Мэнди:

— Нога уже болит намного меньше. Я теперь совсем другой человек.

Невероятная женщина!

Мэнди связалась с Майклом, разобрала нападавшие в ящик электронные письма — и мгновенно почувствовала себя человеком. Она поднялась к соседке и нажала на кнопку звонка.

— Входи-входи, деточка!

Мэнди сидела в кресле, попивая апельсиновый сок и наслаждаясь вкусом бурбонского печенья.

— Что с тобой случилось, Мэнди? Когда я тебя в последний раз видела, ты была такой довольной и счастливой, а сейчас ты какая-то замученная и вся издерганная.

— Я в порядке, — ответила Мэнди со вздохом.

— Точно? Знаешь, я ведь тоже женщина, передо мной не стоит притворяться. — Дива была стара и мудра.

— Просто если я вам признаюсь, то мне придется и самой себе в этом признаться, а я не знаю, готова ли я к этому.

— Ну, смотри, как тебе самой проще, — с пониманием улыбнулась Дива.

— Просто мне не хватает того Джейка, который был раньше, а ему не хватает меня такой, какой я была раньше.

— Милая моя! Это же естественно! Вашему первому ребеночку всего лишь полгода.

— Я люблю Бонни больше самой жизни. Я ни на что ее не променяю, но мне не хватает творчества, не хватает общества взрослых и не хватает романтического отношения со стороны Джейка. С самого рождения ребенка из наших отношений исчез романтизм. Мне кажется, будто он меня больше совсем не любит.

— Но, Мэнди, деточка, — Дива подалась вперед, — чего же ты ожидала? Любовь и романтические отношения — это ведь далеко не одно и то же. Рождение ребенка привнесло в вашу жизнь огромные перемены. И это нормально. Вы оба очень устали.

— Но «нормально» — это не про нас с Джейком, — печально покачала головой Мэнди. — Нас обоих можно назвать ненасытными, страстными, переменчивыми — как угодно, только не нормальными. Я сейчас, как никогда, чувствую себя непривлекательной и отяжелевшей, поэтому мне вдвойне важно, чтобы он меня хотел.

— Мэнди, — вздохнула Дива, — ну ты же стала мамочкой. Ты не перестала быть красивой женщиной! Ты не перестала быть умной девочкой, и на работе будут очень рады твоему возвращению, когда ты будешь к этому готова. — Пожилая дама улыбнулась. — Боже, до чего же ты похожа на меня в молодости. Ты хочешь, чтобы жизнь была сказкой, ты хочешь всего и сразу!

— Это так плохо?

— Ну что ты, деточка, — рассмеялась Дива. — Просто я не уверена, что твои желания осуществимы.

Мэнди обожала беседовать с соседкой. Дива для нее была кем-то вроде доброго духовника, только, в отличие от священников, одевалась она по последней моде. Мэнди могла, не таясь, рассказать ей все-превсе. Дива никогда не судила ее, не говорила ей, что она ведет себя правильно или неправильно, наивно или безрассудно.

Вернувшись домой в тот вечер, Джейк постарался побаловать Мэнди. Он знал, что ей приходится непросто. Он заказал ужин на вынос в китайском ресторане и сделал Мэнди массаж стоп. Потом он поговорил по телефону с сыновьями, перекинулся парой слов с Элен и набрал Мэнди ванну с шапкой душистой пены.

Потом они оба в халатах пришли в детскую и смотрели на спящую в кроватке Бонни. В тот миг они чувствовали себя самыми счастливыми родителями на свете. Бонни зашевелилась.

— Джейк, можешь с ней посидеть, пока я тут немного приберусь?

— Приберись завтра.

— Не получится. Если не приберусь сейчас, завтра могу не выкроить минутку. Ты представить себе не можешь, какая она. Она требует к себе непрерывного внимания. Я думаю показать ее доктору Доукину. Оливия говорит, что Робин, когда была маленькой, тоже не давала ей ни минуты покоя, а потом оказалось, что вся ее гиперактивность и беспокойность — из-за неправильного питания. Я хочу просто убедиться, что все в порядке. Ведь это ненормально, Джейк.

— Правда?

— Да. — В голосе Мэнди звучало беспокойство. — Я больше не могу с этим мириться.

— Ну ладно, не переживай, я ее сейчас укачаю, а потом можно будет обняться, поцеловаться и перейти к более приятным занятиям.