Кейт Фернивалл - Содержантка

— Ты разговаривала с ней?

— Да. Завтра я тебя к ней отведу.

— Спасибо.

Этим все закончилось. Оба они сказали достаточно. Лида подошла к двери и сняла с крючка пальто.

— Высыпайся, брат, — негромко промолвила она и вышла на темную лестничную площадку.

Прежде чем она достигла погруженного во мрак двора, с ее аккуратной тенью слилась большая, грозная, превратив ее в двухголовое чудовище, рыщущее в ночи. Это был Лев Попков. Они не разговаривали. Он просто шагал радом с ней, и ей пришлось ускорить шаг, чтобы успеть за ним, когда они вместе растворились в темных московских улицах. Только доведя ее в безопасности до того места, куда она направлялась, он вернулся в теплые объятия Елены и в свою кровать.

Распятие все еще висело на стене, и комната была наполнена тенями, но для Лиды это не имело никакого значения. В эту минуту для нее ничто не имело значения. Чан зажег газовую лампу.

— Чтобы я мог смотреть на тебя, — пояснил он.

Когда она вошла в комнату, он нежно обхватил ее лицо ладонями, ощупывая пальцами кости, как будто они могли рассказать ему о чем- то. Глаза его долго изучали ее, потом он поцеловал ее в лоб и обнял.

И это было именно то мгновение, когда все остальное перестало иметь значение.

Она лежала на его обнаженной груди, расслабленно раскинув руки и ноги, и водила пальцами по его телу. С особенным наслаждением она растирала сияющие капельки пота. В желтом свете казалось, будто его кожа смазана маслом. Каждый раз, когда ее пальцы нащупывали один из ломаных шрамов у него на груди, она поднимала голову и легонько прикасалась к нему губами, чувствуя его соленый вкус. Со старыми шрамами, как, например, на тех местах, где когда- то были мизинцы, она могла смириться — это были всего лишь внешние повреждения. Но что скрывалось под этой красивой кожей? Какие новые раны получил он, пока она была вдали от него? Раны, которые были недоступны взгляду?

Она прижала ухо к его груди, чтобы услышать, что творится у него на душе, но услышала лишь размеренный барабанный бой сердца и негромкое шипение воздуха, входящего и покидающего какие-то тайные полости внутри него. Его рука была скрыта в переплетении ее локонов, скользила в них, пробовала пальцами, зарывалась глубже.

Первая их близость была безудержной, они накинулись друг на друга, как изголодавшиеся животные на еду. На этот раз они позволили себе размеренность, словно им не нужно было думать о том, что в любую секунду их могут разлучить. Тела их начали расслабляться. Появилось доверие. Они легко подстраивались под ритм друг друга, и Лида вновь почувствовала уже знакомое болезненное влечение к нему, от которого ее не могло избавить никакое ощущение его твердости внутри нее, когда он превращался в ее физическую часть.

Она погладила длинную упругую мышцу его бедра и увидела, как он вздрогнул от наслаждения.

— Расскажи, — шепнула она, — что так жжет тебя изнутри.

— Сейчас, когда я рядом с тобой, вся боль прошла.

Он улыбался. Она чувствовала это по его голосу, хоть и не видела его лица.

— Ты хорошо лжешь, любовь моя.

Рукой, все еще погруженной в ее волосы, он чуть-чуть приподнял ее голову, так, чтобы ее подбородок уперся ему в ребра и он мог видеть ее лицо. Черные миндалевидные глаза его улыбались.

— Это правда, Лида. Когда мы вместе, остальной мир не существует. То, что находится там, — он посмотрел на черное окно, и на какую-то секунду улыбка исчезла, — со всеми трудностями, просто прекращает быть. — Он отвел с ее лба прядь огненных волос и провел пальцами по лицу к губам. Она приоткрыла рот, и он прикоснулся к ее зубам. — Но мир вдет нас.

Вторая его рука опустилась ей на грудь и с силой сжала. Она вдруг быстро перекатилась и легла всем телом сверху на него. Их плоть и кости слились воедино, ее лодыжки нашли место между его лодыжками, ребра ее соединились с его ребрами. Чувствуя жар у него между бедрами, она ощутила потребность соединить его со своим. Поставив локти по бокам от его головы, она всмотрелась в его серьезные глаза.

— Расскажи мне о Китае, — приказала она.

Огонек блеснул и тут же погас, как будто закрылись черные ставни где-то в темной глубине его глаз. Но этого было достаточно. Теперь она знала, что была права. Она поцеловала его красивый нос.

— Скажи, — голос ее смягчился, — что произошло в Китае, что тебя так мучает?

На его лице медленно проступила улыбка.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, моя Лида.

— От меня ничего не скроешь.

— Я не скрываю. Просто забочусь о тебе. — Его рука поднялась и легла на ее поясницу. — У тебя и здесь, в Москве есть о чем подумать. У тебя и так хватает… забот.

— Если не скрываешь, так расскажи. — Она уткнулась своим подбородком в его. — Иначе я буду лежать так всю ночь и весь день, пока не расскажешь.

Он засмеялся.

— Если так, я ничего не стану рассказывать. — Я жду.

Грудь его вздымалась равномерно, и она приспособила свое дыхание к его ритму. Тишина, повисшая в маленькой комнате, накрыла их теплым уютным покрывалом. Его ноздри расширились, и она поняла, что он расскажет.

— Мао Цзэдун все еще воюет с гоминдановской армией националистов Чан Кайши. — Говорил он спокойно, но мягкость, с которой были произнесены эти слова, привела Лиду в волнение. — Я верю, что победа будет за Мао и нашей коммунистической Красной армией. Когда-нибудь настанет такой день, когда вся власть будет в их руках. Может быть, это произойдет не скоро, но в конце концов народ Китая поймет, что для него единственный путь к свободе лежит через коммунизм. Для такой страны, как Китай, это единственный путь развития. Мы увидели это здесь, в России. Нам показали достижения, к которым нужно стремиться.

— А как же… — начала она и замолчала.

— Как же что?

— А как же ошибки? — Она быстро махнула в сторону окна и прошептала: — Весь этот страх там, снаружи?

Чан положил обе руки на ее обнаженную спину и крепко прижал к груди.

— Это ошибки руководителя, Лида, а не коммунистической системы. России нужен другой руководитель, не такой, как Сталин.

— А Мао Цзэдун?

— Я сражался за него. Рисковал ради него своей жизнью и жизнью своих друзей и сослуживцев.

— Я думала, ты работаешь в штабе. Ты же говорил, что занимаешься дешифровкой секретных сообщений.

Он улыбнулся с извиняющимся видом.

— Я занимаюсь этим. Иногда.

Но она думала не об этом. «Рисковал своей жизнью», — сказал он.

Его пальцы успокаивающе погладили ее по спине.

— Но, как и Сталин, — продолжил он, — Мао — не тот вождь, который нужен Китаю. Он порочный человек и приведет страну к погибели, если возьмет власть в ней в свои руки.

Она приложила губы к впадине у основания его шеи, чувствуя его пульс.