Сара Крейвен - Слишком высокие ставки

Джоанна стала входить в штат его прислуги, как она того хотела. Однако она не представляла, каким трудным будет подобный переход. Теперь она просто жила с ним под одной крышей — и больше ничего.

Днем Джоанна хоть как-то справлялась. Но ночью все было иначе.

По собственному желанию она перебралась в комнату рядом с детской Элени, чтобы быть рядом на тот случай, если девочке что-нибудь понадобится.

Хара сказала, что несколько горничных могут присматривать за Элени по ночам. Каждый, кто работал в доме, стал преданным рабом девочки с того самого момента, когда она впервые появилась на вилле. Но Джоанна отказалась от помощи, заявив, что девочке лучше видеть знакомое лицо, когда она просыпается.

Элени обычно крепко спала, поэтому Джоанна редко поднималась к ней по ночам, однако ее ночи все равно не были спокойными. Душевная тоска и одиночество стали ее регулярными компаньонами во время долгих и беспокойных ночных бдений.

А когда Джоанна засыпала, ее мучили эротические фантазии. Она пробуждалась, с трудом переводя дыхание, ее тело было разгоряченным и возбужденным. Она ощупывала постель, желая прикоснуться к Вассосу.

Джоанна похудела, под глазами у нее залегли фиолетовые круги.

«Это из-за нервов, — усмехалась она про себя. — Наверное, хорошо, что теперь Вассос редко на меня смотрит».

Отбросив простыню, она поднялась с кровати, приняла душ и надела длинную юбку ржаво-золотистого оттенка и кремовую блузку без рукавов. Зачесав волосы назад, она стянула их в хвост эластичной лентой.

После Джоанна пошла в детскую, чтобы разбудить Элени, умыть и одеть, а потом вывести к завтраку.

Вассос поднялся из-за стола.

— Доброе утро, — сказал он тихо, кивнув Джоанне, потом присел на корточки, чтобы поцеловать Элени, когда малышка бросилась к нему.

Джоанна села за стол и стала намазывать на хлеб сливочное масло и мед, налила стакан молока для Элени. Она аплодировала и улыбалась, когда маленькая девочка по просьбе Вассоса, хихикая, показывала на еду и поочередно называла ее по-английски.

Когда Джоанна налила себе кофе и поставила кофейник на стол, Вассос резко сказал:

— Джоанна, я должен сообщить, что Ставрос поехал на Талики, чтобы привезти новую няню для Элени. Моя двоюродная сестра Мария нашла девушку, которая работала в семьях англичан в Афинах и хорошо говорит по-английски. Ее зовут Мида, сокращенно от Артемиды, и у нее очень хорошие рекомендации. — Он помолчал и прибавил: — Я также распорядился по поводу твоего немедленного отъезда, который, я надеюсь, тебя обрадует. Когда позавтракаешь, можешь укладывать вещи.

Джоанна посмотрела на него, внезапно онемев, потом заговорила голосом, который не узнала:

— Так скоро? — «Ты так спокойно меня прогоняешь, будто между нами ничего не было? Ничего?..»

— Думаю, лучше, чтобы Элени не слишком к тебе привязывалась.

У Джоанны пересохло во рту.

— Да, — сказала она, — полагаю, такая опасность существует. Я не хочу заставлять ее страдать.

Он едва заметно улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— В этом я не сомневаюсь. Ей очень с тобой повезло.

«Я уезжаю. Я никогда не увижу его снова и не знаю, как смогу это вынести. Особенно теперь, когда он так явно торопится от меня избавиться».

Она предположила, что должна сама заняться подготовкой к отъезду и выяснить, в какой аэропорт Великобритании прилетит. Джоанна решила найти адрес Криса и Джули и попроситься к ним на ночлег на пару дней, пока не решит, что будет делать дальше.

Отодвинув стул, она встала:

— Если позволишь, я пойду готовиться к отъезду. Я возьму только то, что привезла сюда с собой, поэтому сборы не займут много времени.

Вассос взял салфетку и вытер липкие пальцы Элени.

— Как хочешь, — сказал он после долгой паузы, потом прибавил, не глядя в ее сторону: — Элени побудет со мной, пока ты собираешься.

Войдя в комнату, Джоанна увидела, что Хара уже положила на кровать маленький чемодан, с которым она прибыла на Пеллас. В чемодане поверх остальных вещей лежало черное кружевное платье и белые сапоги.

— Сегодня самый печальный день, мадемуазель. Зачем вы уезжаете, если нужны здесь?

— Некто по имени Мида будет заботиться об Элени, — чрезмерно весело ответила Джоанна. — С ней все будет в порядке.

— Я говорю не о девочке, госпожа Джоанна, а о ее отце. Кто будет заботиться о господине Вассосе, когда вы уедете?

Джоанна начала переодеваться в черное платье, в котором приехала на остров.

— Ну, вы и Андонис, — сказала она. — И Элени, конечно. В мире полно других женщин, особенно в мире богачей. — Она попыталась улыбнуться. — Однажды он сказал мне, что все женщины одинаковы.

— Ой-ой-ой, — усмехнулась Хара. — Он так говорил, когда ничего не понимал. А теперь он все понимает и страдает. Вы должны остаться, — ласково прибавила она. — Сделайте его счастливым в постели. Родите ему еще детей.

Джоанна покачала головой:

— Это невозможно. В Англии меня ждет другая жизнь, и я должна поскорее к ней вернуться.

Хара снова фыркнула и вышла из комнаты, что- то бормоча себе под нос.

Джоанна застегивала чемодан, когда Ставрос постучал в дверь.

— Господин Горданис просит вас присоединиться к нему в гостиной, мадемуазель.

Он взял чемодан из ее рук и последовал за ней к лестнице. Джоанна спускалась по лестнице, стуча каблуками белых сапог, высоко держа голову и ощущая глухое биение сердца.

— Только бы он не предлагал мне деньги, — прошептала она себе под нос. — Мне нужно лишь купить билет домой, вот и все. Я должна сохранить остатки гордости.

Андонис открыл ей дверь в гостиную, и, сделав глубокий вдох, Джоанна вошла в комнату и остановилась, глядя на Вассоса. Его лицо было изможденным, карие глаза смотрели на нее с болью и тоской.

Джоанна быстро и непроизвольно шагнула к нему, а затем остановилась, когда услышала, как кто-то другой зовет ее по имени. И тут она поняла, что в гостиной еще кто-то есть.

Не веря своим ушам, она повернулась в сторону говорившего человека.

— Папа? — Ее голос надломился. — Что ты здесь делаешь?

— Я приехал, чтобы отвезти тебя туда, где ты должна находиться, Джоанна. — Дэнис Вернон подошел к ней и неуклюже поцеловал в лоб. Он был в светлом пиджаке с широкими лацканами, брюках такого же цвета и цветастой рубашке с открытым воротом. Одежда явно была дорогой. Он коротко постриг волосы и отпустил длинные бакенбарды.

«Цветущий и довольный», — подумала про него Джоанна. Однако его взгляд был беспокойным, и он предпочитал не смотреть дочери в глаза.

Поджав губы, он прибавил:

— Господин Горданис наконец решил, что ты ему больше не нужна, поэтому вызвал нас, чтобы мы тебя забрали.

Вассос ничего не сказал, а лишь отвернулся и подошел к окну. В его теле чувствовалось напряжение, он держал руки по швам, сжимая кулаки.