Ребекка Форстер Ребекка Форстер - Грезы

Да, кольцо Курта Ивенса украшает палец Сасс, он делит с ней ложе, и Шон Коллиер никогда не пойдет на то, чтобы испортить ей жизнь. Он никогда не причинит горя никому, ни Сасс, ни даже Курту, которого в грош не ставит. Даже если ему суждено прожить сто лет, он никогда не принесет ни позора, ни боли в жизнь Сасс Брандт, одно лишь добро.

— И что же говорит этот деревенский колдун?

Смеясь, Сасс прислонилась к двери. Резкий порыв ветра немного приоткрыл ее, и она нажала на нее сильней, отвернувшись от Курта, чтобы задвинуть как следует щеколду.

— Ужасный ветер! Я и не представляла, что бывает такая погода. Сколько романтики: ветер, дождь и туман! Впрочем, почему я удивляюсь? Шон говорил мне, что в это время года такая погода бывает тут каждый день, дикая и непредсказуемая. Но тогда я ему не поверила.

Закрыв наконец-то надежно дверь, Сасс откинула капюшон желтого дождевика, поправила волосы, стряхнула сверкающие капли дождя, ухитрившиеся просочиться через просторный плащ. Она швырнула его у двери и направилась к огню, задержавшись по дороге, чтобы одарить Курта поцелуем, а уж потом опустилась на колени перед очагом.

— Так что же сказали те парни в пабе? — Курт даже не пошевелился.

Сасс бросила на него быстрый взгляд и не заметила никаких изменений за те несколько часов, пока ее не было. Даже в такую погоду местность была на удивление прекрасной. Курт почувствовал бы себя намного лучше, если бы вышел на улицу и немного прошелся, размялся, сделал бы что-нибудь еще, чем скучать и ныть. Увидев его лицо, по-прежнему омраченное недовольством, Сасс повернулась к огню, грея руки и наслаждаясь теплом.

Курт закрыл глаза и мечтательно проговорил:

— Как бы мне сейчас хотелось пообедать у Спаго. Или в своей постели. У нас дома. В тепле. На солнце. Когда же закончатся эти бесконечные съемки и мы поедем домой? — Курт недовольно отодвинулся от Сасс и откинулся на спинку потертого кресла, ударив кулаком по подлокотнику. — Скажи на милость, Сасс, как тебе удается сохранять такую невозмутимость, когда мы торчим в этой деревне уже шесть недель, и не столько снимаем, сколько ждем погоды. Даже если не идет дождь, солнце тут все равно не показывается. Туман, изморось, все то, что вгоняет в депрессию. Сасс, обещай мне, что послушаешься деревенских идиотов и снимешь завтра последние кадры, что бы там ни было. И тогда в конце недели мы сможем отсюда выбраться.

Сасс потирала перед огнем руки, радуясь, что Курт не видит, как ей надоело его нытье.

— Тебе ведь приходилось бывать и на более неприятных съемках, чем эти, — заметила она.

Она заложила за спину руки и откинула назад голову; длинные волосы коснулись ковра, постеленного перед очагом. Она усмехнулась, но Курт пребывал в слишком кислом настроении, чтобы заметить, что она никогда еще не была такой красивой. Почувствовав его состояние, Сасс перестала шутить и вздохнула.

— Да, мы завтра будем снимать в любом случае. Шон говорил мне, что в тот день, когда у них с Мойрой произошло окончательное объяснение, шел слабый дождь, и было облачно. Я только надеюсь, что ветер немного уляжется. Остальное же доснимем в студии. Но вообще здесь… — Сасс обняла колени и глубоко вздохнула, наслаждаясь теплом очага, запахом старого дерева. — Здесь просто божественно, Курт. Мне жаль, что ты этого не замечаешь. — Она повернулась к любовнику, ее глаза и голос стали мягче. — Если бы ты перестал думать о доме, тогда бы ты лучше разглядел Ирландию. Тут все…

— Все так, как говорил Шон, — огрызнулся Курт. — Разве не это ты хотела сказать?

Сасс отвернулась. Он мог с таким же успехом и ударить ее по лицу, поскольку злость в его голосе обидела ее так же сильно. Еще никогда, за все время, пока они вместе, Курт не проявлял столько недовольства. Легкость в обращении сменилась на беспричинное раздражение, и для Сасс эта поездка преподносила один неприятный сюрприз за другим. Повернувшись спиной к огню, Сасс скрестила ноги и пристально посмотрела на Курта.

— Может, поговорим серьезно?

Сасс провела пальцем по его ноге, но Курт оставался отчужденным и холодным. Он был полон решимости извлечь выгоду из своего скверного настроения.

Сасс расцвела в этой глуши, среди простых людей, наивных и искренних, как дети. И она должна во что бы то ни стало вернуть огонь жизни Курту. Исполнитель главной мужской роли должен играть на все сто процентов, когда камера будет включена. Да и вообще, ей надоело смотреть на его скучное лицо. Теперь же им остается потерпеть день или два, не больше.

— Курт, — произнесла она, — давай поговорим.

— О чем тут говорить? Я ведь знаю, что ты хочешь мне сказать…

— Может быть, — начала Сасс, осторожно подбирая слова. — Да, Ирландия оказалась точно такой, как говорил Шон Коллиер. Но что здесь странного? Это родина Шона. Вполне естественно, что мы с ним подробно говорили про Ирландию. Каким бы я была продюсером, если бы просто взяла его сценарий и отдала его съемочной группе, ничего не выяснив и не обдумав?

— Ты бы никогда так не сделала.

— Правильно, — ответила Сасс. — Для этого я слишком профессиональна. И слишком заинтересована в фильме. И слишком…

— Слишком сумасшедшая, да, Сасс?

— Ох, Курт, — устало произнесла она. — Неужели снова будем все повторять?

— А ты собираешься снова отрицать? — Он скрестил на груди руки и спрятал подбородок в высокий ворот свитера. — Ты ведь сама знаешь, что тебе это нравится. Вся эта ирландская чушь про разбитое сердце. Ты всегда клюешь на такие вещи.

При этих словах у Сасс упало сердце. Курт жаждал ссоры, и ее пугала эта новая его черта. Вот таким он будет в трудные моменты жизни. Если бы она хоть чем-то заслужила такое обращение, Сасс молчала бы. Но ведь она не дала ему никакого повода, и от этого ситуация становилась еще более неприятной. Разве не была она рядом с Куртом с первого дня их встречи, не любила его, не слушала, не помогала ему в его карьере и вообще во всем? И у него нет абсолютно никаких оснований так на нее набрасываться. Это безмерно обижало ее.

— Верно, — согласилась Сасс, не в силах удержаться и не поддразнить его. — Ты прав. Я всегда бросаюсь под ноги мужчинам, и ничего не могу с собой поделать. Чем более они грубые, тем больше мне нравятся. Я не знаю никакого стыда. Когда мне встречается широкоплечий мужчина, я забываю про все свои клятвы. Для меня просто загадка, как ты еще можешь желать меня. Ты хороший, Курт. Слишком хороший для таких, как я. — Все это она произнесла с ирландским акцентом, а потом пощекотала ему пальцем ребра. Все это звучало так нелепо, что она даже не могла на него сердиться за его глупость. — Я совсем не заслуживаю тебя, такого благородного джентльмена.