Черил Биггс - Черил Биггс

Блестящий красный спортивный автомобиль свернул на посыпанную гравием дорожку и вырулил на стоянку. Взгляд Шелби скользнул по распахнутым настежь видавшим виды белым воротам, крепящимся на кирпичных столбах, и замер на раскинувшихся за створками ворот насколько хватал глаз изумрудных лугах. Просто не верилось, что она и в самом деле здесь и что все это теперь принадлежит ей.

Над ее головой смыкалась деревянная арка, на которой потемневшими от дождей, когда-то красными буквами была выведена надпись «Ранчо „К + К“». Глаза Шелби наполнились слезами, а с губ сорвалось сдавленное рыдание. Она все еще не могла смириться с тем, что Кэти больше нет. Девушка вспомнила то утро, когда в ее дверь постучал полицейский и сообщил страшную весть. Она была уверена, что это какое-то недоразумение, что офицер просто ошибся домом, что где-то на свете есть другая Шелби Хилл, сестра которой погибла в автокатастрофе… Но, увы, ошибки не было. Ее красавица-сестра Кэти, ее вечно смеющийся, добродушный зять Кен и ее восьмилетние племянники — близнецы Джош и Джой — были мертвы.

Следующий день принес новое потрясение: ей позвонил адвокат сестры и сообщил, что она единственная наследница всего имущества Кэти и Кена. Казалось бы, удивляться здесь нечему, ведь, кроме нее, родственников у Кэти не было, и все же это поразило ее. Ее сознание еще не осмыслило сам факт гибели сестры и всей семьи Кэти, как ей уже надо привыкать к мысли, что она стала владелицей ранчо в Монтане. Того самого «К + К», которому Кэти и Кен отдали столько сил, превратив его в лучшее ранчо-пансионат во всей стране, куда из многих отдаленных мест приезжали любители экзотического отдыха, чтобы на себе испытать все прелести жизни ковбоев Дикого Запада.

Помимо ранчо, Шелби достались и все их деньги — акции, облигации и достаточно наличных, чтобы жить, ни в чем себе не отказывая, а также содержать ранчо на протяжении долгих лет.

Первой мыслью Шелби было продать его. В самом деле, Кэти просто с ума сходила по лошадям и деревенской жизни, сама же она, напротив, всегда предпочитала город с его «благами цивилизации» и удовольствиями. Кроме того, у нее была постоянная работа в одном из лучших рекламно-информационных агентств Сан-Франциско. Звучит слишком громко для ее обязанностей типа «подай-принеси», но эта работа в отличие от многих других, перепробованных ранее, ей тем не менее нравилась. И забота о ранчо никак не вписывалась в ее планы.

А потом адвокат передал ей письмо, которое Кэти написала еще год назад и приложила к завещанию.

Шелби положила его на туалетный столик, так и не вскрыв. Ей почему-то казалось, что чем дольше она его не прочтет, тем легче будет верить в то, что Кэти все еще жива. Но о письме оказалось не так-то просто забыть. Сам факт его существования не давал покоя, тревожил, будоражил, и всякий раз, входя в спальню, Шелби видела только этот белый прямоугольник.

Наконец не в силах больше терпеть подобную муку она дрожащими руками вскрыла письмо. Ее сердце билось так отчаянно, что, казалось, должно было вот-вот разлететься на куски…

Шелби опустила руку в карман жакета своего костюма «сафари», и ее пальцы сомкнулись на теперь уже измятом, потертом конверте. Ей не надо было перечитывать письмо — каждая его строчка, каждое слово навсегда врезались в память. В ушах словно звучал голос сестры: «Позаботься о ранчо, Шелби. Пожалуйста, сделай мою мечту своей».

Шелби вздохнула и опустила голову на руль. Она вовсе не была уверена, что сумеет выполнить просьбу сестры, но знала, что должна хотя бы попытаться.

Внезапно раздавшийся сзади звук автомобильного клаксона вернул ее к реальности. Она посмотрела в зеркало заднего обзора, но не увидела ничего, кроме сверкающей серебристой решетки радиатора.

Сигнал повторился, свидетельствуя о явном нетерпении водителя.

— Хорошо, хорошо, сейчас! — проворчала Шелби.

Ее грусть вдруг сменилась раздражением на обладателя остановившегося сзади «монстра». Есть же такие люди, которые полагают, что весь мир принадлежит только им! Она рванула рычаг переключения передач и вдавила в пол педаль газа. Машина качнулась вперед, мотор взревел и заглох. Шелби почувствовала, что краснеет: она забыла про сцепление.

Сзади снова раздался гудок… и не смолкал несколько бесконечных секунд.

Шелби обернулась и окинула взглядом длинный белый лимузин, тонированные стекла которого надежно скрывали лица пассажиров от посторонних глаз. Ей вдруг захотелось показать им язык, но, решив не ребячиться, она снова взялась за руль, чертыхнулась, выжала педаль сцепления, завела мотор и медленно съехала к краю площадки.

Не дожидаясь конца этого маневра, лимузин рванул с места и резко обогнул машину Шелби, обдав ее волной пыли и мелкого гравия.

— Ну спасибо! — прошипела ему вслед Шелби, отмахиваясь от оседавшей на ней самой и на ее сияющей новой машине пыли. — Я так и знала, что не стоило опускать верх. Так и знала! — Днем раньше она умудрилась испортить механизм, и брезентовый верх автомобиля теперь не поднимался, но это совершенно вылетело у нее из головы. — И дернуло же меня купить кабриолет! Вся его прелесть лишь в том, что ты открыта ветрам, пыли и насекомым-самоубийцам!

Она снова пересекла площадь, подрулила к воротам и медленно поехала вперед по дороге, любуясь замечательным видом девственной природы, который не портили ни небоскребы, ни скоростные шоссе. Полчаса спустя, оставив позади много миль извилистой проселочной дороги, Шелби увидела наконец главный дом ранчо «К + К» и окружающие его постройки. Она уже и забыла, как здесь красиво. Строения, сложенные из грубо обтесанных бревен и крытые зеленой черепицей, словно растворялись среди окружавших их лугов, лесов и холмов. Впереди, рядом с двухэтажным домом, в лучах жаркого летнего солнца сверкал серебром бассейн, которого Шелби раньше здесь не видела. Со времени ее последнего приезда сюда появились и два новых коттеджа для гостей.

Она была здесь пару лет назад и провела на ранчо всего несколько дней. Раз двадцать во время своего визита и раз сто после она повторяла Кэти, что сельская жизнь ей не по душе.

— Так что же я здесь делаю? — пробормотала Шелби, неторопливо подруливая к дому.

Но она знала, что нельзя дать мечте Кэти умереть вместе с ней. Она, Шелби, должна сделать все возможное, чтобы выполнить последнюю волю сестры.

— Хорошо, Кэти, — прошептала она, останавливая машину перед широким парадным крыльцом и окидывая взглядом огромный дом перед собой. — Я попытаюсь. Обещаю тебе. Я правда попытаюсь.

Смахнув слезы, снова навернувшиеся на глаза при мысли о сестре, Шелби открыла дверцу и поставила ноги на землю, собираясь встать.