Черил Холт - В постели с дьяволом

Перед читателем роман-вопрос, роман-исследование. Обычная жизнь вдруг съезжает с накатанных рельсов, рутина неожиданно обращается кошмаром, который петлей затягивается на шее… Постепенно поступаясь малым, героиня вдруг обнаруживает, что совершает ужасные, отвратительные вещи… Но почему все это происходит именно с ней?

«В постели с дьяволом» отличается от других произведений, написанных в жанре эротического романа. Это не просто восклицание «Посмотрите и ужаснитесь!», не просто история одного убийства. Автор предлагает читателю вместе с героиней выяснить, когда же был совершен тот самый роковой шаг в пропасть… Действительно, когда?

Скука гонит Пэм и Стива в ресторан, где молодые люди встречают двух посетителей. Мужчина производит на Пэм сильнейшее впечатление, она ощущает невероятное сексуальное влечение к нему, почти непреодолимое. Новые знакомые предлагают отправиться в летний дом Джордана (так зовут человека, который буквально взглядом соблазняет Пэм). И с этого момента все рушится…

Постепенно Джордан отсекает все контакты Пэм с прошлым, лишая любимого, друзей, работы, возможности вести нормальную жизнь. Полный контроль со стороны мужа, полное подчинение жены. И Пэм, Пэм-личность, Пэм — заядлая тусовщица, Пэм — ироничная и разумная, Пэм-я-знаю-себе-цену… глотает все это. Нельзя сказать, что не бунтуя, но глотает и через какое-то время понимает, что ОН добьется своего в любом случае. Казалось бы, что ужасного, если тебе подсказывают, что лучше надеть? Но в том-то и беда, что, по мнению Джордана, если можно диктовать жене, в какой цвет красить волосы, то почему нельзя заставлять ее делать в постели все, что ему угодно?

Дальнейшие события напоминают наркотический кошмар. Попытки попросить помощи заканчиваются трагически, рассчитывать Пэм может только на себя. Она мечется, совершая ошибки, терпя унижения. Стоя на краю пропасти, уже не метафорической, а вполне реальной, она находит в себе силы на отчаянный поступок. Пэм удерживается на краю, но… Ее жизнь разбита, искорежена, уничтожена. Она одна…

Возможно, это и есть ответ. Возможно, одиночество толкнуло Пэм в объятия дьявола. И когда она в отчаянии спрашивает «почему я?», «почему это со мной?», то получает ответ, в принципе, уже очевидный для нее: «Потому что ты была совершенно одна. Во всем мире не оказалось ни единого человека, которому была бы небезразлична твоя судьба, и я мог делать с тобой все, что угодно».

Автор Ванесса Марлоу — поистине открытие для наших читателей. Ванесса Марлоу — это псевдоним Шерил Холт, создательницы блестящих и широко продаваемых по всему миру романов. В ее копилке более 22 произведений. Книги Шерил получили множество прекрасных отзывов, она получила несколько национальных наград и особенно гордится званием «Лучший писатель года» от журнала Romantic Times BOOK Reviews. Недавно Шерил была названа в списке 25 лучших эротических писателей всех времен и народов. Исследователь самых потаенных человеческих страстей, самых жарких сексуальных фантазий, писательница по праву считается королевой эротического романа.

«В постели с дьяволом», бесспорно, найдет своего читателя: захватывающий сюжет, лаконичная, почти репортерская подача, стройная композиция. То, что на первый взгляд представляется легкой недосказанностью, на самом деле и является тем самым философским камнем, превращающим произведение Ванессы Марлоу в литературу.

— Расскажите еще раз, что произошло.

Я взглянула на шерифа. Внешне он выглядел как заурядный провинциальный коп: необъятный живот, перевалившийся через пояс брюк, редеющие волосы и висящий второй подбородок. Любой бы на моем месте принял его за идиота или шута горохового, но я хорошо усвоила урок и была слишком умна, чтобы купиться на обманчивую внешность. Равно как и на фальшивое дружелюбие, которое он силился изобразить.

Шериф внимательно изучил площадку, оценил отвесный обрыв высотой в сотни футов, под которым плескался океан. От его пытливого взгляда не укрылась ни единая веточка или камешек на крутой тропе. И хотя внешне он казался спокойным и расслабленным, мозг его работал со скоростью тысячу миль в час, впитывая и прорабатывая мельчайшие детали увиденного.

Серая поверхность воды простиралась до самого горизонта и сливалась с такими же серыми облаками, было сложно понять, где заканчивается океан и начинается небо. Волны бились о берег, сотрясая его своей мощью. Ветер рвал одежду, свистел в ушах и заставлял жалобно скрипеть вековые деревья. Тоскливые протяжные крики чаек придавали этому пустынному опасному месту налет тяжкого уныния.

Страх постепенно рассасывался, возбуждение, вызванное приливом адреналина, спадало, но при этом я почувствовала, что меня мутит. Интересно, а что будет, если еще до того, как мы закончим, меня вырвет на его черные лаковые ботинки? Всегда ненавидела высоту из-за приступов сильнейшего головокружения. Но сейчас было настолько плохо, что я боялась: вот-вот свалюсь, неподвижная, ничего не соображающая, не понимающая, где верх, где низ.

Ужасно хотелось схватить его за отвороты пальто и умолять разрешить мне вернуться на стоянку, но я, ясное дело, не осмелилась. Нельзя было делать ничего такого, что могло бы показаться подозрительным. И если он решил остаться у обрыва, я должна торчать там вместе с ним.

— Я же вам уже говорила. Он стоял вон там, как вдруг…

Меня передернуло; предложение осталось незаконченным. После того как рассказываешь одно и то же снова и снова, новые детали лучше не упоминать. За последние пару месяцев я здорово наловчилась уходить от ответа. Специально не стала вдаваться в подробности, чтобы было проще придерживаться одной и той же линии. Лучше заострять внимание на основных моментах, позволяя шерифу самому додумывать детали.

— Высота здесь еще та, — отметил он как бы невзначай.

— Это точно. — Спасатели на каменистом пляже внизу были так далеко, что казались группкой муравьев. — Скажите, он… он… мертв?

— О да. — Шериф смерил меня пристальным взглядом, словно стараясь проникнуть в самые сокровенные мысли. — Парень просто не мог выжить после таких увечий.

Я принялась горестно причитать, вздрагивать, вкладывая во все это ровно столько шока и ужаса, сколько, по моему мнению, требовали обстоятельства.

— Какой кошмар! — Я зажала рот ладонью — даже не пришлось изображать дурноту. Морская болезнь была вполне настоящей.

— Давайте еще раз повторим все сначала. — Он стоял, скрестив руки на груди, буравя меня взглядом, в котором сквозил неприкрытый скептицизм.