Би Дэниэлс - Пережить Рождество

Спустя четыре гудка Ребекка сняла трубку. На заднем фоне слышалась тихая музыка, мелодичный перезвон дорогого хрусталя, приглушенные голоса. Вечеринка?

— Ребекка?

Молчание.

— Новости про Дикси?

— Нет. Послушай, Ребекка, нам нужно увидеться.

— Что случилось? — Женский голос звучал испуганно.

— Милая, где ты? Я могу подъехать?

— Что? Сегодня? Прямо сейчас? А это не может подождать?

— Нет, Ребекка. Я давным-давно должен был тебе это рассказать. А теперь, когда Дикси… Так, ладно, в общем, есть кое-что о твоей маме… — Он запнулся. — Послушай, это в любом случае не телефонный разговор.

— Дикси тебе опять чего-то наболтала? — с досадой спросила Ребекка. — Пап, у меня сейчас вечеринка. И что бы там ни было, думаю, это может подождать до завтра. Давай, я прямо с утра первым делом заскочу к тебе, хорошо? Надеюсь, ты не воспринимаешь слишком серьёзно всё то, что говорит наша Дикси. Ты ж её знаешь.

— Да, конечно. — Если бы дело было только в этом. Бо возненавидел нахлынувшее на него чувство облегчения. — Тогда до завтра. — И всё же ему почему-то не хотелось прекращать разговор. — Ребекка, я люблю тебя. — Он ещё немного помолчал, прежде чем понял, что дочь уже повесила трубку.

Когда Ченс наконец добрался до Таунсенда, началась слабая метель. Он ехал по городу, окутанному легкой белесой дымкой танцующих снежинок. Притормозив перед знаком «Стоп», Ченс наблюдал за тем, как молодая пара забирает последнюю ёлку с огороженной площадки рождественского базара. Падающий снег слегка размывал свет от праздничных нитей красно-зеленых гирлянд, натянутых поверх ограждения. Зрелище мерцающих огоньков, словно подернутых невесомой прозрачной вуалью из медленно сыплющегося с неба снега, было поистине завораживающим.

— Куда мы теперь? — вяло поинтересовалась Дикси.

— Домой. — Сегодня как-никак канун Рождества, а единственным местом, где Ченсу действительно хотелось оказаться, была его уединенная бревенчатая хижина. Его тянуло домой. Хотелось верить, что недавняя гибель двух наемников поставит точку в этой неприглядной истории. Однако их наниматель по-прежнему жив. В чем-чем, а в людях, готовых на всё, чтобы скрыть свои постыдные тайны Ченс разбирался прекрасно. Человек такого сорта точно пойдёт до конца. И это было одной из причин, по которым Ченс рвался домой. Если уж суждено, то пусть всё закончится в родных стенах, чем на пустынном двухполосном шоссе.

Ведя пикап по главной улице, Ченс услышал тихую мелодию рождественского гимна, доносившуюся из какого-то бара. Он взглянул на Дикси. Она была просто никакая: вялая, разбитая, безразличная. Начиная с той ночи в многоэтажном паркинге, где на неё напали, Дикси держалась на одном адреналине да напускной браваде, но теперь, как видно, исчерпала и то, и другое.

Ченс понимал, что она ещё не успела прийти в себя и всё переосмыслить; тем более принять случившееся и то, что узнала. Дикси необходима передышка.

— Я приглашаю тебя к себе в гости.

Она сперва пытливо всмотрелась в его лицо, потом взгляд смягчился, последовал слабый кивок и еле заметная улыбка. Нда, слишком уж многое ей пришлось пережить.

Ченс завернул на заправку, чтобы пополнить баки, а Дикси сразу направилась в расположенные здесь же магазинчик и кафе. Немного погодя она нашлась за одним из пластиковых столиков: Дикси сидела, безучастно уставившись куда-то в пустоту, обхватив руками горячую чашку кофе с густой пенной шапкой.

Взяв себе то же самое, Ченс пристроился рядом. До озера путь неблизкой, и бог знает, что их ждет по приезду. Возможно даже, что именно там их-то и поджидают.

— Ты поговорил с моим отцом? — спросила Дикси.

Он перехватил её взгляд:

— Пока нет.

Она вяло кивнула и поставила чашку на стол. Видно сейчас даже доза кофеина была не в состоянии добавить ей заряд бодрости.

— Ченс, если б ты знал, как я устала, — неожиданно призналась Дикси. Её голос звучал до странности незнакомо: никогда раньше в нём не слышалось такой тоски и подавленности. Затем блестящими от слёз глазами она вгляделась ему в лицо: — Устала убегать. Устала бояться. Понимаешь… я просто… устала.

Понимающе кивнув, он сочувственно улыбнулся и, протянув через стол руку, накрыл ладонью её пальцы. Те были точно лёд:

— Вот увидишь, всё скоро кончится. — Он в это верил. Хотя хэппи-энда, к сожалению, гарантировать не мог. — И я, обещаю, что буду защищать тебя до последнего вздоха.

Её губы сложились в слабую печальную улыбку:

— Знаю, что будешь.

— Ди, нам пора, — сказал Ченс, встав из-за стола и помогая Дикси подняться на ноги. Он подхватил пакет с купленными здесь продуктами, и, приобняв девушку свободной рукой, повёл к пикапу. Прежде чем Ченс успел завести двигатель, Дикси уже прикорнула на сиденье в обнимку с Боригардом.

Свернув к хижине, Ченс притормозил и цепким взглядом окинул белоснежную гладь подъездной дороги. Если сюда кто и наведывался, свежевыпавший снег скрыл всё, в том числе и тридцатишестичасовой давности следы его собственной машины.

Насколько хватало глаз, никаких следов незваных гостей. Переведя пикап на полный привод, Ченс съехал в глубокий пушистый снег. Световые пятна от фар заплясали по заснеженным стволам сосен. Окружающее безмолвие нарушал лишь рев работающего двигателя. Наконец, мощные фары высветили впереди силуэт бревенчатого строения, наполнив душу Ченса таким облегчением, что он обессилено обмяк на сиденье.

Он остановился возле самого крыльца. Боригард поднял морду и умильно завилял хвостом. Похоже, Ченс был не единственным, кто радовался возвращению домой.

Как только Ченс распахнул дверцу, Боригард, перемахнув через его колени, спрыгнул в снег.

Дикси тоже проснулась и сквозь заснеженную мглу рассматривала его дом. Сон пошёл ей на пользу — она выглядела слегка посвежевшей и не такой смертельно уставшей. Столь несгибаемая сила духа его приободрила.

— Вот тут я и живу, — едва ли не смущенно пояснил он.

— Ты ведь его сам построил, да? — утвердительно спросила Дикси.

Пытливо вглядевшись ей в лицо, Ченс кивнул. У неё с отцом было до странности немало схожих черт: упорство в достижении цели, уверенность в себе, решительность, но главным, безусловно, было просто сказочное, порой доходящее до безрассудства, любопытство.

— Есть хоть что-то, чего бы ты обо мне не знаешь? — полушутя спросил он.

Дикси повернулась к нему. Купаясь в лунном серебре, падающее с неба мерцающее снежное кружево заливало кабину пикапа мягким бархатистым светом:

— Ну, я так не думаю. Но если будет время, я была бы не прочь узнать тебя получше.

Он весело рассмеялся и, бросив «Вижу тебе уже лучше», вылез наружу.

Когда Дикси зашла вовнутрь, Ченс попытался взглянуть на своё жилище её глазами. Он всегда гордился своим домом, потому что всё здесь было сделано собственными руками. Правда, сейчас его детище казалось слишком уж спартанским, настоящая холостяцкая берлога. Дому словно не доставало домашнего уюта или того, что некоторые называли «женской рукой». Странно, что раньше он этого не замечал.