Меган Харт - Голые

Алекс посмотрел на меня, и его взгляд сверкнул решимостью.

– Но я люблю тебя. И хочу жениться на тебе. Вот что имеет значение.

Слова любимого немного воодушевили меня.

– Да, только это и имеет значение. По крайней мере, для меня.

Он кивнул так, словно мы пришли к важному соглашению:

– Хорошо. Все верно. Да и пошел бы он куда подальше, этот склочный старикан! Ах, этот чертов идиот! Как же я его ненавижу!

Голос Алекса дрогнул. Я снова коснулась его плеча, не зная, как еще поддержать. Алекс тряхнул головой, резко выдохнул и сильно ударил себя по лицу, словно пытаясь привести в чувство. Потом улыбнулся мне, хотя в его глазах по-прежнему читались гнев и отчаяние.

– И все-таки ты надрала ему задницу, не так ли?

Хриплый смех оцарапал мое горло.

– Увы, я уже сталкивалась с кретинами.

– Мне очень жаль, прости.

– Милый, – серьезно произнесла я, – не нужно извиняться. Как бы то ни было, я довольна, что мы съездили. Я рада, что познакомилась с твоими сестрами, твоей мамой, твоими племянницами и племянниками. Ты ничего не можешь поделать со своим отцом, он такой, какой есть.

– Теперь ты знаешь по крайней мере одну причину, по которой я, черт возьми, никогда не вернусь домой.

– И не говори, – поддразнила я, пытаясь снять напряженность. – После всего этого тебе мало одной причины, нужны другие?

Алекс не ответил, а мне оставалось только гадать, были ли на самом деле еще какие-нибудь причины, кроме его нетерпимого, узколобого отца-гомофоба. Алекс поцеловал меня, все так же сладостно и мило, и я решила не спрашивать его больше ни о чем.

Когда я проснулась утром понедельника, в праздничный День памяти, было светло и жарко. Я снова услышала шум воды в ванной, совсем как недавней ночью, но на сей раз Алекс появился на пороге комнаты с широкой улыбкой. Я зарылась в подушку. Мы не спали допоздна, занимаясь всеми теми вещами, которыми люди обычно занимаются в номерах отелей, – а некоторыми из этих вещей даже дважды.

– Подъем, подъем, яичница, бекон! – Алекс вскочил на кровать и откинул одеяла, выставив мое теплое обнаженное тело на ледяной кондиционированный воздух.

– Еще пять минут…

– Вставай, Оливия. Мы пропустим вечеринку.

Я убрала подушку, чтобы взглянуть на Алекса. Он зализал волосы назад, но пряди, высохнув, все равно упали на лицо. Алекс успел побриться. Я уловила аромат туалетной воды. Вода все еще искрилась на его ресницах.

– Ты слишком веселый и бодрый для парня, который спал от силы пару часов.

Он поцеловал меня, хотя я плотно сжала губы, чтобы сдержать сонное, еще не освеженное зубной пастой дыхание.

– А вот ты совсем наоборот…

Я ущипнула его за сосок. Рассмеявшись, Алекс схватил меня за запястье.

– Следи за тем, что говоришь, – предупредила я.

– Любовь моя, ты с утра – сущий ангел!

Я побрюзжала еще несколько секунд, потом села.

– Если бы ты любил меня, обязательно принес бы перекусить что-нибудь из «Старбакс» прямо в постель.

Алекс вскинул бровь:

– Что, ты правда так думаешь?

– Конечно.

Он наклонился ко мне, но не поцеловал. Я видела свое отражение в его темно-серых глазах.

– Я вернусь через пять минут.

– Именно об этом я говорю. Сервис на грани фантастики.

Алекс снова залился смехом, уже натягивая джинсы и футболку.

– Подними свою задницу с кровати, Оливия!

Он вышел из комнаты, а я, застонав, буквально вытащила себя из мягкой постельки и силком потащила в ванную. Я надолго задержалась в душе, наслаждаясь мощным, нескончаемым потоком горячей воды. Я хорошенько почистила зубы нитью и отдраила их щеткой, выщипала брови, сделала эпиляцию – словом, просто расстаралась. И теперь, завернувшись в полотенце, я взирала на свое лицо, это темное размытое пятно в запотевшем зеркале, и могла признаться себе: я нервничаю перед встречей с друзьями Алекса сильнее, чем волновалась перед поездкой к его семье.

К тому моменту, как я вышла из ванной, Алекс уже вернулся в номер с двумя огромными кружками кофе и несколькими булочками. Он еще и разложил мою одежду на кровати – трусики, лифчик, а еще открытое платье, которое я зачем-то взяла с собой, но надевать не собиралась. Алекс вытащил даже мои сандалии.

– Что это? – Я взяла кофе и с наслаждением отпила.

– Я хочу, чтобы ты надела все это.

Я внимательно оглядела предлагаемый им ансамбль.

– Слишком нарядно для барбекю.

– Но в этом ты будешь выглядеть чертовски сексуально!

Бледно-голубое платье с вышитым узором из красных и золотых цветов было сшито в Индии. Легкая, тонкая как паутинка ткань, короткие, но пышные рукава, длина чуть повыше колена. Я надевала это платье всего считанные разы, но любила его, потому что цвет выгодно подчеркивал мои глаза и кожу. Мне нравились и сандалии – без каблуков, с перекрещивающимися ремешками. А я-то собиралась влезть в брюки-капри и рубашку с коротким рукавом.

– Ты уверен? – Я стащила с себя полотенце и теперь стояла голой перед зеркалом. На мгновение сжала груди, скользнула рукой по животу, ягодицам. – Это ведь не маскарад со смешными костюмами, не так ли?

– Сильно в этом сомневаюсь. Но кому какое дело? Ты будешь выглядеть замечательно.

Я посмотрела на отражение Алекса в зеркале.

– Ты хочешь показать меня в лучшем свете, похвастаться?

– Конечно. – В его улыбке не было ни тени извинения. – А кто бы не захотел?

Я обернулась к нему:

– А что ты наденешь?

– Зачем тебе это знать? Хочешь представить в выгодном свете меня?

Я засмеялась и принялась натягивать бледно-голубые трусики и бюстгальтер, которые вытащил Алекс.

– Нижнее белье сочетается превосходно. У тебя хороший глаз, наметанный, не то что у натуралов.

Я ляпнула это не задумываясь: в конце концов, если мы собирались провести вместе остаток дней своих, не было никакого смысла притворяться, будто я ничего не знаю о его прошлом. Но прозвучало это резче, чем я хотела, и Алекс нахмурился.

– Но ты ведь всегда выбираешь трусики, которые сочетаются с твоей одеждой, – объяснил он.

Я приобняла его за шею:

– Да, я так и делаю. Спасибо.

Смягчившись, Алекс позволил мне поцеловать себя. В сущности, он позволил мне немного больше, чем невинный поцелуй, но я остановилась, когда его член начал угрожающе подергиваться в ответ на мои поглаживания. Я засмеялась, когда Алекс протестующее застонал, и вернулась к кровати, чтобы надеть платье. Оно свободно скользнуло через мою голову и, защекотав бедра, упало вниз. Я легонько покачалась из стороны в сторону, и ткань закружилась вокруг тела.

– Ослепительно, просто шикарно! – сказал Алекс так, словно восхищался картиной или вазой, но не мной. Я стрельнула в сторону своего Пигмалиона многозначительным взглядом, который он не заметил.