Мария Феррарелла - Кусочек рая

– Но ведь эти документы должны быть в свободном доступе, чтобы с отчетами могли ознакомиться все заинтересованные стороны. А Гримзли скрывал их и даже подделывал. Я хочу, чтобы Полу вернули работу, или нам все-таки придется передать дело в суд.

– Аманда, вы хоть сами понимаете, что говорите?

– Да, понимаю. Я считаю, что Пол Родригес пострадал из-за меня, и не могу бросить его на произвол судьбы. Иначе я ничем не буду отличаться от негодяев вроде Гримзли. – Аманда улыбнулась адвокату. – А ведь если бы я ничем от них не отличалась, вы не согласились бы вести мое дело.

Стоун понимающе кивнул. Он восхищался этой женщиной.

– Им хочется поскорее замять это дело. Я посмотрю, можно ли что-нибудь сделать, чтобы восстановить Родригеса. Но пока что можете праздновать победу, Аманда. Примите мои поздравления. – Стоун встал и наклонился через стол, чтобы пожать ей руку.

Аманда улыбнулась, хотя ей было почему-то совсем невесело. Она снова подумала о Пирсе. Выиграв дело, она потеряла любимого мужчину. Ее победа обернулась неудачей для Пирса. Что ж, ей придется научиться жить с ощущением этой потери. Она ведь всегда знала, что рано или поздно это произойдет.

– Спасибо, – сказала она Стоуну. – Большое вам спасибо.

Адвокат улыбнулся в ответ.

– Не надо благодарить меня, Аманда. Это не я довел Гримзли до сердечного приступа.

Вернувшись на студию, Аманда чувствовала себя немного странно – словно она ушла отсюда несколько месяцев, а не несколько недель назад. Ведь за эти несколько недель она прожила целую жизнь, а здесь все осталось по-прежнему.

Почти сразу вокруг собралась толпа любопытных. Всем не терпелось поздравить ее, и все вели себя так, будто с самого начала были на стороне Аманды. Впрочем, возможно, так оно и было – просто все слишком боялись потерять свою работу, чтобы высказать это вслух. Кроме Пола.

Стоуну удалось уговорить руководство студии пересмотреть дело Пола. Это было единственным условием ее возвращения. Аманда не потребовала ни прибавки к зарплате, ни компенсации, отказалась даже от своего требования, чтобы ей принесли публичные извинения. Единственное, о чем она просила, это о том, чтобы Полу вернули его работу, а ее снова сделали комментатором шестичасового выпуска новостей. И когда руководство студии предложило ей новый контракт, на этот раз на два года, она с удовольствием согласилась его подписать.

Минут через десять толпа рассосалась так же быстро, как и собралась. Аманда постояла немного одна и медленно направилась к себе в кабинет.

Прямо перед дверью ее перехватил Джон Феннелли.

– Здравствуй, прекрасная незнакомка! – воскликнул он. – С возвращением тебя! – Джон обнял Аманду, затем взял ее руки в свои. – Я очень рад, что все так обернулось, Аманда. Всегда знал, что ты настоящий боец и всегда тебя поддерживал.

Тогда почему же он не пришел поддержать ее, когда она так в этом нуждалась? Но Аманда только улыбнулась и кивнула.

– Я знаю об этом. Спасибо тебе.

– Послушай, может быть, сегодня после выпуска мы сходим куда-нибудь вместе? Ну, чтобы отметить твое возвращение.

Открывая дверь кабинета, Аманда покачала головой.

– Не думаю, Джон. Мне очень многое надо наверстать.

– Может быть, в другой раз? – Джон выглядел разочарованным.

– Может быть.

Не раньше, чем замерзнут костры преисподней. С нее хватит. Аманда не станет больше ни с кем встречаться. Пора возвращаться к работе, может быть, она поможет забыть обо всем остальном.

– Я могу что-то для тебя сделать? – не отставал от нее Феннелли.

Аманда очень нравилась Джону, и не только внешне. Он действительно сочувствовал, когда Гримзли уволил ее, но тогда ничем не мог ей помочь.

– Да, – кивнула Аманда. – Никогда больше не заставляй меня участвовать в бейсбольных матчах.

– Обещаю тебе. – Джон рассмеялся.

– Спасибо.

Закрыв за собой дверь, Аманда вздохнула. Приятно было вернуться сюда, но все же… Все же она не чувствовала себя счастливой. Впрочем, возможно, это естественное состояние человека – никогда не быть счастливым до конца. В глубине души Аманда знала, почему ей так неспокойно, но она отказывалась даже думать на эту тему.

Она села за стол. Как ни удивительно, в ее кабинете почти ничего не изменилось. На краю стола скопились газеты и журналы. Аманда начала пролистывать их, отделяя то, что требовало особого внимания, от обычной почты.

Занятая своими делами, Аманда буквально подпрыгнула от неожиданности, когда раздался стук в дверь. Она продолжала читать, не отзываясь на стук. Ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Надо было собраться перед сегодняшним выпуском новостей. И попытаться забыть о Пирсе.

Стук повторился, на этот раз более настойчиво. После третьего раза Аманда с неохотой встала. Тот, кто стучал, явно знал, что она находится внутри, и не собирался уходить. Может быть, это Феннелли пришел спросить, не передумала ли она насчет сегодняшнего вечера. Он не привык смиряться с отказами.

Аманда открыла дверь, и улыбка, которую ей удалось из себя выдавить, тут же исчезла.

– Я знал, что найду тебя здесь. – Пирс чувствовал себя так, будто ноги его сковало льдом. С большим трудом он заставил себя переступить через порог.

Он даже не подозревал, что так разволнуется при виде Аманды, не понимал, как сильно ему не хватало ее, до этого самого момента, когда, взглянув ей в глаза, увидел в них выражение боли. Больше всего ему хотелось сейчас крепко прижать ее к груди и не отпускать уже никогда.

Но он сдержал свой порыв. Сначала необходимо кое-что прояснить.

Аманда не могла справиться с охватившей ее болью – словно разбередили старую, но не зажившую до конца рану. Она знала, что рано или поздно обязательно встретится с Пирсом, и мысленно проигрывала в голове эту встречу. Но не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Ты, наверное, хочешь забрать свои вещи?

Она казалась совершенно равнодушной. Неужели уже слишком поздно?

– Нет, – сказал Пирс.

Аманда кивнула, не глядя ему в глаза. Она боялась, что если сделает это, то немедленно упадет в обморок.

– Я могу подождать снаружи.

Аманда попыталась выйти, но Пирс поймал ее за руку. Она резко обернулась, пытаясь собрать весь свой гнев. Ей хотелось ненавидеть его. Она должна ненавидеть его. Она имела на это право. Тогда почему же в душе ее нет ненависти?

– Пирс, это не совсем удобно.

– Совсем неудобно, – согласился Пирс, даже не подумав выпустить ее руку. – Я тоже не очень привык к бурным проявлениям эмоций.

Аманда невольно улыбнулась.

– А по-моему, ты сердишься весьма темпераментно.

Вздохнув, Пирс выпустил ее руку, но встал при этом так, что Аманда не могла пройти к двери.