Мария Бомон - Шоко Лад и Я

В такси на пути к Крауч-Энду я поинтересовалась у Энта, должна ли я, по его мнению, несмотря на весь хаос и истерию, свидетелем чего он недавно стал, рассказать родителям о Шоко Лад.

— Абсолютно, дорогая моя, — ответил он, ни секунды не сомневаясь. — Именно ложь загнала тебя в эту яму. Пора положить конец вранью.

Несомненно, самая великая истина, когда-либо слышанная мной в два часа ночи.

И самая удручающая.

3.15.

Не могу заснуть, поэтому прошу Энта присоединиться и выпить со мной единственный алкогольный напиток, который удалось найти в моей квартире. Мы слишком сильно нервничали на пути в Лондон, чтобы вспомнить о «дьюти-фри». Я откопала две бутылки отвратительного теплого белого вина, но оно, однако, ничуть не помогло. Спросила у Энта, не пришла ли ему в голову мысль провезти контрабандой немного экстази в заднице. Полностью отрицает подобный вариант. Черт!

3.33.

Вино наконец-то помогло мне забыться. Я упала в кресло и отключилась… Перед глазами возникла дверь магазина на холодной и мокрой лондонской улице. Неподалеку расстелен грязный рваный спальный мешок, в котором лежу я, сжимая в руке банку пива «Теннентс супер»… Хм-м-м… такую перспективу нельзя исключать.

4.10.

Легла в кровать. По-прежнему не могу заснуть — слишком взволнована. Я толкнула локтем Энта:

— Наверное, позвоню Мэри.

— Проклятие, Эми, я уже почти заснул… Нельзя беспокоить ее сейчас.

— Мэри сама постоянно звонит мне посреди ночи, — возразила я.

— Правда?

— Однажды она набрала мой номер в половине четвертого, чтобы сказать, что на шестьдесят седьмой странице «Колец» неудачное обособленное причастие.

— Обособленное — что?

— Не имею ни малейшего представления, но, видимо, я действительно использовала его. Позвоню Мэри.

— Только не говори слишком громко, — сказал Энт, когда я направилась в гостиную.

Мэри подняла трубку на третьем звонке.

— Уже пятый час, — пробормотала она, — а это означает одно из двух. Либо у трубки Эми Бикерстафф, либо полиция, которая хочет сообщить, что найдено ее тело.

— Это я, — ответила я.

— Слава Богу. Где, черт возьми, ты была, девочка моя?

— В Нью-Йорке.

— Хочу дать тебе небольшой совет, дорогая, — принялась она читать мне лекцию, полностью очнувшись ото сна. — Отпуск лучше всего брать, когда в делах затишье, а не когда общеизвестный кое-кто угрожает кое-чему просто неимоверно. А теперь ответь мне на простой вопрос: почему ни в одном разговоре со мной ты не упоминала о шантажисте?

Боже, неужели Мэри злится?

— Прости, — быстро пробормотала я, — просто немного запаниковала.

— Ну а для чего я нужна, как ты думаешь? Запомни на будущее, дорогая, в следующий раз, когда начнешь паниковать, не забывай обо мне, ладно? С моим восемнадцатым размером [60] Соответствует русскому размеру 52. вряд ли меня можно не заметить. Ну да ладно, надеюсь, ты обрадуешься, узнав, что с шантажистом мы все уладили. По крайней мере на ближайшее время.

— Спасибо, Мэри… Как тебе удалось?

— Животная хитрость и старая добрая морковка в качестве приманки.

— Ты откупилась от него?

— Не совсем. Я все-таки встретилась с ним. Ну надо же, и где ты его откопала? Он явно антисанитарен. Практически через несколько минут я поняла: он знает о тебе почти все, за исключением, пожалуй, группы крови. Сначала я хотела было сказать вонючему хулигану, чтобы убирался и обнародовал любой пункт твоей автобиографии. Думаю, мое желание вполне объяснимо, но я просто не могла так поступить без твоего согласия и поэтому…

— Спасибо, Мэри, спасибо тебе.

— Пожалуйста, дай закончить, ведь я бы хотела как можно скорее вернуться ко сну. Итак, я решила перейти к плану «Б». Сказала, будто ты исчезла и спряталась в уединенном месте. А также намекнула, что очень долго беседовала с тобой, пока ты не согласилась предоставить эксклюзивное интервью и фотографии…

— Мэри!

— Позволь мне все-таки закончить. Права на материал будут принадлежать ему, а затем перейдут к лицу, предлагающему самую высокую цену. Знала, что такое предложение придется мерзавцу по вкусу. Он больше не будет разнюхивать информацию, словно жалкий маленький шантажист, а станет знаменитым и очень богатым. Ладно, буду говорить короче, поскольку я и правда ужасно устала. Итак, я дала адрес, и мерзавец убежал, прихватив свой блокнот и цифровой фотоаппарат «Пентакс». Рейсы теперь крайне нерегулярны, но уверена, шантажист уже находится где-то в Малави.

— Где?

— Далеко в Африке. У меня там живет кузен, поэтому я смутно разбираюсь в географии тех мест. Скажу без всяких прикрас, Малави — проклятая дыра. Общественного транспорта нет, система телекоммуникаций сводится к двум консервным банкам и длинной леске. К тому же вас арестуют, если вы начнете совать нос в чужие дела. Могу еще добавить, путешествие тоже займет у него какое-то время.

— Колин купился на твое вранье?

Должна сказать, он на удивление глуп, дорогая моя. Правда, не представляю, где ты его откопала. Кстати, возникли небольшие издержки, ведь мерзавец настоял на компенсации стоимости его билета и прочих расходов. Но не волнуйся, я вычту деньги из следующего твоего авторского гонорара. Судя по тому, как хорошо продается книга, вряд ли эта сумма тебя разорит.

— Не знаю, как благодарить тебя!

— Все потом. А теперь, если ты не возражаешь, я бы хотела немного поспать…

— Мэри, а что будет, когда он вернется?

— К тому времени, драгоценная моя, его информация уже станет бесполезной.

— Не совсем понимаю.

— Придется рассказать все миссис Бикерстафф, а как только она узнает обо всем, уже не будет иметь значения, кому известна правда. Я достаточно понятно изъясняюсь?

— Но я еще не уверена, смогу ли…

— Довольно! Спокойной ночи.

4.54.

Зазвонил телефон.

— Проклятие, Эми, что творится в этой квартире? — простонал Энт, зарывшись головой в подушку.

Я выбралась из постели, чтобы ответить на звонок.

— Кое о чем забыла, дорогая моя. А так уж получилось, что сообщение довольно срочное, — объявила Мэри, даже не дождавшись моего приветствия. — Джейкобсон ужасно волновался, пока ты находилась в самовольной отлучке, и забрал свое последнее предложение…

— Ты шутишь.

— …а потом сделал новое. Поэтому, когда мать решит сотворить из тебя бесформенную массу, можешь успокоить себя тем фактом, что восемьсот пятьдесят тысяч покроют расходы на пластическую операцию. Но ему нужен ответ как можно скорее. Полагаю, его терпение висит на волоске.

— Знаешь, что он может сделать со своими вонючими деньгами, Мэри? Засунуть их в свою поганую задницу.

Когда Мэри сказала о Джейкобсоне, меня внезапно озарило воспоминание о нашей встрече: он мимоходом спросил, родилась ли я в Лондоне. Я кивнула, словно идиотка, и уже почти произнесла слова «Крауч» и «Энд»», но Мэри успела резко пнуть меня по щиколотке. Кроме описания внешности, это было единственной информацией обо мне, которой обладал Джейкобсон. И что любопытно, только эти сведения появились в «Мейл».