Мария Бомон - Шоко Лад и Я

Очень виноватой.

— …а также выдадут причитающиеся отпускные. Только не беспокойся насчет Льюиса, я все улажу. Слушай, мне только что пришла в голову блестящая мысль. Он знает множество юристов и, вероятно, сможет помочь. Почему бы тебе не поговорить с…

— Все в порядке, Диди, правда, — пролепетала я. — В любом случае спасибо тебе. Спасибо. Послушай, мне пора. По-моему, полиция уже здесь.

Я сразу же повесила трубку.

Энт корчился на полу от смеха.

— Незаконные операции с конфиденциальными ценными бумагами, — проговорил он сквозь смех. — Только из-за этого стоило потратиться на билет. Я так рад, что ты решила последовать моему совету и положить конец вранью.

— Ха-ха-ха, очень смешно. А теперь я хочу принять ванну. Почему бы тебе не принести хоть какую-то пользу и не купить немного молока?

10.12.

Интересно, сколько морщин появится на моей коже, если я останусь в ванной навечно? А могу я утопиться, опустив голову под воду? Может быть, нужно прижать ее чем-нибудь тяжелым? Крышкой от бачка в туалете? Вполне подойдет.

В дверь тихонько постучали.

— Я сделал тебе кофе, — сказал Энт, — с молоком.

Молоко! Похоже, все налаживается. Похмелье потихоньку проходит. Я могу вычеркнуть работу из списка своих кошмаров, а теперь еще появился кофе с молоком. Да, определенно все налаживается. Осталось только уладить мелкие проблемы с родителями и порнографическими романами.

Я вылезла из воды и завернулась в халат. Когда я вошла в гостиную, зазвонил телефон.

— Возьми трубку, Энт, — прошипела я.

Он ответил на звонок.

— Привет… да… Да, она здесь, — сказал он, несмотря на то что я яростно трясла головой, показывая обратное. — Сейчас позову ее. — Он прикрыл рукой трубку и прошептал: — Льюис.

— Не могу сейчас говорить с ним.

— Он и правда очень хочет с тобой поговорить… А я так хочу послушать ваш разговор, — сказал он, пихая мне в руку трубку.

— Мерзавец, — прошептала я, забирая ее у Энта.

— Эми, это ты? — спросил Льюис.

Черт, стоило ему сказать всего три слова, а я уже почувствовала, как мое лицо покрывается краской.

— Здравствуй, Льюис, — ответила я.

— Я звоню не вовремя? Полицейские еще там? К телефону подошел один из них?

— Нет, они уже… хм… ушли. Это всего лишь друг, — сказала я, бросая взгляд в сторону Энта.

— Диди сказала мне… Ужасно, мне так жаль, что с тобой такое произошло.

— Спасибо, — пробормотала я. Теперь мне и самой стало неимоверно жалко себя. Почему все это случилось со мной? Ах да, знаю. Все потому, что я такая проклятая идиотка.

— Объясняет произошедшее в тот самый вечер, — продолжил Льюис. — Как бы мне хотелось, чтобы ты рассказала обо всем тогда… Но не важно. Думаю, ты просто была не готова к откровенности. Я могу тебя понять.

— Нет, дело в другом, — сказала я, отчаянно пытаясь придумать предлог, чтобы завершить разговор, прежде чем он начнет задавать профессиональные вопросы о незаконных операциях с конфиденциальными ценными бумагами. В обсуждении этого предмета я компетентна еще меньше, чем в починке, скажем, тракторного двигателя. — Спасибо, что позвонил мне, Льюис… Хм… На самом деле очень мило с твоей стороны… Однако же ты, должно быть, очень занят. Лучше вернуться…

— Я бы очень хотел по возможности помочь тебе выпутаться из этих трудностей, если только смогу, — сказал он почти с отчаянием. — Просто быть полезным, понимаешь?

Ну почему только мой начальник такой милый, черт возьми? Все казалось намного проще, когда я была убеждена в его подлой натуре.

— Мне пора идти, — сказала я, и голос мой невольно задрожал. — Хорошего…

— Эми, не вешай трубку.

К черту ту дрожь в голосе. Это еще цветочки.

— Я могу прийти к тебе? — спросил Льюис.

«Не можешь. Ни в коем случае».

— Нет-нет… Журнал… Ты редактор… Нельзя просто уйти.

— Как ты правильно заметила, я редактор. И могу позволить себе делать то, что мне захочется. А мне хочется увидеть тебя… Если ты этого не заметила, ты мне нравишься, черт возьми!

Похоже, он разозлился. Но я ему нравлюсь! Так почему же он злится? Я чувствовала себя слишком смущенной и испуганной, чтобы хоть что-то произнести.

— Прости, — проговорил он капельку спокойнее. — Я просто не хочу, чтобы ты опять исчезла. Никуда не уходи. Я скоро приду.

Вместо ответа я положила трубку.

— Ну? — спросил Энт.

— Он заглянет ко мне.

— Просто замечательно… Подожди-ка, почему ты смотришь на меня так, будто произойдет самая ужасная вещь в мире?

— Я не смогу посмотреть ему в глаза. Все, что ему известно обо мне, вранье. Мне нужно убежать отсюда… Сейчас же.

Внезапно я поняла, что хожу по комнате кругами. Когда все началось? Прошлым вечером? На той неделе? Сто лет назад?

— Успокойся же, черт возьми! — крикнул Энт.

Я застыла на месте.

— Ладно, послушай меня, — проговорил Энт размеренным, ровным голосом, тем, который он обычно приберегает для общения с истеричными психопатками. — Очевидно, ты нравишься Льюису — прекрасно, поскольку, бесспорно, он тоже тебе нравится. И возможно, это единственная хорошая вещь в твоей жизни, по крайней мере на сегодняшний день. Итак, вот что следует делать. Первое: побрить ноги и провести все остальные необходимые процедуры, какие приняты у девушек.

— Но…

— Никаких «но»… Второе: с помощью профессионала, то есть с моей, подобрать соблазнительный наряд. Третье: отправить меня на долгую и бодрящую прогулку в Прайори-парк. И, наконец, четвертое: когда раздастся звонок, открыть дверь, посадить Льюиса на диван и рассказать правду. Понимаешь, что это значит? Не лгать, не утаивать факты и не болтать чушь. Другими словами, не произносить того, что является самым настоящим враньем.

— Но он сразу же возненавидит меня, Энт.

— А что самое удивительное, Эми, этого не произойдет. Конечно же, если ты действительно нравишься ему. А вдруг ты расскажешь правду, и он увидит в тебе невероятную, талантливую женщину, какая ты и есть на самом деле, и ты понравишься ему еще больше? Да, ему придет в голову, что ты вела себя глупо, не признавшись немного раньше. Но, полагаю, Льюис закроет глаза на такую мелочь… Понятно? Как думаешь, сможешь?

Я кивнула. Похоже, Энт придумал просто великолепный план… По крайней мере так кажется в теории.

10.45.

— Черт, нельзя надеть это с этим… Как насчет голубой юбки? Да! Голубая юбка… Проклятие! Нет чертовых колготок… Ладно, думай… Точно. Черные брюки и серая шелковая рубашка… Серая шелковая рубашка, серая шелковая рубашка, где, черт возьми, моя серая шелковая рубашка? Нашла ее! А-а-а! Откуда взялось пятно? Прямо спереди, черт возьми…

И все в таком духе.

Но по крайней мере уже какое-то достижение, если вспомнить мою недавнюю истерику. Теперь я всего лишь обдумываю, что надеть, а не то, каким способом покончить с собой.