Клэр Нейлор - Любовь. Инструкция по применению

— Потому что — клянусь тебе — вон тот, с ярлыком курьерской службы на спине, лысый с хвостиком, определенно ошивался тогда у дома Орландо! И у гостиницы! Я бы везде узнала эти глаза-бусинки, мне они даже в кошмарном сне снились!

— Милая, тебе не кажется, что ты просто слегка мелодраматична? — протянула Люсинда. У Орландо, может быть, терпение, как у святого, но Люсинда чувствовала, как ее нимб сползает с головы.

— Люсинда, говорю тебе! Давай найдем что-нибудь, что закроет лицо и, конечно же, тело, а потом вызовем такси и попросим секьюрити сообщить, когда оно приедет.

— Послушай, я уверена, что ты будешь в полной безопасности и на метро, ты же не топлесс будешь, правда? — Люсинда тут же пожалела, что сделала это ехидное замечание. Просто после пяти часов в одной комнате с Эми и ее раненой, но тем не менее очень быстро поправляющейся душой, она чувствовала себя заезженной лошадью.

— Люсинда, мне нужна поддержка друзей! А ты язвишь!

— Прости, милая. Слушай, вот чудесный плащ, который закроет лицо, и очки. Никто на тебя даже не посмотрит.

Но естественно все смотрели: в своем стильном и экстравагантном прикиде — очках от солнца и эскимосской куртке — и это в апреле! — Эми являла собой любопытное зрелище даже для тех, кто привык созерцать странных личностей, курсирующих в непосредственной близости от здания журнала «Вог». Но если кто-то и бросал взгляд в ее сторону, то видел симпатично одетую Люсинду с ее сияющими кудрями, собранными в хвост безукоризненной формы и спадающими на плечи, а с рядом с ней — «нечто», у которого явно были не все дома. Да, этой определенно не суждено выиграть в местном конкурсе красоты! Поэтому Эми, пусть и таким прискорбным образом, удалось достичь желанной анонимности.

Оказавшись у Люсинды, они уселись перед экраном телевизора и посмотрели шестичасовые, девятичасовые и десятичасовые новости. А вдруг в разделе «и наконец…» всплывет краткое сообщение о последней возлюбленной Орландо Рока? Вдруг пару строк подсунул в общую сводку какой-нибудь дежурный менеджер, испытывающий склонность к грязным подробностям и упругой груди второго размера? Ни-че-го. Люсинда не слишком страдала из-за того факта, что в обязанности няньки входил еще и просмотр новостей, так как была влюблена в ведущего Питера Сиссонса. С тех самых пор, как увидела его в момент национального кризиса, когда он хмурил брови, задавая страшно заумные вопросы правительственным министрам, Люсинда находила его возмутительно сексуальным. Но это уже другая история, и ее она лучше оставит при себе. Что Люсинду сейчас действительно волновало — так это Эми, с нескрываемым удовольствием пустившаяся в плавание по волнам медиа-проституции.

— Как думаешь, может, мне стоит найти агента, Люс?

— А зачем тебе агент? — Слово «дорогая» странным образом отсутствовало.

— Ну, сохранять конфиденциальность, и также, ну… если люди захотят со мной побеседовать, мне кажется, более профессиональный подход — это договориться обо всем через агента, на самом деле. Знаешь, деньги — вещь весьма вульгарная.

— Я так не считаю, — вмешался Бенджи, ворвавшийся в комнату за сигаретами, которые почему-то оказались под диваном.

— О, дорогой, можно мне одну? — взмолилась Люсинда.

— Ты, кажется, бросила.

— Помоги нуждающимся! — взмолилась Люсинда, незаметно кивнув в направлении Эми, которая была всецело погружена в прошлый выпуск журнала «Хелло!». Зрелище, которое способно заставить взрослую женщину расплакаться, подумала Люсинда.

— Сколько, по-твоему, заплатили Ферджи за интервью этому журналу?

— Целое состояние, — отозвался Бенджи, поспешно скрываясь за надежными стенами кухни.

— Правда? — у Эми засияли глаза. — Если такой, как она, столько заплатили — такой пошлой и старомодной, которая на самом деле ничего не добилась, кроме того, что вышла замуж и является счастливой обладательницей золотисто-каштановых волос… тогда я уверена, что цены нет кому-нибудь, знаешь, покруче, помоложе, посвежее.

— Кому например? — спросила Люсинда раздраженно, набирая полные легкие спасительного сигаретного дыма.

— Да нет… просто мысли вслух.

Люсинда просто не могла это вытерпеть. Люди справляются с шоком по-разному, думала она, они вытворяют всевозможные глупости и безумства, они говорят кучу нелепостей или матерятся. Они не ограничиваются тем, что падают в обморок и белеют, как стена! Возможно, мне стоит проявить больше понимания.

— Но я полагаю, если бы меня попросили… было бы глупо отказаться. Просто немного попозировать в шикарной одежде? Я слышала, что все проходит даже не у тебя дома, а в номере какого-нибудь роскошного отеля, который заполняют твоим барахлом. Мне хотя бы не придется терпеть плоских монстров, сидящих за кухонным столом и тщетно пытающихся создать дружескую и теплую атмосферу домашнего уюта.

Господи помилуй. К черту понимание! Этой поможет только пинок под зад с разбегу!

— Эми, тебе не кажется, что тебе следует позвонить родителям? Я хочу сказать, что они наверняка увидели всю эту фигню и отчаянно попытаются связаться с тобой. Чтобы удостовериться, что ты не слишком расстроена.

«Расстроена? Не думаю! В конце концов, слезы могут испортить фото для журнала, не так ли?» — подумала Люсинда.

— Может, я им завтра позвоню, сейчас они, наверно, уже спят.

— Да, хорошо, а мне уже давно пора в кровать. Ничего, если я тебя одну оставлю? Ты ведь не слишком расстроена, все в порядке? — язвительным тоном поинтересовалась Люсинда.

— О, ничего, конечно. Кроме того, мне тоже нужно поспать, а то на кого я буду похожа? И я все еще очень переживаю из-за Орландо.

Черта с два! Она едва ли думала об Орландо с тех пор, как в ее поле зрения появилась перспектива собственной известности. В ее глазах — как у мультяшек значки доллара — множились вспышки фотокамер и обложки «Хелло!». Ни произнеся больше ни единого слова, Люсинда ретировалась в кровать, чувствуя себя троллем, юркнувшим под мост. Но что поделать? Не такое уж и большое удовольствие наблюдать за тем, как на твоих глазах подруга превращается в картину Дориана Грея.

На следующее утро дверь в ванную была заперта уже с шести тридцати, словно испытывая терпение Бенджи с Люсиндой.

— Эми, мне нужно пописать! — постучалась Люсинда.

— Момент, я только маску соскоблю и все, о'кей?

Люсинда вернулась в спальню, пыхтя и ругаясь.

— Просто не могу поверить! Если бы она хоть изобразила немного раскаяния, немного пострадала из-за Орландо, это еще куда ни шло! Но она начисто о нем забыла! В голове не укладывается, как эта корова на себе помешалась!

Только Эми было известно, что, когда она размышляла о радостях славы, обедах в красивых ресторанах, прогибающейся под тяжестью приглашений каминной доске и страницах газет, посвященных ее последней прическе, ей не хватало одного: Орландо Рока. Эми все еще не могла признаться себе в том, что любит его. Но ей не удавалось забыть ту нежность, с которой она смотрела на его голову на подушке рядом, ту гордость, которую она испытывала, когда входила с ним в гостиницу, ту радость, которой были полны их свидания. Даже забегаловка приобрела в ее глазах романтический ореол…