Карен Роудз - Сердцу не прикажешь

Оформление зала к торжеству началось сразу, после того как участники семинарских занятий Лоренса освободили помещение. Сотрудники под руководством Элизабет действовали с оперативностью группы десантников, штурмующих город. Уже через несколько минут банкетные столы были расставлены по местам и накрыты скатертями. Оформители крепили к стенам зала украшения из цветов.

Подойдя к рабочему, стоявшему на лестнице, Элизабет давала ему необходимые указания. В эту минуту дверь в служебное помещение распахнулась. Четыре сотрудника вкатили тележку, на которой стояла гигантская статуя розового фламинго, изготовленная из льда.

– Великолепно! – раздался за спиной Элизабет знакомый голос.

Девушка обернулась. Буквально в метре от нее стоял Квинт и восхищенно взирал на диковинную птицу. В сшитом на заказ смокинге он и сам выглядел под стать творению скульптора. Сердце Элизабет затрепетало и сникло, словно подстреленная птица.

С волшебной ледяной статуи Квинт перевел взгляд на Элизабет. Лицо его по-прежнему выражало восхищение, лишь немного добавилось теплоты во взгляде. В изумлении приоткрыв рот, Квинт рассматривал белое вечернее платье и высокую прическу Элизабет. Шелковистые волосы зачесаны спереди наверх, пышные локоны рассыпались по плечам.

Элизабет удивленно смотрела на Квинта. Шум и суета, царившие вокруг, отступили на задний план.

– Ты куда-то идешь? – спросила она, пытаясь побороть смущение.

– Никуда, – ответил Квинт и, покосившись на свой смокинг, добавил: – То есть я хотел сказать, что собираюсь присутствовать на банкете у Байрона.

– Вход строго по приглашениям, – поспешила предупредить Элизабет.

Квинт опустил руку в карман и извлек сложенный пополам фирменный бланк отеля. На бланке собственной рукой Байрона Томпсона было начертано приглашение.

– Как это тебе удалось? – спросила Элизабет, не веря собственным глазам. – Я знаю больше сотни желающих, из которых ни один из них не смог получить приглашения.

– Все очень просто, – ответил Квинт, понижая голос. – Я подкатился к Байрону. Напомнил ему о нашем знакомстве. Если хочешь чего-нибудь выклянчить, первым делом надо вступить в контакт, ну а потом уже давить на эмоции. Я рассказал Байрону, что безнадежно влюблен в сотрудницу бюро обслуживания, котороя отвечает за сегодняшний вечер. Тут Байрон угостил меня великолепной гаванской сигарой. Видимо, стал что-то подозревать и захотел откупиться подешевле. Но я разгадал этот маневр и усилил натиск. Описал, как собственными руками он направил нашу любовную лодку на рифы. Тут Байрон наконец понял, как важно для меня быть рядом с тобою в этот вечер, и все исполнил в лучшем виде.

– Я не могу поверить. Ты что – посвятил Байрона Томпсона в свои личные дела?

– Моя дорогая, милая Элизабет, – сказал Квинт, наклоняясь к ней. Улыбка сбежала с лица, уступив место выражению крайней решимости. – Уверяю тебя, если это хоть немного поможет, я готов дать объявление на целую полосу в «Уолл-стрит Джорнэл» и во всеуслышание объявить, что, когда я целую тебя, мне кажется, что тысячи ангелов уносят меня на крыльях в рай. Я готов поведать, что твоя любовь творит чудеса, поднимая меня до высот небожителя. И что даже стоя рядом с тобой и до боли желая прикоснуться, я впервые в жизни переживаю состояние умопомрачительного, неземного блаженства.

Элизабет не отрываясь глядела на Квинта. Она была во власти образов, вызванных к жизни его словами. Вдруг ей пришло в голову, что кто-то может случайно услышать их. Элизабет в испуге огляделась по сторонам. К счастью, рабочие были слишком заняты делом и на подобные глупости у них просто не оставалось времени. Замыслы оформителей быстро приобретали зримые очертания. На невысоком подиуме в одном конце зала вскоре появились музыканты в белых смокингах и принялись расчехлять инструменты. Потом через служебный вход внесли еще одну розовую статую фламинго. Заметив, что первая статуя оказалась в опасной близости к буфетной стойке, Элизабет, извинившись, отправилась наводить порядок. Это был удачный предлог, чтобы удержать Квинта на расстоянии.

Однако он следовал за Элизабет, словно тень, изредка досаждая ей своими расспросами, но в основном оставаясь в роли благожелательного наблюдателся. Тем не менее Элизабет с трудом удавалось сосредоточиться в его присутствии.

– Я сегодня ненадолго заглянула к Джейку, – сообщила Элизабет, жестом прося Квинта уступить дорогу. Как раз в этот момент рабочие по кухне вносили в зал ведерки с колотым льдом, которые предстояло расположить на каждом столе.

– Я тоже, – отозвался Квинт и, встретив удивленный взгляд Элизабет, пояснил: – Я озадачил своих слушателей одной проблемой, и пока они ломали над ней головы, я смог на сорок пять минут отлучиться.

– Зачем? – удивилась Элизабет. – Я имею в виду – зачем ты ездил к нему?

– Просто мне надо было поговорить с твоим дедом. По-моему, он замечательный парень, – ответил Квинт.

В очередной раз у Элизабет возникло ощущение нереальности происходящего. Послушаешь Квинта, и можно подумать, что он и вправду сидел и трепался с дедом. Но ничего подобного не могло произойти. Ведь Джейк не разговаривает. Он вообще ни на что больше не способен.

«Не торопись, детка, – остановила себя Элизабет. – Пока никого не было, Джейк достаточно уверенно справился с целой пригоршней конфет из шоколадного набора».

Она чуть было не поддалась соблазну расспросить Квинта, какие же темы они обсуждали с Джейком. В этот момент в зале появились помощники шеф-повара с тележками, груженными разнообразными деликатесами. Элизабет стала внимательно следить за тем, как они устанавливают большие прямоугольные подносы.

– Нет-нет! – остановила их Элизабет, повышая голос, чтобы быть услышанной на фоне настраиваемых музыкальных инструментов. – Фаршированные крабы, пожалуйста, на этот край стола!

– Да кто там заметит? – шепнул сзади Квинт, обдавая ее теплым дыханием.

Тем не менее Элизабет настояла на своем, не желая даже в мелочах исказить задуманную сервировку стола. Дождавшись, когда она закончит осмотр, Квинт увлек ее в свободную комнату в конце зала, справа от оркестра.

– Квинт, до банкета меньше пятнадцати минут, – запротестовала Элизабет. – У меня нет времени на всякие глупости.

– Тогда придется брать быка за рога, – тут же нашелся Квинт и привлек ее к себе. Играл саксофон, выводя медленную, задумчивую мелодию. Ностальгический мотив подхватили все остальные инструменты оркестра. – Можно пригласить тебя на танец? – спросил он.

Не дожидаясь ответа, он прижал Элизабет к груди и уверенно обхватил за тонкую талию. С самого первого шага пара двигалась, как единый организм. Наклонив голову, Квинт вдыхал тонкий аромат волос Элизабет.