Алана Инош - Ты

— Угощайтесь, яблочки мытые, — сказала Ксения, развязывая пакет с ранетками.

Я поблагодарила, взяла одно яблочко себе, ещё одно вложила тебе в руку. Сжав его и понюхав, ты проговорила небрежно:

— У нас своих таких навалом в саду. Но спасибо.

Я исподтишка толкнула тебя локтем: мол, невежливо, дарёному коню в зубы не смотрят. Однако ты, похоже, решительно настроилась быть сегодня букой, и мне пришлось поддерживать разговор за нас двоих. Заметив гитару, Ксения оживилась:

— О, вы играете?

— Это Яна играет, — пояснила я. — Она профессиональный гитарист, композитор и аранжировщик. А ещё преподаёт в музыкальной школе для слепых детей и иногда выступает в клубе.

— Здорово, — проговорила Ксения, разрезая карманным ножом помидор и посыпая половинки солью. — То, что вы делаете, Яна, вызывает уважение и восхищение. Не сочтите за наглость с моей стороны, но нельзя ли услышать вашу игру?

Ты что-то буркнула и впилась зубами в бутерброд. Извинившись перед Ксенией, я взяла тебя под руку и отвела в сторонку на пару слов.

— Утён, что с тобой? — зашептала я, сжимая твои плечи. — Ты чего такая бука, м? Сыграй, ну что тебе стоит?

Ты, жуя бутерброд, пробурчала:

— Угум, щас. Я что — медведь ярмарочный, чтобы играть на потеху первому встречному? Перетопчется. И вообще, домой пора. Мне на работу завтра.

Твои незрячие солнца потухли, лицо стало угрюмее тучи. Сначала меня поразил твой грубоватый ответ, но потом, осенённая догадкой, я уткнулась своим лбом в твой и затряслась от тихого смеха.

— Ясь... Ну, ты чего? Ревнуешь, что ли? Глупости какие... Мы же с тобой — вот! — Я взяла твою руку и покрутила на пальце кольцо. — В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас, разве нет? Ты же знаешь, я твоя и больше ничья. А Ксения... Ну, просто вроде случайного попутчика: как встретились, так и разойдёмся. А ты и я — это навсегда. Не думаешь же ты, что я... Утя, ну ты даёшь!

— "Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты", — проворчала ты с набитым ртом. — Откуда она вообще такая взялась в лесу? Нахалка... И в теме, похоже.

— Ну... Да, по всем признакам — в теме. Сама удивляюсь, как так совпало, — вздохнула я. И снова фыркнула: — Утя, ты так смешно ревнуешь... Ой, я не могу!

— Смешно ей, — хмыкнула ты.

— Ладно, не играй для неё, сыграй для меня, — предложила я альтернативу. — Для меня-то ты не откажешься это сделать? Мм? Уть?

Десяток заискивающих чмоков в щёки, подбородок и нос постепенно возымели своё задабривающее действие, и ты, дожевав бутерброд и утерев губы, снисходительно усмехнулась:

— Ладно... Если мадам просит, её покорный менестрель споёт.

Мы вернулись на место, где Ксения спокойно и терпеливо доедала помидор с хлебом. Усевшись и взяв гитару, ты дотронулась до струн и насмешливо сказала:

— Ну что ж, сама напросилась. Щас спою.

Да, я напросилась. Я ожидала услышать одну из твоих песен — лучших, с мудро-крылатыми словами, от которых так щемит сердце, но... Со всё тем же иронично-шутовским видом ты запела:

Ну, и далее по тексту песни легендарного БГ, звучавшей в фильме "Асса". Когда ты спела "попрятались суки в окошки отдельных квартир", меня даже покоробило: настолько это была не твоя интонация и не твой стиль. Ты была насмешливой, язвительно-ехидной, какой-то далёкой и чужой. Такой я тебя ещё не видела. Потом ты исполнила "Не пей вина, Гертруда" того же БГ и, прикрыв струны рукой, усмехнулась:

— Ну, мадам довольна?

Я вздохнула. Настроение испортилось, мне стало грустно.

— Ясь, а спой что-нибудь своё, а? — попросила я. — Ту песню, которую ты пела, когда мы с тобой ещё только познакомились... Там слова такие: "Свет в окне оставить не забудь".

— Что-то не припомню, — ответила ты, откладывая гитару. — Ксения, извините, нам пора домой. Мне нужно кое-что доделать по работе, да и жарко уже становится... А Лёня плохо переносит жару, давление может подняться.

— Вот как? Я, собственно говоря, тоже уже собираюсь возвращаться, — сказала Ксения. — Моя машина стоит тут неподалёку, могу вас подвезти.

— Спасибо, мы на маршрутке доедем, — сухо ответила ты.

— До остановки — километра четыре через лес топать, а моя машина — тут, на просеке, за пять минут дойдём, — рассудительно возразила Ксения. — Кроме того, маршрутку ещё дождаться надо, а я — вот она, меня ждать не нужно.

— Спасибо, не стоит утруждаться, мы как-нибудь сами доберёмся домой, — упрямо отказалась ты. — Лёнь, давай собираться.

Что тут делать? Ты была напряжена, как струна, которая вот-вот лопнет, а мне доводить тебя до критической точки не хотелось, и я предпочла уступить. Улыбнувшись Ксении, я вздохнула:

— Спасибо вам большое... Мы лучше сами.

— Ну... хозяин — барин, — развела руками Ксения. — Я хотела как лучше, но навязываться вам не стану.

Я принялась собирать наши вещи, но краем глаза заметила, что Ксения не уходит. Расставив длинные ноги в облегающих джинсах и заложив руки в карманы, она смотрела на меня с загадочной полуулыбкой. Идти нам было в одну сторону, как выяснилось, и она просто дожидалась, когда мы соберёмся, чтобы пойти всем вместе.

Грустная, с испорченным настроением, я брела между молчаливых стволов. Уходить отсюда не хотелось просто до крика, но, с другой стороны, раздражать тебя мне не хотелось в равной степени. Погружённая в эти невесёлые мысли, я не очень внимательно смотрела под ноги и не заметила пригорочка. Нога подвернулась, и я с воплем скатилась по мягкой траве в небольшую ложбинку.

— Лёня! — встревоженно воскликнула ты.

Сустав был вроде на месте, но жуткая боль в щиколотке ясно дала понять, что ногу я растянула. Ксения в один миг оказалась рядом.

— Лёнечка, вы целы? — спрашивала она озабоченно. — Где-нибудь больно?

— Кажется, растяжение, — простонала я, растирая щиколотку, которая опухала прямо-таки на глазах.

— Ох, ну что ж вы так, — покачала Ксения головой, бережно дотрагиваясь до моей ноги, будто она была чем-то драгоценным и хрупким.

В это время ты тоже добралась до меня. Твои руки принялись взволнованно меня ощупывать.

— Птенчик... Ты как? Ничего не сломала?

— Нет, нет, Ясь... — Сдерживая стон, я провела ладонью по твоему ёжику. — Ногу подвернула чуть-чуть. Ничего, дойду как-нибудь...

— Яна, — обратилась Ксения к тебе серьёзно и вкрадчиво, — я вас настоятельно прошу, давайте не будем истязать Лёню и заставлять её с такой ногой ковылять четыре километра до остановки. Моя машина совсем рядом. Давайте отставим все недоразумения в сторону и поступим так, как будет лучше и удобнее для Лёни.

Твои губы сжались, верхняя нервно дёрнулась.