Дженни Колган - Свадьба Аманды

— Про твою большую кучу камней.

— Да какая разница.

Я поковыряла вилкой пасту и вздохнула.

— Что ты нашел в ней, Фрейз?

Он пожал плечами:

— Ты же знаешь, как она любит животных и детей.

Что? Я чуть не подавилась своей карбонарой. Аманда ненавидела все живое, а уж детей и зверей — в первую очередь.

— В самом деле? — Я старалась говорить ровным голосом. — И много времени она провела, наблюдая за барсуками в Блэркиннохе?

— Нет, последние пару раз, когда Аманда туда приезжала, у нее была простуда и она никуда не выходила.

— Разумеется. Знаешь, я, пожалуй доверила бы ей нянчить моих детишек. Если бы их звали Дэмиенами [18] Мальчик-антихрист из фильма ужасов «Омен» (1976, реж. Р. Доннер). .

— Кончай ты, — попросил Фрейзер. — Это нехорошо.

— Не женись на ней, Фрейз! Нельзя же так — только из-за денег…

Тут я спохватилась, что опять брякнула лишнее, но Фрейзер, похоже, отнесся к этому спокойно.

— На вас двоих не угодишь. Теперь, выходит, это я мерзавец. С Амандой все в порядке, а я — алчный подонок, который женится исключительно ради выгоды.

— Извини! Я опять не то ляпнула.

— Проехали. Я уже до ручки дошел с этой чертовой свадьбой. Мел, мы ведь давние друзья. Можешь ты мне пообещать, что оставишь эту тему, как это сделал Энгус?

Я задумалась.

— Просто потому, что это не мое дело?

Фрейзер кивнул.

— Хорошо. Тебе видней. Мы ведь действительно так долго были друзьями. Если не считать пятилетнего перерыва.

Он поднял руки:

— Это ты исчезла. Ты слегка выпила на выпускном вечере, а в следующий раз позвонила, выплыв из небытия, через пять лет.

Я никогда не умела прощаться.

— Ну что ж. Я обещаю.

Прикончив свою лазанью, Фрейзер набросился на мои спагетти.

— Тебя что, дома не кормят?

— Почти нет. Меньше пяти миллиграммов жира в неделю до самой свадьбы.

— Ты сам начал! Двух секунд не продержался. Свадьба-свадьба-свадьба. На, поешь.

Фрейзер печально улыбнулся, и у меня стало совсем скверно на душе. О чем мы только думали, затевая весь этот бред с записью? Совали свой поганый нос в чужую жизнь.

Если я не ударяюсь в споры о превосходстве происхождения над воспитанием (а такое случается не часто, поскольку в последнее время я редко вижусь со своими генетически-этически-биологически завернутыми приятелями), то мной овладевает непреодолимое желание кормить людей, вызывающих у меня сочувствие. Я забываю об отсутствии у меня кулинарных способностей и вспоминаю о маме.

— Ты не хочешь как-нибудь заглянуть на ужин? — спросила я. Проклятые гены.

Фрейзер знал меня довольно хорошо. Он оторвал взгляд от моей тарелки, которую как раз долизывал.

— Ты меня жалеешь?

— Нет, что ты. Ни в коем случае. Я уже целую вечность собиралась тебя пригласить.

— Правда? А кого ты еще хотела позвать?

— Ну… — Черт побери. — Ты почетный гость, тебе и выбирать.

— Как занятно. Намечается большой ужин?

— Да!

Была не была!

— Для всех нас?

— Кого это — нас?

— Ты, я, Аманда и Энгус.

— «Нас» я представляла себе несколько иначе. Хотя, почему нет?

— А можно я позову Нэша? Это было бы здорово. Маклоклин… вроде как отказался быть моим шафером, так что я попросил его.

— Понятно. Да, конечно.

— И Аманда наверняка захочет привести одну из своих подружек.

— Это еще куда?

— Извини, я так понял, что ты планируешь большую вечеринку.

— Так и есть, — буркнула я. — А ты не мог бы устроить, чтобы это была Муки?

— Я их в жизни одну от другой не отличу. А почему именно она?

— Сама не знаю.

— Это не та, которая в конце записи неразборчиво бормочет?

— Возможно.

— Я так и думал.

Фрейзер посмотрел на меня, глаза его озорно поблескивали:

— Сама-то уверена, что хочешь впутаться в эту заварушку?

— Подумаешь, накупить, наготовить, подать и перемыть все за восьмерых. Что тут сложного? Я вон сегодня яичницу-болтунью соорудила.

— Спасибо тебе. Это очень любезно с твоей стороны.

Я улыбнулась.

— А можно тебя кое о чем попросить?

О… Только не еще одну из этих.

— Просто из интереса… — Фрейзер подался вперед. — Скажи, что происходит между тобой и моим малюткой-братцем?

Я опешила.

— Ничего!

— Он говорит то же самое. Это означает, что один из вас лжет.

— Спасибо, Сократ.

— Да ладно тебе. Признайся честно.

— Ровным счетом ничего не происходит. Я кое с кем встречаюсь.

— Энгус говорит, он форменный ублюдок, — заметил Фрейзер.

— Энгус думает, что в личной жизни всех и каждого последнее слово должно быть за ним.

Фрейзер улыбнулся:

— Ну… пожалуй. Но он тебе нравится?

— Твой малютка-братец?

— Да.

— Ну а он что говорит?

— Ничего.

— Прекрасно, — отозвалась я. — Тогда и я ничего не скажу.

— Ах вот как.

— Злись, злись на здоровье.

— Бог ты мой. Вы и в самом деле похожи.

— Заткнись, а? — попросила я. — Если честно, я сама не знаю, кто или что мне сейчас нравится. Все так запутано. Каждый встречается не с тем, с кем надо. От Алекса у меня крыша едет, и в чем разница, если из-за твоего брата происходит то же самое? Так что ты, возможно, прав: всем нам следует заниматься только своими собственными делами.

Видимо, прозвучало это куда более серьезно, чем было задумано, поскольку Фрейзер опустил голову и медленно кивнул:

— Верно, мадам.

— Ладно, может, ты меня угощаешь обедом — пока еще не обременен узами брака?

— Это ты должна меня угостить — за то, что пыталась расстроить мою свадьбу.

— А ты меня — за то, что появился без предупреждения.

— А ты — за то, что подкараулила меня в моем собственном доме.

— А ты — за то, что задавал неподобающе интимные вопросы про своего братца.

Фрейзер засмеялся:

— Ну а ты — за то, что говорила неподобающие вещи о моей невесте!

Официант вернулся со счетом.

— На самом деле, — спокойно сказала я, — ты должен угостить меня обедом, потому что я оставила бумажник в конторе.

Фрейзер расхохотался:

— Ну, лиса! Вообще-то я с удовольствием.

— С меня причитается. И еще я хочу посмотреть, как ты подписываешься на чеке «лэрд».

— Это на случай, если еще не все вокруг считают меня полным индюком?

Мы шли по улице, пробираясь сквозь толпу людей, проводящих в бесцельных скитаниях свой обеденный перерыв.

— Спасибо, что вытащил меня, — сказала я.

— Благодари Энгуса. Это его идея. Энгус и Мел, тили-тили-тесто…

— Заглохни.

— Сколько оскорблений в силах вынести один человек?

— В ближайшие сорок лет своей жизни ты это узнаешь. А теперь проваливай.

И я помахала ему рукой; на душе у меня было гораздо веселее, чем час тому назад.

Моя голосовая почта побила все рекорды: двенадцать сообщений, смесь подхалимажа со стороны Алекса и проклятий со стороны секретарши. Плюс послание от Фран. Услышав ее сообщение, я только схватилась за голову: