Деннис Робинс - Цена любви

– Что было, то прошло. Ты сам все разрушил.

– Но ведь я извинился…

– К чему двадцать раз обсуждать одно и то же. Вчера, когда ты предложил мне пожениться, я уже сказала тебе «нет».

– Если ты все еще дожидаешься своего танкиста, то совершенно напрасно, – заметил Клод.

– Я не хочу, чтобы ты говорил о нем! – резко сказала она.

– Я имею полное право говорить обо всем, о чем пожелаю, – высокомерно заявил Клод.

Она хотела возразить, но потом передумала. Вместо этого она прилегла на софу и раскрыла «Таймс». Может быть, там упомянут о Ричарде?

Между тем Клод продолжал разглагольствовать. По его мнению, ей следовало бы с большим рвением относиться к работе. Их супружество будет способствовать их популярности на сцене… Публика придет в восторг. Женитьба внесет в шоу изюминку… Журналисты мгновенно подхватят эту новость…

Но Кэра не слушала. Голос Клода монотонно отдавался в ее голове. Все ее внимание было приковано к колонке светской хронике. Она увидела здесь два знакомых имени. Всего несколько строчек…

Бракосочетание Ричарда Хэрриота и Филиппы Спайрз состоится 30 июня в полдень в церкви Мэнора. Торжественного приема не будет, однако на брачную церемонию в церкви приглашаются все желающие.

Кэра давно ждала этого. День за днем она изводила себя мыслями о предстоящей свадьбе Ричарда и Филиппы. Готовилась морально. И вот теперь, когда этот момент настал и она черным по белому прочла об этом в газете, ее словно током ударило. Газета выпала из рук. Она всхлипнула и закрыла лицо ладонями.

Клод встал из-за рояля и подошел к ней.

– В чем дело, Кэра?

Она не ответила, чувствуя, что тонет в океане отчаяния. Она даже не слышала голоса Клода. Единственное, что она была способна понять, – это то, что через три недели состоится эта злосчастная свадьба.

«Ах, Ричард! Милый мой!…» – в агонии думала она.

Теперь их разлучат окончательно и бесповоротно. И никакие доводы не в силах смягчить ужас потери.

Ричард был частью ее жизни, и его женитьба на Филиппе Спайрз была для нее словно острый нож. Но еще ужаснее было сознавать, что Ричард женится без любви и этот брак не принесет ему счастья.

– Да что с тобой, в самом деле, Кэра? – раздраженно повторил Клод.

Она не отвечала, и он нагнулся и поднял газету. Пробежав ее глазами, он наткнулся на брачные объявления и сразу увидел фамилию Ричарда. Теперь ему стало понятно, что сразило Кэру. Так, значит, этот танкист решил жениться на своей подружке. Бедняжка Кэра! Конечно, она ужасно огорчена. Она не из тех, кто способен бороться за свое счастье.

Клод испытывал к ней почти жалость. Но еще больше ему было жаль самого себя. Только собственная персона по-настоящему интересовала его. Он рассеянно бросил газету на пол и пожал плечами.

– Так вот, значит, что, – сказал он. – Этот парень женится. Стало быть, тебе больше не нужно изводить себя из-за него.

Она вздрогнула, но не ответила.

Потом Клод присел рядом с ней на софу и обнял ее.

– Не принимай это так близко к сердцу, Кэра, – посоветовал он. – Тебе есть с кем утешиться. У тебя еще остался я.

Она стиснула зубы, стараясь унять дрожь отвращения, которая овладела ею, когда она почувствовала на себе руку Клода. О, как она его презирала!… Ей хотелось остаться наедине со своим горем. Хотелось дать выход своему отчаянию. Забиться под одеяло и плакать, плакать… Ей претило, что Клод здесь и смеет говорить о том, что для нее так свято, – о Ричарде…

– Улыбнись, милая, – сказал Клод, целуя ее волосы. – Я тебя обожаю!

Она отодвинулась. Она была похожа на раненого зверя.

– Давай на сегодня закончим нашу репетицию, – резко сказала она. – Я хочу, чтобы ты ушел.

Клод убрал руку.

– Значит, я тебе не нужен, – обиженно проговорил он.

– Я хочу побыть одна.

Его жалость к ней уже успела испариться. Он снова закашлялся, а потом набросился на нее с упреками.

– Черт возьми! – воскликнул он. – С какой стати ты обращаешься со мной, как с чужим? Я понимаю, что ты неравнодушна к этому типу, но что теперь, ведь он женится на другой!… Было время, когда я тоже для тебя значил немало… Ты была…

– Прошу тебя, оставь меня одну! – яростно проговорила она и вскочила с софы.

Он тоже встал. Его бледное лицо исказила злая гримаса.

– Почему ты поступаешь со мной по-свински? Ты мне многим обязана. Когда тебя бросила Кри-Кри и ты оказалась не у дел, я помог тебе выкарабкаться… Мне кажется, что…

– Ах, Клод! – прервала она, дрожа от возбуждения. – В тебе нет ничего человеческого. Ты видишь, что со мной происходит. Я прошу тебя оставить меня одну, но ты не желаешь оказать мне даже эту услугу… Ты думаешь только о себе! Ты невыносим!

Он потерял самообладание и закричал:

– Как ты смеешь так говорить?! После всего, что я сделал для нашего шоу. Ты прекрасно понимаешь, что, лишившись возможности танцевать, ты могла бы забыть о твоей карьере. Но я помог тебе! Вместо того чтобы благодарить, у тебя поворачивается язык говорить, что я невыносим!

Кэра попыталась взять себя в руки. Еще никогда прежде ей так не хотелось заорать на него, чтобы он выметался вон из ее квартиры. Она просто возненавидела его. С тех пор как они возобновили совместную работу, она не видела от него ничего, кроме оскорблений. Не он, а она вытащила его из небытия. Именно он должен был благодарить ее… Да он настоящее чудовище!… Это из-за него, из-за его подлой, двуличной натуры она столько времени потеряла даром. А главное, из-за него, из-за помолвки с ним она потеряла Ричарда, который в отчаянии связал свою судьбу с Филиппой!

Неожиданно Кэра прошла в прихожую и распахнула входную дверь.

– Убирайся, Клод! – сказала она. – Убирайся, или я за себя не отвечаю.

– Чтобы ты меня вот так вышвырнула?! – взъярился Клод. – Я пришел сюда, чтобы репетировать. Этим мы и должны заниматься. Ты, наверное, забыла, что мы задействованы в одном шоу. Если тебе пришла охота поплакать из-за этого бравого танкиста, я не возражаю. Лишь бы это не мешало работе. На карту поставлена моя репутация, мой заработок, наконец!…

– Да как ты смеешь! – прервала его Кэра, окончательно потеряв терпение. – Всю свою жизнь я только и делала, что помогала тебе. Я не хотела тебе говорить, но, если бы не я, Адриан Кранн ни за что не взял бы тебя в свое шоу. Не тешь себя иллюзией, что ты облагодетельствовал меня своим возвращением!… Ты едва держался на плаву и сам это признавал.

Лицо Клода, бледное как полотно, покраснело, а затем снова побелело. На скулах у него заходили желваки, словно он подбирал ругательства, чтобы выплеснуть их на Кэру. В припадке гнева он пересек гостиную и схватил ее за плечи. Да так, что его ногти больно впились в ее нежную кожу.