Пат Бут - Майами

— Как ты думаешь, Стив? Сможем мы выкроить пару часов? — спросила Криста.

— Ром и рег-бенд. Конечно сможем.

— Ну, я уверена, что здесь найдется немного «Маунт Гей». Нам часто не хватает закуски, но я не помню, чтобы у нас кончалось когда-нибудь вино.

Дайна рассмеялась от такого нелепого предположения, и Криста сразу же узнала легкомысленность избранного класса. Палм-Бич и его обитатели не изменились. «Маунт Гей» или, как допустимое исключение, «Майерс», был «единственным» ромом. Его пили из бумажного стакана с тоником или клубной содовой и ломтиком лимона; на пляже не признавались ни стеклянные, ни пластиковые стаканы. Он никогда вообще не смешивался ни с чем, отдаленно напоминающим фруктовый сок, гранатовый сироп или ангостуру. Те подходили для путешествий под парусами на острова, но никогда для «дома». И это было еще не все. В словах Дайны — «немного „Маунт Гей“» — скрыто присутствовал мягкий упрек, поскольку излюбленным питьем на пляжных пикниках в Палм-Бич были «Миллер Лайт», импортное пиво и дешевое, но очень холодное, предпочтительно итальянское белое вино. Марка пива никогда не обсуждалась. Вино могло быть любым, только не калифорнийским. Единственное условие, оно должно быть недорогим и охлажденным до предела. Завзятым алкоголикам разрешалось приносить помятые серебряные карманные фляжки, полные «шотландским», которым они не обязаны были делиться. Чужакам было трудно уследить за этими правилами, что в основном и обусловливало их создание. Можно было простить парвеню их заблуждение, что очень богатые станут пить очень хорошо, и что там будет embarras de richesses [6] Embarras de richesses (фр.) — поражающее богатством. , дорогостоящее и экзотическое питье на пляжных пикниках, которое будут разносить внимательные слуги. Куда там! Наиболее впечатляющей вещью в потреблении алкоголя на подобном пикнике было его количество, а не качество. Умеренность была классовым врагом; здоровый калифорнийский лозунг «Я не пью слишком много, потому что всегда занимаюсь бизнесом», считался вражеской позицией, агрессивное трезвенничество находилось под крепким подозрением, если только не было всем известно, что ты записной алкоголик, проходящий очередной курс лечения.

Дымовые информационные сигналы Дайны Хаттон пролетели над головой Стива, однако Криста, все детство которой было упражнением в их чтении, поняла их без всяких усилий. Она громко рассмеялась, припомнив беззаботный, бездушный снобизм тех далеких дней. Выскочкам, штурмующим социальную лестницу, никогда не удавалось пробраться через минное поле здешних манер. Они просто не понимали, что слово «саммер» [7] Summer (англ.) — проводить лето. было глаголом, что правильное первое имя было вторым именем твоей матери, что «Кримсон», «Олд Насау» и старый добрый «Эли» были заросшими плющом вселенными, где ты постигал самый твой важный урок… как надо пить.

Подошел толстяк. На нем была помятая соломенная шляпа с двумя лентами — кирпично-красной и цвета морской волны, пара стоптанных, горбатых шлепанцев от Гуччи и белая майка с надписью:

«МИЛЛИОНЕРЫ ТОЖЕ ВИД,

НАХОДЯЩИЙСЯ ПОД УГРОЗОЙ ВЫМИРАНИЯ».

Еще на майке виднелись инициалы в виде монограммы Дж. Е. В. III, сделанные простой коричневой краской, чуть ниже надписи, слева. Шорты цвета хаки дополняли его ансамбль.

— Прибыл фургон со льдом, — сообщил он Дайне.

— А, — сказал Стив. — Се грядет морозильщик.

— Что? — опешил толстяк. Дайна поглядела пустыми глазами.

— Юджин О'Нил, — пояснила Криста.

— А он что? Придет? — спросила Дайна, слегка растерянным тоном.

— Он собирается немного опоздать на пикник, — злобновато отрезал Стив. Он быстро понял, с кем имеет дело. Для литературных аллюзий Палм-Бич был каменистой почвой.

— Данфорт Райтсман, — грубо сказал жирный плутократ в отместку. Он выбросил руку вперед, направив ее в Стива, словно сожалея, что у него не острые пальцы. Его воинственно поднятый подбородок сообщил, что он дожидается веселой шутки, которая прозвучала бы как имя чужака.

Криста поспешила обезвредить бомбу.

— Привет, Данни, — сказала она. — Помнишь меня, Кристу Кенвуд? Я играла ангела в пьесе о Рождестве, где ты играл мудреца.

— Кто-то понимал толк в сценарии, — заметил Стив с саркастическим смехом. Было ясно, что он метит скорей в отсутствие мудрости у толстяка, чем в недостаточность ангельских качеств у Кристы. Однако двусмысленность этого замечания уберегла его от открытой враждебности.

Данфорт Райтсман запыхтел, узнав ее.

— Конечно же это ты, — сказал он. — Точно, ты играла. На тебе еще были желтые штаны. — Внезапно он показался страшно сконфуженным. Чужаков следовало использовать и уничтожать. Братья и сестры по классу имели одинаковый ранг. Криста должна была помнить время, когда у него обнаружили вшивость второй степени, а еще вулканические извержения на лице, испортившие его юность, а еще вспышку нехарактерной для него дерзости, когда он устроил в школе пожарную тревогу.

Криста рассмеялась аристократической неуклюжести. Ты так и не научился, как нужно обращаться с красивыми женщинами в «Порселлан», «Скролл» и «Ки», или в «Коттедж».

— А я не могла носить что-нибудь более романтическое? Ну, вроде желтой ленты? — поинтересовалась Криста насмешливо-заунывным голосом.

— Нет, штаны, — настаивал Райтсман с упорством, присущим его породе. — А теперь ты разве не модель, или что-то в этом..?

Слово «модель» было упаковано в тона вкрадчивого упрека. Моделями были те, с кем твои друзья по касте знакомили тебя во время бурных и утомительных вечеров в Нью-Йорке, когда твоя жена лежала в госпитале, произведя на свет ребенка. И тех, кто заслуживал чести говорить с тобой, можно было захватить с собой в «О Бар».

— О, Данфорт, будь ангелом и принеси мне стакан вина, ладно? — прошептала Дайна. Она закатила глаза к небу, поскольку он медлил выполнить ее просьбу.

— Благодарю, — засмеялась Криста. — Я уж и забыла, что из себя представляет Палм-Бич.

— Первый раз в жизни я испытал желание уничтожить представителя враждебного вида, — сообщил Стив.

— О, не верьте подписи у Данфорта на майке, — сказала Дайна, кокетничая с чужаком. — Здесь каждый миллионер… по меньшей мере! — Она засмеялась, чтобы разрядить всякую возможность неприятного впечатления. — Включая тебя, Криста. Должно быть, это восхитительно чувствовать себя женщиной, которая сама устроила свою судьбу. Все равно что выработатьсамоуважение , вместо того чтобы иметь его с рождения.

— Или, пожалуй, иметь его, а не делать вид, что имеешь, — резко сказал Стив Питтс.

— Да… Ну, впрочем, мне очень приятно видеть тебя, Криста, и вас, Стив, однако мне, пожалуй, нужно удостовериться, что ледяная персона понимает, куда положить все необходимое. Иначе все захотят совершить переворот, либо быть перевернутыми, либо еще чего-нибудь…