Ли Райкер - О Сюзанна!

Сюзанна не сразу включилась в игру, но, включившись, никак не могла остановиться. Когда Джеб предложил вернуться в отель, эта идея не вызвала у нее восторга.

Уже стемнело, обитатели Манхэттена тащили домой свои лыжи и санки. Джеб прижал Сюзанну к себе и поцеловал. Она улыбнулась ему в ответ.

— Я много лет так хорошо не проводила время, — сказала она. — Сначала на твоем концерте и… вот теперь. — Голос ее звучал задумчиво.

— Не хочешь продолжить?

Джеб поднял руку, пытаясь остановить одно из редких такси. Ему это удалось. Через несколько минут, когда на небе уже проступили звезды, машина остановилась у красного здания на Вест-Сайде — с другого края парка. Над входом светилась вывеска: «Башмаки и шпоры».

У тротуара стояло несколько частных лимузинов с работающими двигателями. В тот момент, когда Джеб и Сюзанна высаживались из такси, к входу подкатил еще один «кадиллак», из которого вышли мужчина и женщина. На мужчине была стетсоновская шляпа, на женщине — шуба и ковбойские башмаки.

— Ковбои? — спросила Сюзанна.

— Только по одежке. Ты еще увидишь, что будет внутри.

Вышибала у двери пропустил первую пару, но, заметив простые джинсы Джеба и Сюзанны, до колен мокрые после игры в снежки, окинул подошедших подозрительным взглядом:

— Прошу прощения, но вход только по предварительным заказам.

— Сделайте для нас исключение. — Джеб посмотрел на вышибалу и начал отсчет. В последние дни до момента узнавания проходило все меньше времени, так что в тот момент, когда выражение лица привратника изменилось, Джеб успел досчитать только до трех.

— Мистер Коуди! — Вышибала широко распахнул дверь и с легким техасским акцентом произнес: — Входите. Желаю вам приятно провести время.

Внутри заведения, как и надеялся Джеб, гремела ритмичная, захватывающая музыка. Ему не хотелось теперь анализировать свое отношение к Сюзанне и решать, не допустил ли он ошибку. Еще успеет сделать это. Сейчас же единственное, чего хотел Джеб, — это показать ей кое-что любопытное.

Он с удовольствием наблюдал, как Сюзанна с изумлением смотрит на толпу, одетую по образцу техасского высшего общества. В большом зале везде висели уздечки и седла, был даже механический бык — реликт, оставшийся от короткой эпохи господства «городского кантри» в начале восьмидесятых. В воздухе витал аромат табачного дыма и дорогих духов. Пол дрожал от каблуков гостей, выстроившихся в сложный хоровод.

— Это сейчас последний крик, — сказал Джеб, сначала направляя Сюзанну в сторону стола, рядом с которым стояли стулья, обтянутые кожей пони. Он посмотрел на свои потертые ковбойские башмаки и высокие английские ботинки Сюзанны. — Придется обойтись без шляп. — Он обнял ее за талию и без колебаний присоединился к хороводу.

К полуночи, когда они перетанцевали все танцы и выпили, Джебу пришлось спеть несколько песен и раздать энное количество автографов.

Лицо Сюзанны раскраснелось, глаза блестели.

— Я быстро научилась, верно? — спросила она, когда они вышли из клуба.

— У тебя прирожденное чувство ритма. — Он прижал ее к себе, и не только затем, чтобы прикрыть от пронизывающего ветра. — И в танцах тоже.

Сюзанна все еще не хотела возвращаться в отель. Шофер такси высадил их в нескольких кварталах от клуба, и они начали в обнимку бродить по улицам, смеясь и болтая — особенно Сюзанна.

— Помнишь того мужчину с женой? Им, должно быть, за восемьдесят!

— Они танцевали не хуже остальных.

Она положила голову на его плечо.

— Так приятно видеть, — сказала она, — когда люди вместе состарились и сохранили свою любовь. Я знаю, это глупо, но я по-прежнему хочу, чтобы мои родители… — Она осеклась и схватила Джеба за рукав. — Посмотри! Бедняжка!

Джеб увидел двигавшуюся по пустынной улице согбенную фигуру, волочившую за собой металлическую тележку. Женщина была без пальто, с непокрытой головой, без перчаток. Тележка все время застревала в снегу и ее приходилось вытаскивать. Не поднимая головы и что-то бормоча про себя, нищенка прошла мимо.

— Она напоминает мне тех, кого я видела в Сан-Франциско. Все это так печально! Власти должны для всех них найти кров, — сказала Сюзанна.

— Для всех не хватит места. Последний раз, когда я играл в Нью-Йорке, я видел людей, ночующих на вентиляционных решетках, а один жил в ящике на Мэдисон-авеню, прямо напротив пятизвездочного ресторана. — Старуха обернулась и посмотрела на них. Глаза ее слезились, из носа текло. — Он ел бобы из банки. Прямо руками.

Сюзанна не сводила глаз с женщины.

— Давай дадим ей что-нибудь. Я оставила кошелек в отеле, но я тебе потом верну деньги. — И, не дожидаясь ответа, Сюзанна устремилась вслед за женщиной. — Подождите!

Джеб полез было в задний карман, но затем остановился. Скользя по обледеневшему тротуару, он побежал к Сюзанне. Женщина остановилась, вид у нее был испуганный, вероятно, она думала, что ее поймали полицейские в штатском. Джеб взял Сюзанну за руку.

— Я не хочу просто так давать ей деньги, — сказал он.

Сюзанна посмотрела на него с осуждением.

— Мы поможем ей по-другому.

Нагнувшись, он встретил взгляд женщины и содрогнулся: ей ведь всего лет тридцать пять — сорок!

— Мэм, — сказал Джеб, — мы с подругой хотим купить вам горячую еду и кофе. Сегодня очень холодная ночь. Вы не составите нам компанию где-нибудь в тепле?

Сначала женщина не соглашалась на его предложение, возможно из гордости, — и ее пришлось уговаривать. «Ей нужно удовлетворить свою гордость», — подумал Джеб. Судя по ее виду, женщина совсем замерзала. Сюзанна предложила пойти в ресторан, где подавали блины, но Джеб отрицательно покачал головой, решив, что гамбургеры более подходящая еда для голодной женщины. Он считал, что так будет безопаснее, к тому же это простая американская пища.

Когда принесли заказ, женщина плотнее завернулась в свой грязный свитер и набросилась на еду. Чтобы доставить удовольствие Сюзанне, Джеб попытался поддержать беседу, но из этого ничего не получилось. Женщина не захотела даже сообщить свое имя. И хотя речь ее звучала довольно правильно, она явно не желала рассказывать о своей жизни, и Джеб ее хорошо понимал. Он сам был когда-то беден и знал, что бывают такие моменты, когда у человека ничего не остается, кроме гордости.

Сюзанна сопровождала взглядом каждое движение женщины. Когда та наконец отставила в сторону тарелку и начала собирать свои пожитки, Джеб потянулся за бумажником. Отдав гостье горсть двадцаток, он тем самым удовлетворил желание Сюзанны проявить милосердие, но сам остался недоволен. После того как они прошли три квартала, в ушах Джеба все еще звучали сказанные нищенкой невнятные слова, которые не были словами благодарности, а Сюзанна пыталась разобраться в том, что произошло.