Элейн Ричардс - Магнат

— Я знаю, — буркнул Клири, — и мне не позволяют забыть об этом.

Он со злостью смахнул пыль с брюк и ушел.

Рубен издал короткий смешок, но прозвучал он фальшиво.

— Пойдемте, — обратился он к Сэнди. — Я покажу вам остальные владения.

Она последовала за ним, но продолжала оглядываться на вертолет. Он олицетворял для нее грубую силу и могущество, которые пугали ее. Кто она, черт побери, такая, чтобы пытаться поймать на крючок эдакую акулу?

Даже немного театрализованный вид белоснежного дома из железобетона, похожего на скульптуру в кубистском стиле, не ослабил сковывающего ее напряжения. Надо признать, что устроено все было великолепно, на широкую ногу. Чак снимал роскошные планы, и картины удивительной красоты разворачивались у них перед глазами, пока они шли по зимнему саду, где бассейн в греческом стиле и подрагивающие лепестками цветы по сторонам выложенных красным камнем дорожек создавали ощущение тихого приюта, исполненного покоя и красоты. Сентиментальная прелесть архитектуры и пейзажей резко контрастировала с наглой грубостью хозяина ранчо.

Рубен разговаривал с человеком, стоящим в глубокой тени у входа в дом. Этот человек вряд ли был Си, придурковатым сыном Рубена. Высокий, прямой, как шомпол, мужчина с резкими чертами лица и короткой стрижкой был одет в ковбойский костюм приглушенных тонов и обут в до блеска начищенные сапоги. Это, догадалась Сэнди, был Аарон Хейг, редко появляющийся на людях сын Рубена, который занимался делами семьи за рубежом. Исходящая от Аарона темная сила даже на расстоянии, как холодным сквозняком, пронизывала Сэнди. Он наблюдал за ней, и хотя она не видела его глаз, но чувствовала, как он прощупывает ее тело. Рядом с ним стояла стройная, красивая женщина в нарядном клетчатом платье. Это, решила Сэнди, должно быть, жена Аарона, Лорейн.

Сэнди и Чак, обойдя вокруг бассейна, оказались на подстриженном зеленом газоне. При их появлении Рубен обернулся.

— Сэнди, — сказал он, — познакомьтесь с моим парнем, Аароном, и с его женой Лорейн. Аарон, не поскупись на улыбочку для телевидения.

Вблизи Аарон Хейг заморозил Сэнди окончательно, ей казалось, что она стоит рядом с ледяной статуей. Его гладко выбритое лицо было довольно красиво, хотя щеки немного обрюзгли, а шея воспалилась от частого бритья. Глаза были настолько прозрачными, что, казалось, у него вообще не было зрачков. Его тонкогубый рот кривился от постоянного недовольства. Несмотря на худощавость, чувствовалось, что от него исходит огромная психическая энергия.

— Я этого не одобряю, — заявил он на удивление тонким голосом. — Но отец любит подобные игры.

Шея Сэнди покрылась испариной.

— Хорошо, мистер Хейг, если вы не хотите давать интервью, я не могу вас принудить.

Аарон позволил себе намек на улыбку:

— А разве у вас есть выбор?

«Вот так-то! Что же, Сэнди, испробуй обходные пути».

— А как ваши дела, миссис Хейг? — обратилась она к Лорейн.

Лорейн Хейг улыбнулась ей в ответ, но улыбка получилась неестественной, будто под дулом пистолета. Женщина выглядела очень привлекательно с ее точеной фигурой и чувственной внешностью, сексуальность которой подчеркивалась ровным загаром гладкой кожи и высокими скулами тонкого лица. Странным казалось, что она составляет пару этому бескровному, замороженному типу, который стоял рядом с ней.

— У меня все прекрасно, — ответила она, не так сильно растягивая слова, как мужчины. — Рубен показал себя хорошим хозяином?

— О, он был великолепен, — подтвердила Сэнди. — Я так благодарна за любезное разрешение посетить вас на ранчо и уверена, что наши зрители будут просто ошеломлены.

Аарон быстро повернулся и посмотрел на отца.

— Ты что, разрешил здесь снимать?

Рубен сдержанно хмыкнул.

— Какого черта, Аарон, я позволил ей прийти сюда и снимать все, что угодно. — Он засмеялся. — Пока ты не завладел правами на наследство, нам здесь нечего скрывать.

Сэнди подумала, что Аарона хватит удар. Страшным усилием воли он подавил взыгравшие эмоции, а сыновние чувства не позволили ему решиться на открытое неповиновение.

— Я думаю, что сейчас для этого неподходящее время, — выдавил он наконец. — Полагаю, что от этого нам будет только вред.

— Да оставь ты, — фыркнул Рубен. — Что за чушь собачья! Ты говоришь так, будто эти проклятые камеры могут навредить нам или представить нас похожими на гангстеров. Наоборот, люди будут относиться к нам более лояльно. А дружеские отношения никогда не помешают.

— А я не хочу, чтобы меня снимали, — возмущенно огрызнулся Аарон. — И требую, чтобы пленку сначала показали нам, а уже потом отправили на телевидение. Я должен решить, какой вариант пойдет в эфир. Наши адвокаты сегодня же позвонят на телецентр и во всем разберутся!

Тут уж Сэнди встала на дыбы:

— Знаете, мистер Хейг, по правилам я не обязана посылать вам копию интервью, а наша программа новостей сама решает, что передавать в эфир.

— Не надо со мной спорить, — заявил Аарон. — Я знаю права телевидения, но мне известны и мои собственные права. Вы считаете, что отец связал себе руки, разрешив вам здесь снимать. Но он просто любит приударить за хорошенькими женщинами. Он любит, чтобы его обожали и баловали; он всегда был таким. И вы сегодня предоставили ему возможность поразвлечься. Но я живу в реальном мире, в котором мы защищаем свои интересы. Поэтому не пора ли вам сворачиваться и отправляться в отель?

Сэнди удалось удержаться от резкой отповеди, она уже научилась оставаться, насколько это возможно, нейтральной во время интервью.

— Я ценю вашу откровенность, — сказала она холодно, — хотя общество вашего отца кажется мне более приятным.

— В этом я не сомневаюсь!

Жажда мести бушевала в Сэнди, когда она повернулась к Лорейн.

— Миссис Хейг, а как вы относитесь к съемкам для телевидения?

Аарон даже не моргнул. Лорейн, не взглянув на своего мужа, заулыбалась по-девичьи смущенно и сказала:

— Мне это нравится. Но я не знаю, что во мне может быть интересного.

— О, многое, — настаивала Сэнди. — Наша аудитория в основном состоит из женщин, а им очень хотелось бы узнать, как женщина из семьи Хейгов отдыхает, какие она носит украшения, как одевается и тому подобное.

Лорейн принужденно рассмеялась, будто пистолет все еще был приставлен к ее затылку. Ветер играл складками ее платья.

— Это совсем неинтересно, мисс Меррит. Мы ведем очень замкнутую жизнь. Очень жаль.

«Могу себе представить», — подумала про себя Сэнди и тяжело вздохнула:

— Я не мисс, а миссис Меррит.

— О, — с признательностью за откровенность воскликнула Лорейн. — А кто ваш муж?

— Он корреспондент журнала «Ньюс уорлд».