Элейн Барбьери - Плененные любовью

8 августа 1757 года

Осажденная крепость держалась из последних сил. Густой пороховой дым плыл по влажному летнему воздуху, почти заслонив заходившее солнце. Нигде не было спасения от запаха гари. Пять дней длилась жестокая осада, и хотя в крепости всего хватало для отпора и оборонялись солдаты храбро, однако из-за непрерывного обстрела французской артиллерии были повреждены чуть ли не все пушки, разрушен северо-западный бастион, а число защитников сократилось с пяти до двух сотен. Казематы были полны — но не боеприпасами, а ранеными и умирающими. При первых признаках опасности переселенцы, привезенные землеустроительной компанией Спикмана, покинули свой лагерь и укрылись за стенами форта. Таким образом, теперь здесь находилось около тысячи семисот человек.

Воевавшие под командованием маркиза де Монткальма шесть тысяч французов и канадцев, а также тысяча семьсот индейцев ждали падения крепости с нараставшим нетерпением. Как это ни печально, они были близки к победе, ибо форт Уильям Генри — стойкая британская крепость, этот гордый бревенчатый «часовой» у стратегически важного озера Георг, — уже не мог сдерживать их натиск.

Грохот французских пушек не прекращался ни на минуту — казалось, стучали в огромный барабан. В этот гул смерти вливались шум падавших бревен и гудение жадного пламени. Стоявший в воздухе запах пороховой гари и дым от пожарищ вызывали тошноту. Молоденькая поселенка несколько раз судорожно вздохнула, пытаясь совладать с собой. Она виновато оглянулась и украдкой смахнула слезы, так некстати выступившие на глазах. Но лица окружавших ее людей были мрачными и напряженными. Каждый сосредоточился на своем и ни на кого не обращал внимания.

Девушка поспешно вернулась к своему занятию. Она делала бинты для раненых, лежавших в казематах. Ее мучила мысль, что эти бинты не принесут раненым какой-то значительной пользы, судя по тому, что она увидела в казематах несколько часов назад.

До сих пор ее мутило и бросало в дрожь при одном воспоминании об увиденном. Спертый воздух, вонь от немытых тел, крови, разлагавшейся плоти и человеческих испражнений. Мука и отчаяние отражались на лицах умиравших людей. Ее охватил такой ужас, что она моментально выскочила вон и забилась в долгом отвратительном приступе рвоты, ругая себя за слабость.

— Проклятие! — вырвалось у нее сквозь стиснутые зубы. — Больше это не повторится.

Потому что если она не справится со своими чувствами, как посмеет смотреть в глаза Роберту? Он нашел ее как раз в ту минуту, когда она сбежала от раненых. В ее ушах все еще стояли предсмертные вопли и стоны. Зарыдав, она отвернулась от Роберта.

— Роберт, не смотри на меня! Мне так стыдно, так стыдно. Но это было просто ужасно. Они там мучаются и знают, что скоро умрут. Один ополченец из Нью-Джерси — совсем еще мальчик — хотел, чтобы я подержала его за руку, и тянулся ко мне… Ох, Роберт, да ведь у него совсем оторвало эту самую руку, а он даже не замечал! И я убежала, и меня вырвало. Я не смогла помочь даже ему. Роберт, что со мной творится? Почему я ему не помогла?..

— Успокойся, Аманда. Старайся не думать о том, что там увидела. Тебе не станет легче, если будешь без конца себя проклинать. Бедный парнишка наверняка уже умер, и ты ничем не помогла бы ему, даже если бы осталась там.

— Но я могла бы его утешить.

— Тебе вообще не следовало туда соваться, — строго произнес Роберт. — Тебе нечего там делать. Ты слишком молода для такого кошмара.

— А тот парень — он разве не молод? Он не намного старше меня!

— Я же сказал тебе — забудь, выкинь из головы! — В голосе Роберта звучало раздражение. Слишком больно ему было видеть, как терзается Аманда. — Или ты вообразила, что одна в этой крепости испытываешь страх? Время от времени страх может испытать любой из нас. Тебе не в чем себя винить!

— Но я же струсила, Роберт!

Аманда едва сдерживала слезы. Роберт, удивленный столь бурным раскаянием девушки, заговорил мягче, надеясь успокоить ее:

— Ты напрасно осуждаешь себя, Аманда. Сейчас ни один человек в крепости не свободен от страха. Только дураки не способны испытать страх, когда есть чего бояться.

— Роберт, уж не хочешь ли ты сказать, что тоже боишься? — потрясение уставилась на него Аманда. Судя по едва заметной улыбке, к девушке уже возвращалось обычное присутствие духа.

— Ну, Аманда, ты же понимаешь, что я бы не хотел оказаться в числе дураков, поэтому признаюсь: да, и я немного боюсь. Ведь страх всегда живет в человеке, на самом дне его души — вопрос только в том, сумеет ли он его подавить, когда понадобится. А для этого нужен некоторый опыт. Разница между мной и тобой лишь в том, что ты так сильно испугалась впервые. И не смогла побороть страх. Это всегда трудно в первый раз.

Аманда надолго замолчала, стараясь окончательно прийти в себя. Ее все еще мучило чувство стыда, однако в душе она согласилась с Робертом: что случилось — то случилось, и слезами горю не поможешь. Наконец она произнесла, все еще не решаясь поднять глаза:

— Роберт, я такая глупая. Ты, наверное, разочаровался во мне?

В ответ он ласково, но решительно поднял ее лицо за подбородок, пока их глаза не встретились и Аманда могла сама убедиться в его искренности.

— Нет, Аманда, ты не сделала ничего такого, что заставило бы меня разочароваться в тебе, — серьезно и значительно произнес он.

Вряд ли у нее нашлись бы слова, чтобы выразить вспыхнувшую в душе благодарность за такое понимание. Несмотря на испытанное облегчение, она не смогла сдержать дрожу в голосе, когда с чувством ответила;

— Я обещаю, Роберт, что не сделаю этого и впредь. А вот теперь, вспоминая свою недавнюю искреннюю клятву, данную с такой решимостью, она сильно сомневалась, что сумеет все же ее исполнить. Девушка в любую минуту готова была снова поддаться демонам страха и проклинала себя за это. Откуда ей было знать, с какой неохотой отпускают эти демоны свою жертву? Тем более что в осажденной крепости страх гулял повсюду.

Стараясь не смотреть сквозь дверной проем во двор, где отчаянно суетились защитники форта — от этого становилось еще страшнее, — Аманда уткнулась в свою работу. Усилием воли она заставила себя отвлечься от жуткой действительности. Она вспомнила, как всего полтора года назад впервые оказалась в лагере поселенцев. Теперь, оглядываясь на это время, она удивлялась собственной былой наивности. Какой восторг испытала Аманда, когда сумела убедить родителей, что в свои пятнадцать лет она вполне может присоединиться к пионерам, строившим поселок недалеко от форта. Вдохновленная всеобщей целеустремленностью, девочка, не желая оставаться без работы, стала помогать нескольким женщинам, организовавшим нечто вроде общественной прачечной, чтобы и ее малые силы были направлены на грандиозное дело — создание нового государства. Естественно, ей и в голову не могло прийти, что усилия поселенцев могут оказаться напрасными. О, эти безумные детские мечты о славе первооткрывателей!