Элейн Ричардс - Магнат

Сэнди сквозь слезы взглянула на Джолин и сказала:

— Не поручусь за это. Но спасибо, что пришли. Из меня довольно паршивая компания.

— Что вы, вы в порядке! Вы смелая женщина!

— Это точно. — Сэнди сжала ей руку. — Слушайте, я хотела бы встретиться с вашим мужем. Он сейчас здесь?

— Си? Он куда-то уехал. Должен вернуться приблизительно через неделю.

Искра безумной надежды вспыхнула и угасла.

— Не важно, — сказала Сэнди.

Желая ее обрадовать, Джолин сказала:

— Послушайте, когда он вернется, я обязательно попрошу его поговорить с вами.

Сэнди мрачно смотрела на свое отражение в почерневшей от ночной тьмы стеклянной стене.

— Хорошо. Попросите его зайти. Но сначала уточните, когда у меня приемные часы.

Джолин сделала движение к ней, потом остановилась; казалось, она глубоко расстроена.

— Берегите себя, милая. — Она помешкала секунду и вышла из комнаты.

Сэнди опять села и уставилась на лимонад. «Что они делают сегодня ночью, черт их возьми? — подумала она. — Кого они убивают, пока я сижу здесь?»

Клиника неврологических исследований Медицинского центра при Гроувском университете располагалась в прекрасном пригороде Пэрриша. Это был цельный шестиэтажный монолит из белого гранита с тонированными стеклами зеркальных окон, отражавших техасское небо. Среди деревьев и газонов он обеспечивал абсолютную тишину и превосходный уровень медицинского обслуживания для тех психически нездоровых пациентов, которые могли за это заплатить.

Поскольку Аарон Хейг, жертвуя на благотворительность, смог превратить большую часть Медицинского центра в свою собственность, Лорейн были отведены апартаменты на шестом этаже — спальня, гостиная, ванная комната и балкон. Стеклянная дверь и окна были из небьющегося стекла и открывались с помощью электронного кода.

Дозы успокоительных средств и антидепрессантов, которые принимала Лорейн, увеличивались день ото дня, пока она не стала проводить большую часть времени в постели, лежа на спине, бледная и эфемерно красивая на фоне кружевных подушек. Так она выглядела и этим вечером, когда дверь ее комнаты открылась и вошел высокий темноглазый человек. Он закрыл за собой дверь и тихо прошел через гостиную в спальню. На одном из боковых столиков, обитых стеганой мягкой тканью, стояла лампа. Лорейн лежала, свернувшись калачиком. Одна ее щека была освещена.

Она зашевелилась, когда мужчина вошел в спальню; ее глаза трепетно открылись.

— Привет, Лорейн! — сказал он.

Слабая улыбка приподняла уголки ее губ. Она узнала голос вошедшего, хотя он прозвучал слабо. В сменяющих друг друга свете и тени она смогла разглядеть очертания его фигуры. Это был доктор Энди, он лечил ее последние несколько недель. Его голос и прикосновения успокаивали ее.

Когда он подошел, она зашевелилась на кровати.

— Вам сегодня нужна ванна, дорогая Лорейн. — сказал доктор. — Хорошая теплая ванна. Она поможет вам расслабиться. И вы проведете спокойно ночь. Пойдемте, дорогая.

Он наклонился, схватил ее за запястья и, потянув на себя, заставил сесть. Она свесила ноги с края кровати и сидела, прикрыв лицо рукой, а длинные густые волосы спадали на ее лицо и плечи. Тонкая ночная рубашка заголила белые бедра. Ее плечи сияли в свете лампы.

Энди провел своими сильными пальцами по ее волосам. Она закинула голову и с закрытыми глазами улыбнулась этой ласке, тихо застонав. Энди улыбнулся ей:

— Пойдемте, дорогая. Надо принимать ванну.

Он помог ей встать, и она оперлась на него. Она еще могла ходить, но ее ноги казались ватными, а колени подгибались. Энди отвел ее в ванную комнату и включил свет. Пока наполнялась ванна, Лорейн сидела и смотрела на него с глупой улыбкой.

Он наполнил ванну до половины и закрыл кран.

— Встаньте, — приказал он Лорейн.

Она встала с его помощью.

— Раздевайтесь.

Она кивнула, немая и неустойчивая, словно пробудившаяся от хмельного сна. Скрестив свои длинные тонкие руки, она сняла ночную рубашку и обнажила белый живот и грудь с торчащими сосками. Рубашка свалилась на кафельный пол, Лорейн стояла, взбивая руками волосы.

— Лезьте в воду, — велел ей Энди.

Он помог ей войти в теплую ванну. Она села и откинулась назад. Энди положил ей под голову надувную резиновую подушечку.

— Вот так, полежите немного, дорогая, — сказал он.

Она кивнула, закрыла глаза и стала что-то бормотать про себя. Вода была приятной, как прекрасная теплая река, уносящая ее прочь под огромным техасским небом. Вода казалась подернутой золотом и несла ее по прериям со стадами пасущегося скота, мимо валунов и гор, укрытых глубокой тенью. Прочь от дурных снов, от ее боли — к спокойствию.

Пока она лежала в воде, Энди достал из кармана белого халата шприц и ампулу с успокоительным средством, прописанным Лорейн, у которой уже начинался распад личности. Энди достал также пакетик с наркотиком. Эти таблетки не были назначены Лорейн, поскольку у нее не было проблем со сном. Но врачи потом решат, что она стащила их у влюбленного в нее пациента, который все время любовался ею. Будет ясно, что несчастная женщина страдала наркотической зависимостью.

— Хорошо, Лорейн, — мягко сказал Энди. — Пора принять снотворное.

Он протянул ей чашку с водой и заставил ее выпить все четыре таблетки наркотика.

— Вот и славно, — сказал он. — Вы умница, дорогая. Теперь вы действительно легко уснете.

Она вздохнула и улыбнулась, наслаждаясь ванной. Энди наполнил шприц успокоительным и сделал укол. Она вздрогнула от укола, но сразу же расслабилась. Энди погладил ее по мокрым волосам и лицу.

— Доброй ночи, миссис Хейг, — сказал он.

Она опять вздохнула. Теперь река сияла красным светом в лучах заката, и она чувствовала не воду, а свое скольжение по ней, уже стремительное и возбуждающее, потому что река развернула ее и увлекла в сторону темного ущелья. Она обрадовалась его тени и прохладе.

Энди присел на стул у ванны и смотрел на эту необычайно красивую нагую женщину. Ее матовое тело мерцало под слоем прозрачной воды. Волосы на ее лобке мягко колыхались, как экзотическое подводное растение. Энди любовался ее красотой.

Он наблюдал за Лорейн, пока не убедился, что она впала в глубокую кому. Тогда он встал на колени возле ванны и положил свою большую ладонь на ее мокрое лицо. Он вдохнул воздух и со всей силой погрузил ее голову под воду. Какое-то время она оставалась абсолютно неподвижной, затем ее конечности начали дергаться и биться, обдавая врача водой. Ее тело сотрясали судороги: древний инстинкт самосохранения проснулся в ее мозгу. Но ослабленный лекарствами организм был способен сопротивляться лишь очень короткое время. Она затрепетала, словно через нее пропустили электрический ток; Энди увидел, что ее рот открылся и вода устремилась внутрь. Он увидел, как ее тело распухает и раздувается от воды, бледнея и синея, по мере того как вода заполняет легкие. Ее глаза раскрылись, но уже ничего не видели. Язык вывалился изо рта, серый и раздутый. Множество пузырьков воздуха всплыло на поверхность и исчезло.