Шеннон Уэверли - Временное пристанище

Глаза Сюзанны метали молнии.

— В том-то и беда. Когда дело касается вас, Марк забывает о себе. Как же вам это удается? — Сюзанна ехидно рассмеялась. — И как вы объясните, что умный, здравомыслящий человек вдруг в середине дня сбегает с работы, а? Может, вы нашептываете ему ночью, чтобы он действовал во вред себе? Или же… вы просто неотразимы в постели?

Ким разинула рот от изумления.

— Вы не предполагали, что мы об этом узнаем?

— О чем узнаете? — хрипло спросила Ким.

— О том, что вы провели тогда уик-энд с Марком.

— Мы ездили кататься на лыжах.

Сюзанна презрительно усмехнулась.

— Так вы считаете, что Марк ушел в ту пятницу раньше только потому, что мы с ним договорились провести веселенький выходной и ему не терпелось поскорее приступить к делу?

— Боже мой, неужели и другие так думают?

Сюзанна промолчала.

— Но вы ошибаетесь. Мы ни о чем не договаривались, и ничего вообще между нами не произошло.

Ким проглотила слюну, зная, что говорит не всю правду.

— А если бы даже произошло, то ведь сейчас другие времена. Кого волнует, чем занят человек, если он не на работе?

Пылая от возмущения, Сюзанна выбралась из шезлонга.

— Моего отца, вот кого, особенно если он подозревает, что человек этот водит за нос его дочь. Ваш уик-энд на лыжах как раз и заставил отца усомниться в деловой надежности Марка. В довершение всех его неблагоразумных поступков.

Вифания начала хныкать. Ким вытащила ее из песочницы, не обращая внимания на то, что она вся в песке, и взяла на руки. Страшная правда начала наконец доходить до нее. Марк не продвинулся по службе, место, ради которого он трудился всю свою сознательную жизнь, занял другой. И все это по ее вине.

— А как он сейчас? — голос Ким дрожал от волнения.

— Не могу сказать, но боюсь, что ужасно. Марк ушел.

— Что?!

— Ушел. Разобрал бумаги и расстался с фирмой. Что ему оставалось делать после такого унижения?

Каждое слово Сюзанны звучало как обвинение.

— Но… с ним поступили несправедливо! Марк достоин того, чтобы стать содиректором фирмы.

— Не говорите мне о справедливости. Вы представляете себе, как это отразится на нашем будущем? Ведь мы с Марком рано или поздно должны были взять на себя руководство фирмой.

Глаза у Ким округлились.

— Как муж и жена?

— Скорее всего.

— И Марк знал об этом?

— Да он даст мне сто очков вперед. Марк очень честолюбив. По крайней мере был таким. Но с тех пор, как вы причалили к его дому, его словно подменили. Я видела, как он теряет интерес к делам фирмы, к коллегам, к карьере, да ко всему, чем раньше жил.

Ким чувствовала, что задыхается. Господи, неужели она оказалась той злой силой, которая порушила жизнь Марка?

— Мне неизвестно, что Марк собирается теперь делать, — продолжала Сюзанна, отчеканивая каждое слово. — Возможно, он и сам этого не знает. Я просто проходила мимо его дома, и женщина, которая там убирает, сказала мне, что он уехал. Куда, я тоже не знаю. Потому и пришла сюда. Решила, что вы знаете.

Ким беспомощно пожала плечами.

— Вероятно, он уединился где-то, чтобы все спокойно обдумать.

Ким отвернулась, не желая, чтобы Сюзанна видела ее слезы.

— Я… я уверена, что все у него будет хорошо.

— Надеюсь… Когда Марк появится, я сделаю все, чтобы вернуть его в фирму и чтобы жизнь его наладилась. А вас, Ким, попрошу оставить Марка в покое. Сделайте это ради него. Я еще когда вас об этом просила, но вы меня не послушали. Что из этого вышло, вам известно. Поэтому я прошу вас снова. Не вмешивайтесь в его жизнь. Договорились?

Да разве я вмешиваюсь, думала Ким, глядя сквозь слезы в пасмурное небо. Я ушла из его дома. Все эти четыре долгих недели не заглядываю к нему, не звоню.

Но оказалось, что этого мало. Сердце у нее оборвалось.

— Я сделаю все, чтобы не мешать Марку.

— Вот и славно. Рада, что мы понимаем друг друга.

Минуту спустя Ким услышала, как стукнула калитка.

Приняв решение, Ким поняла, что может сдвинуть горы. Через три дня она была уже в Нью-Йорке. Колорадо-Спрингс остался в прошлом.

Хотя расстаться с ним оказалось труднее, чем она предполагала. Она полюбила эти места. Но быть помехой Марку ей не хотелось. Чувств к ней он никаких не испытывает, но считает себя ответственным за нее как родственник. Иначе с чего бы он так обеспокоился, когда она рассказала ему в тот праздничный вечер о своих затруднениях? И если бы она взялась осуществлять планы насчет колледжа, он, вне всякого сомнения, счел бы себя обязанным помочь ей. Однако лишние хлопоты Марку ни к чему, да и время ему дорого. И сама она ему не нужна. Поэтому лучшее, что она могла сделать, — это уехать и дать Марку жить своей жизнью.

Митчеллы отнеслись к ней с пониманием, хотя известила она их практически перед самым отъездом. Они даже вручили ей восторженное рекомендательное письмо на случай, если она захочет устроиться на подобную работу в Нью-Йорке. Правда, расставание с ними стало из-за этого еще более тяжелым. За то время, что она у них пробыла, они успели сдружиться.

Ким позвонила Шарлотте и договорилась, что поживет у нее, пока не найдет собственного пристанища. Потом заказала билет, собрала вещи и вскоре уже летела в самолете, лишив себя возможности передумать. Действовать нужно было быстро. Ей очень хотелось уехать до того, как появится Марк. Если бы они случайно увиделись, от ее решимости ничего бы не осталось.

Сейчас Ким сидела, изредка позевывая, за завтраком у Шарлотты, как это много раз бывало раньше. Только с прежней Ким она уже не имела ничего общего. Шарлотта, встретившая ее накануне вечером в аэропорту, заметила перемену.

— Ба-а-а! Да тебя не узнать! — воскликнула она, восторгаясь прической Ким.

Ким знала, что изменилась она не только внешне. Странно, но, смирившись с тем, что она обречена на одиночество, Ким почувствовала некоторое облегчение. К тому же она в последнее время стала уверенней в себе, понимая, что благодарить за это должна Марка. Марк так в нее верил, что это и ей придало уверенности.

— Могу я оставить тебя одну? — спросила Шарлотта, собираясь на работу. Ее родители уже ушли.

— Иди и не волнуйся. У меня куча дел сегодня.

— А ты не хочешь прогуляться со мной в наш салон? Тебя охотно возьмут обратно.

Ким улыбнулась ей.

— Благодарю, но не сегодня. Есть дела поважнее.

— Тогда ладно. Я вернусь в пять. И знаешь, хорошо, что ты снова дома.

— Если бы дома… Шарлотта помедлила на пороге.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но подожди. Со временем все образуется.

Ким надеялась, что так оно и будет. Старые друзья, привычное окружение — что еще нужно, чтобы залечить душевные раны?

Весь день Ким провела на ногах. К тому времени, когда она вышла в сумерках из автобуса, она уже записалась на двое летних курсов в Сити-колледж и в восьми местах оставила заявления о приеме на работу. Она успела забыть, как изматывает влажный климат Восточного побережья, успела отвыкнуть от грязи, шума, толчеи Нью-Йорка. Трясясь в автобусе, выпускавшем время от времени густое облако выхлопных газов, Ким терла рукой глаза. Кожа ее, казалось, задубела.