Владимирова Екатерина - И телом, и душой

Нужно было раньше вызвать «скорую»… О жизни ребенка речи уже не шло… Нужно было спасать жизнь матери…

В голове зазвенело, отдаваясь болью в ушах, забилось в груди сердце. Мир наклонился вбок…

Едва разлепив сухие губы, он прошептал:

— Как… моя жена?

— Вы можете навестить ее, — сказал врач. — Она в палате. И уже очнулась от наркоза.

Он кивнул, невидящим взглядом всматриваясь в пустоту, мелькавшую перед глазами.

Он решился направиться к ней лишь спустя полчаса после беседы с врачом. Боль разъедала кислотой.

Осторожно раскрыл дверь палаты, в которой находилась девушка, и заглянул внутрь.

— Лена?… — окликнул он ее, но девушка не шевельнулась.

Он сделал несколько шагов вперед и застыл, глядя на бледное лицо с безжизненными глазами на нем.

— Лена…

Он внезапно почувствовал тошноту в груди и, глубоко вздохнув, подошел к койке, на которой лежала девушка, пустым взглядом рассматривая потолок.

— С тобой… все порядке, — проговорил он тихо, ощутив внезапный комок боли в горле и груди. — Врач говорит, что через пару дней тебя можно будет выписывать и переводить на домашнее лечение.

Лена молчала. Лишь тяжело дышала, стискивая губы и силясь не расплакаться. Но он видел на щеках застывшие следы уже выплаканных слез.

— Скажи что-нибудь, — попросил он ее слабым голосом.

Она повиновалась. Тихо, изломанным голосом с раскаянием, отчаянием тоской внутри.

— Сын, — прошептала Лена, не глядя на него. — Это я хотела тебе сказать тогда, — быстрый измученный взгляд на Максима, низко наклонившегося над койкой. — У нас должен был родиться сын.

Максим сжал руки в кулаки, стиснул зубы так сильно, что на скулах заходили желваки. Опустил голову вниз, затрясся его подбородок, он зажмурился, сдерживая себя, чтобы не сорваться.

Когда он поднял на нее горящие ураганом чувств и эмоций глаза, Лена испуганно сглотнула.

— Почему ты сразу не позвонила мне? — спросил он хрипло. — Почему сразу не позвонила?!

— У тебя было совещание, — проговорила она, стараясь не встречаться с ним глазами. — Ты сказал, что…

— Плевать на совещание! — воскликнул он яростно, а потом вдруг стих, взяв себя в руки. — Плевать на совещание, когда случилось… это! Ты понимаешь, что могла спасти… его ?! — он стиснул зубы, нахмурился. — Я бы приехал и отвез тебя в больницу. Почему ты ждала так долго, черт побери!? Почему не позвонила, если не мне, то в больницу, сразу?! Почему, черт побери!?

Болезненно зажмурившись, Лена отвернулась от мужа и заплакала.

— Прости меня…

— Ты могла его спасти, ты понимаешь!? — хриплым, ломаным голосом выдохнул Максим. — Ты могла…

— Прости, — пробормотала девушка, глотая слезы. — Прости…

Мужчина отвернулся, посмотрел в сторону, стиснул зубы еще сильнее, потом наклонился к ней, сильно зажмурившись. С минуту стоял над ней, не произнося ни слова и не раскрывая глаз, а затем поцеловал ее в лоб и отшатнулся от девушки, словно обжегшись.

— Я приду вечером, — сказал он тихо, больше на нее не взглянув. — Отдыхай.

И Лена не успела ему ничего не ответить.

Кажется, все закончилось не только для нее, но и для него тоже. И она уже не могла его в этом винить.

Дни потянулись медленно и словно бессильно. Наконец, в начале декабря выпал снег, наступили холода.

Лена переживала один день за другим, чувствуя, что так же медленно сходит с ума. Врач назначил ей сначала успокоительное, а затем и антидепрессанты. Она слышала, как он переговаривался с Максимом, но не подала виду, что слышала их разговор. Доктор настоятельно рекомендовал Максиму не спускать с нее глаз, так как она сейчас, как никогда, может сорваться и совершить глупость.

Максим следовал наставлениям врача и звонил ей каждый день по несколько раз. Иногда лишь для того, чтобы узнать, чем она занимается, и не забыла ли пообедать. Короткие разговоры, всего пара фраз, словно ежедневный ритуал, иногда превращавшийся в раздраженные крики и восклицания с обеих сторон. Но неизменный и повседневный. Жизнь превращалась в какую-то бешеную скачку, гонку за несбывшимся и одновременно в монотонное перескакивание с одного дня на другой без видимых следов жизни.

Середина декабря встретила их сильными морозами, а вот конец месяца, в самом преддверии Нового года, наоборот, не по-зимнему аномальным теплом.

В тот день Лена, как всегда, даже не задумываясь, отправилась в старый городской парк.

Этот парк всегда ее убаюкивал, утешал, рассказывая красивые сказочные истории о любви и верности.

Он вылечивал ее. По-своему лечил от потери, от боли, от чувства вины.

Но сегодня… что-то было не так. Иначе. Иначе дышала зима, крадучись следя за ее продвижением.

Лена отключила телефон, зная, что Максим должен будет ей позвонить. А если он позвонит, она не сможет… она струсит, отступится, не решится пойти навстречу к своему мальчику. К своему сыночку. Она откажется от этой встречи и уже никогда — никогда! — его больше не увидит и не услышит!

Сегодня, всегда разговаривающий с ней парк, яростно молчал немой тишиной.

И сегодня это ее успокаивало еще сильнее, чем его разговор.

Вглядываясь вдаль, Лена опустилась на колени, утопая ими в сугробах. Не замечая морозного холода, обдавшего все ее тело, Лена всматривалась в пустоту пустыми, безумными глазами.

А там вдали… Он . Ее малыш. Ее сыночек. Ее солнышко, свет ее мрака.

Он такой маленький. И его ладошку можно взять одним лишь пальчиком. У него темные волосики. Он пошел в папу. Нет, сейчас волос у него, конечно же, нет, но она знала, чувствовала, что они будут темными. А глазки… глазки ее. Шоколадно-карие. И он улыбается ей. Беззубой, счастливой, совершенно беспечной улыбкой. Потом будет смеяться, радоваться ее появлению. Он будет шалопаем и хулиганом, но она души в нем не будет чаять. Он будет ползать по кровати, а потом переберется на пол. Когда он начет ходить, она станет гоняться за ним по всему дому и не сможет уследить за своим сорванцом.

А когда он пойдет в школу…

Слезы коснулись кончиков ее губ, и она только сейчас осознала, что плачет.

Она хотела к нему. Рядом с ним. Вместе с ним. Без него — уже не хотела.

Таблетки, прописанные врачом, лежали в ее сумочке, и девушка достала пузырек, высыпав на ладонь все, что в нем было. Проглотила одну, затем вторую… Третью…

Скоро, скоро, мой милый, мой родной! Очень скоро мамочка будет с тобой! Не бойся, она не оставит тебя. Никогда не бросит. Это она виновата, что ты ушел. И она исправит свою ошибку. Она обещала, что все будет хорошо, ты помнишь?… И все будет хорошо! Вот увидишь… Мамочка тебя не бросит.

Только не исчезай. Разговаривай с ней. Говори. Зови ее за собой. И она придет!..

— Лена!?