Мириам Рафтери - По вине Аполлона

Когда мы достигли порта, Натаниэль показал мне некоторые из принадлежавших ему судов и поведал о предусмотрительности своего отца, построившего здесь причал в дни золотой лихорадки, после чего терпеливо ответил на все мои многочисленные вопросы. В его голосе звучала откровенная гордость, и я испытывала отчаяние, думая о своей неспособности предотвратить уничтожение судоходной компании, которую Натаниэль так любил. Необходимо было во что бы то ни стало этому помешать. Но как?

Проезжая мимо Сити-холла, городской ратуши, Натаниэль рассказал мне еще о некоторых неблаговидных делах Руфа. Мы проехали через Чайна-таун, где в основном жили китайцы, Телеграф-хилл и Рашн-хилл, мимо оперного театра, афиша на котором возвещала о предстоящем выступлении Энрико Карузо в «Кармен». Позже, когда позади нас остались здания театров «Орфеум» и «Колумбус», Натаниэль разразился вдруг целой речью о безнравственности актрис; я прилагала невероятные усилия, чтобы не показать, как это меня задевает.

Однако, как ни странно, он проявил такт, объехав Барбари-коуст, где располагались самые знаменитые городские бордели. Но я увидела все остальное. Несколько раз во время нашей поездки я испытала чувство растерянности, не обнаружив на привычном месте того, что было для меня неотъемлемой частью городского ландшафта. В особенности потрясло меня отсутствие пирамидального здания «Трансамерикэн» и моста «Золотые Ворота».

– Ну вот, кажется, и все, – проговорил наконец Натаниэль с улыбкой. – Вы видели город, и теперь нам следует поторопиться, если мы хотим приобрести вам новый гардероб.

– Не могли бы вы показать мне еще и Ноб-хилл? – попросила я и, увидев, что он засомневался, добавила: – Пожалуйста. У меня займет немного времени выбрать одежду. Я не люблю часами ходить по магазинам.

Несколько мгновений, как я могла судить по выражению его лица, он взвешивал в уме мою просьбу и наконец согласно кивнул. Я едва не вскрикнула «Эврика», когда мы начали подниматься по крутому склону холма, где обитали самые богатые семьи Сан-Франциско. Окруженные садами роскошные особняки располагались по обе стороны самой престижной улицы Западного побережья, и, глядя на них, я испытывала чувство невозвратимой потери, поскольку знала, что ни один из них не уцелеет во время катастрофы, которая через неделю обрушится на город. Что бы я только ни отдала сейчас за «Камкордер»…

– Чей это дом? – спросила я, когда мы поднялись на вершину и взгляд мой упал на громадный белоснежный особняк в новогреческом стиле.

С явной неохотой Натаниэль сказал:

– Он принадлежит Мортимеру Пратвеллу, президенту коммерческого банка «Пратвелл».

– Отцу Пруденс?

– Да.

Итак, у ее семьи водились деньги. Пруденс была кем угодно, но только не охотницей за богатым мужем.

И все же она явно не годилась в жены Натаниэлю, и я должна помешать ему жениться на ней. Он не оставил мне выбора, осознала я вдруг, когда мы подъехали к магазину и он помог мне выйти из машины. В ту же минуту, как только мы с ним останемся наедине, я буду вынуждена сказать ему правду.

– Oui [7], месье Стюарт. У вашей кузины весьма привлекательное лицо, а фигура… c'est magnifique [8]! Я с огромным удовольствием помогу ей подобрать новый гардероб, – тараторила, захлебываясь от восторга, мадам Ривьер, продавщица универсального магазина.

Натаниэль, чья мощная фигура выглядела довольно неуместной посреди вешалок с дамской одеждой, одобрительно кивнул. Ожидая утомительной примерки с портнихой, я была приятно удивлена изобилием готовой одежды, забыв, что благодаря многочисленным фабрикам, появившимся вслед за изобретением швейной машины, она стала вполне доступной к 19О6 году.

– Подберите моей кузине все, что ей может понадобиться в ближайшие три дня, – сказал Натаниэль. – Туфли, шляпки… в общем, все, что вы считаете нужным. – Он окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног, мгновенно выбив из колеи. Я почувствовала, что он опять дал волю своему воображению, мысленно представлял меня в нижнем белье… или, скорее, без оного.

– Все будет сделано, как вы желается – ответила мадам Ривьер. – У вас есть какие-нибудь конкретные пожелания? Стиль? Цвет?

– Ничего кричащего, – несомненно на память ему пришел мой леотард и ярко-розовые трико. – Что-нибудь попроще. В классическом стиле.

Его слова вызвали у меня раздражение. Пруденс могла щеголять в роскошных нарядах, и он не спускал с нее глаз, ловя каждое ее слово, но на мне ему почему-то хотелось видеть лишь практичную одежду унылых серых.тонов. Ну, хорошо, я не была святой в его глазах, но разве так уж необходимо было из-за этого одевать меня как миссионерку?

Мадам подняла бровь.

– Как вам будет угодно, месье. Итак, давайте прикинем. Вашей кузине понадобятся, по крайней мере, два утренних платья, вечерний туалет и, разумеется, праздничный наряд для свадебной церемонии. К счастью, у меня имеется роскошное платье прямо из Парижа, от Уорта, которое, думаю, будет мадемуазель в самый раз.

– Не забудьте про дорожный костюм, – вставил Натаниэль, слушавший ее, плотно сжав губы. – Он ей понадобится в воскресенье.

Я собралась было возразить, но потом передумала. Похоже, он и вправду намеревался отослать меня сразу же после свадьбы… и до землетрясения. Мне следовало поторопиться и как можно быстрее что-то придумать, если я собиралась этому помешать.

Натаниэль опустился в кресло и, скрестив на груди руки, кивнул мадам:

– Вы можете приступать.

Мадам Ривьер провела меня за ширму и первым делом дала мне примерить белье: две сорочки, шелковую и хлопчатобумажную, дамские панталоны, напоминающие шорты боксера, подвязки, шелковые чулки, лифчик на косточках, полный, в новом стиле корсет, который, по ее словам, приподнимал грудь и придавал фигуре большую пышность сзади, делая ее похожей на букву «S», и, наконец, две новомодные «тихие» нижние юбки.

– Отныне можете забыть об этом грубом шелесте, – она посмотрела на снятые мной старые юбки матери Натаниэля.

Я чувствовала себя, как обвязанная нитками индейка, которую приготовили к жарке. Однако, бросив на себя взгляд в зеркало, я вспыхнула от удовольствия. Женщина в зеркале ничем не напоминала мне прежнюю. Она была более красивой, более женственной и утонченной. Никогда не думала, что в нижнем белье можно выглядеть столь потрясающе. Похоже, Мадонна действительно разбиралась кое в чем…

– Не беспокойтесь, – шепнула мне на ухо мадам Ривьер. – Мы заставим вашего кузена отказаться от своих консервативных взглядов и изменить решение. Красивая женщина должна всячески подчеркивать, а не скрывать свою красоту.

У меня не было никакой уверенности, что нам удастся переубедить Натаниэля, однако я все же последовала совету мадам и надела простое коричневое платье.