Юна-Мари Паркер - Богачи

Тиффани внимательно посмотрела на отца. Свою предприимчивость Морган унаследовала явно от него.

— Ты уже говорил с Морган по поводу этого заявления?

— Я собирался позвонить ей из офиса. Но не сомневаюсь, что она с ним полностью согласится.

— Да уж! — печально вздохнула Тиффани.

— Ты звонила ей вчера? Как там дела у Гарри?

— Я не разговаривала с Морган со среды — с того дня, когда разразился скандал.

Джо поперхнулся дымом от удивления.

— Не понимаю, что происходит с вами обеими! Сперва вас водой не разольешь, задумываете вместе аферы, рожаете друг для друга детей и вообще занимаетесь черт знает чем! А потом рвете отношения и даже не разговариваете! Вот что, Тиффани…

Она невольно улыбнулась, видя, что Джо собирается разыгрывать перед ней свою любимую роль отца-воспитателя под девизом «Не бери с меня пример, а следуй моим советам».

— Да, папа?

— Выкладывай все начистоту. Почему ты не разговариваешь с Морган? Мы не можем держаться порознь — от этого случаются непоправимые беды, как видишь. Только вместе мы сможем победить, Тиффани.

— Я сделала это, чтобы предотвратить еще большую беду, — ответила она и отвернулась, пряча от отца глаза, вдруг наполнившиеся слезами.

— Что ты имеешь в виду?

— Неужели ты думаешь, что я в муках вынашивала и рожала ребенка, отказалась от контракта, о котором мечтала всю жизнь, потом потеряла сына — и все ради потехи? — Она круто развернулась к Джо, ее щеки пылали от ярости.

— Тогда какого черта ты это сделала?

— Чтобы защитить тебя — вот почему! И мать, которая уже много лет не подозревает, что сидит на бочке с порохом! — дрожа от негодования, воскликнула Тиффани.

— Защитить меня? От кого? — прищурившись, спросил Джо. Его глаза вдруг стали колючими, как осколки битого стекла.

— Прежде всего от полиции! Мне было четырнадцать, когда я узнала, что ты присвоил крупную сумму из кассы «Квадранта», и с тех пор я хранила эту тайну и думала, что никому, кроме меня, она не известна. Но в прошлом году Морган призналась мне, что… О Боже, это невыносимо! — Тиффани закрыла лицо руками.

— Продолжай, — безжалостно потребовал Джо.

Тиффани отдышалась и, пересиливая себя, стала рассказывать дальше:

— Морган шантажировала меня. Она заявила, что выдаст тебя полиции, если я не соглашусь родить для нее ребенка. У меня не было выбора, папа! Я не могла допустить, чтобы тебя арестовали и посадили в тюрьму! — Тиффани разрыдалась.

Джо с минуту молча наблюдал за ней, а потом с такой силой грохнул кулаком по столу, что чашки подпрыгнули на блюдцах и опрокинулись с оглушительным звоном.

— Кто, черт побери, внушил тебе эту бредовую идею! Какой надо быть идиоткой, чтобы в такое поверить! — воскликнул он, с размаху стукнув себя ладонью по лбу.

Тиффани резко вскочила, опрокинув стул.

— Не смей называть меня идиоткой! Я пошла на подлог, чтобы спасти тебя!

В комнате вдруг повисла тишина, особенно странная после грохота и криков. Отец и дочь молча смотрели друг на друга — боль и немой укор были в их глазах. Наконец Джо заговорил:

— Это неправда!

— Что значит «неправда»? Какой смысл отпираться, если мне все известно? Я узнала это от человека, который в курсе всех твоих дел, — возмущенно воскликнула Тиффани.

— Кто этот человек?

— Я… я не назову его имени.

— Кто он, Тиффани?! — взревел Джо, и лицо его побурело от злобы.

Тиффани испугалась, как бы его не хватил удар.

— Сиг, — ответила она еле слышно.

— Сиг? — переспросил он, и в голосе его послышалось недоумение.

Тиффани кивнула.

— Зачем Сигу понадобилось оклеветать меня? Будь это правдой, он оказался бы замешан так же, как и я… это по меньшей мере неразумно. Наверное, ты что-то перепутала!

— Я ничего не перепутала! Мне минуло четырнадцать в то время, и говорил он ясно и отчетливо. За все эти годы я и словом никому не обмолвилась об этом. А недавно Морган заявила, что подслушала наш с Сигом разговор. Господи, я не понимаю, что происходит! — в отчаянии воскликнула Тиффани. — Я совсем запуталась!

Джо из последних сил старался сохранять спокойствие.

— Значит, ты утверждаешь, что в один прекрасный день без всякой видимой причины Сиг сказал тебе: «Тиффани, тебе, наверное, будет интересно узнать, что твой отец грабит своих клиентов». И ты поверила в эту чепуху? — Он так разволновался, что на виске у него выступили синие прожилки. — Неужели ты действительно поверила, что я втянут в какие-то отвратительные финансовые махинации? — Джо поднялся и подошел к окну, будучи не в силах дольше пребывать в неподвижности. Он обвел панораму города невидящим взглядом, обернулся и зашагал обратно. На его лице явственно читались недоумение и горькая обида. — Выходит, ты столько лет жила с ощущением того, что твой отец… вор? — в том, как он произнес это слово, было столько жалости к ней, что Тиффани невольно прослезилась. — И Морган тоже так думала… — добавил он задумчиво.

Тиффани закрыла глаза и постаралась привести в порядок свои мысли и чувства. Она не понимала, где правда, где ложь, сострадание и любовь к отцу переплелись в ее сердце с негодованием и отчаянием. Тиффани внимательно посмотрела на него, и ей вдруг показалось, что она видит его впервые. Под маской сурового, властного и эгоистичного человека скрывался ранимый и истосковавшийся по доброте и любви старик.

— Папа! — воскликнула она. — Но… я не знала. Сиг сказал мне…

— Тиффани, у меня такое чувство, как будто ты что-то не договариваешь. Верно? Что побудило Сига выдумать эту ложь? Ответь мне, что за всем этим кроется?

Она не сразу нашла в себе силы открыться отцу.

— Это произошло в Саутгемптоне… Сиг пригрозил, что выдаст тебя полиции, если я кому-нибудь расскажу, что случилось…

— Так что же все-таки случилось?

Лицо Тиффани исказила мучительная боль, но она превозмогла себя и освободила душу от тайны, терзавшей ее столько лет.

Через час Джо вышел из квартиры Тиффани с лицом человека, замыслившего убийство.

— Домой, — бросил он шоферу через стекло.

Машина то и дело застревала в пробках, и Джо оказался дома только через полчаса, хотя ехать ему было всего несколько кварталов. То, что он задумал сделать, требовало уединения. Прежде чем у него достанет сил открыто противостоять Сигу, должно пройти время, которое даст возможность все обдумать и тщательно взвесить — именно поэтому Джо решил не ездить в этот день в «Квадрант».

Он выскочил из машины, пронесся мимо швейцара, не отвечая на его приветствие, и хлопнул дверью лифта. Медлительность, с которой лифт полз вверх, разъярила его до предела. Хорошо еще, что Рут осталась в Саутгемптоне — выносить ее постную физиономию ему было бы сейчас совсем невмоготу.