Марина Львова - Муж по случаю

– Странная логика, я имею в виду ваше объяснение, почему мне можно верить, а с другой стороны, вы совершенно правы. Уж кому-кому, а Семенычу можно доверять полностью. Меня, между прочим, зовут Александр. За продукты спасибо.

Он протянул руку и взял с моей ладони деньги. Так я познакомилась с Александром.

Прошло несколько дней, и мы едва не поссорились.

– Как же вам не стыдно, Александр! Моя тетя мне все рассказала.

– Таня, мне кажется, мы перешли на «ты».

– Правда? Я что-то не помню.

– Ага.

– Александр, вы смеетесь надо мной, а я говорю совсем серьезно.

– Таня, о чем ты говоришь?

– Вы… Ну хорошо, ты. Ты не понимаешь? Тетя Оля мне все рассказала.

– Она меня узнала?

– Совершенно верно. А я никак не могу понять, где я вас видела? Тетя Оля вчера ко мне приезжает и говорит: «Ты отдала деньги?» Я говорю: «Конечно отдала, еще вчера». Тетя Оля спрашивает: «Ты ему в рублях отдала или в валюте?» «Какая еще валюта? За пакет молока?» Я ничего не могу понять, а она мне говорит, что тот человек, которому она обещала пять долларов, живет в моем подъезде и только что помогал мне вывозить коляску на улицу. Почему вы мне ничего не сказали?

– А что, ты всерьез считаешь, что я принял бы деньги у этой милой женщины?

– Бесцеремонной, ты хочешь сказать. Она не имела никакого права заставлять тебя ехать за мной в роддом. Тем более, что ты был такой уставший после дежурства.

– Она и не заставляла. Я сам не мог не оказать помощи такой растерянной и испуганной бабушке.

– Что-то мне никогда не удавалось видеть мою тетушку испуганной.

– Уверяю тебя, тогда она была именно такой: милой, смущенной и растерянной.

– Все равно было бесчеловечно с ее стороны воспользоваться вашей любезностью.

– Твоей. Но мне было очень приятно помочь вам обеим.

– Но ты же меня не знал.

– Тогда не знал, даже и не предполагал, что у такой очаровательной бабушки может быть такая премиленькая племянница с внуком.

– А как мы смеялись тогда из-за этих злополучных пяти долларов! До сих пор не могу понять, как я вас не узнала?

– Тебя. Вам было тогда не до меня. Ты была такая слабая и бледная. А потом меня почти закрывал твой огромный букет.

– Букет мне девчонки делали, я же у метро цветами торговала. Мне твое лицо казалось знакомым, так я думала, что ты у меня цветы покупал.

– Вполне возможно. Я обычно там покупаю цветы нашим женщинам на Восьмое марта и дни рождения. Да, Семеныч долго не мог понять, где ты работала. Пока я тебя однажды не увидел у метро и не сказал ему.

– Он что, все про всех знает?

– А что ты хочешь от старого оперработника?

– Кого?

– Он в МУРе раньше работал, пока на пенсию не ушел. Живет он один, вот и работает у нас в доме, чтоб не скучать. А на досуге решает задачи по дедукции. Долго он не мог понять, где наша Кроха работает.

– Надо понимать, Кроха – это я?

– Не обижайся, он действительно очень переживал, что ты одна поздно вечером домой возвращаешься. «Уходит рано, затемно, а возвращается поздно, потом сутки отсыпается, на второй день идет за продуктами, а потом опять работает». Уважать он тебя начал, когда увидел, что ты ночью моешь окно на лестничной площадке.

– Днем я работала, а объявление о субботнике увидела, когда утром уходила на работу. Вечером в подъезде было так чисто. Я же тоже живу в этом доме, вот я и решила…

– Семеныч вечером обходил этажи и видел тебя.

– Мне все казалось поначалу, что он меня как рентгеном просвечивает.

– Это вполне естественно: все непонятное вызывает недоверие.

– Странно, у меня никогда не возникало подобного чувства.

– Это не так, Татьяна, ты сама никому не доверяешь, никого не подпускаешь к себе близко. Подумай об этом. Итак, с завтрашнего дня я один хожу на молочную кухню за питанием. Сегодня ты меня, к сожалению, опередила.

– А три дня подряд это делал ты. Тебе не кажется, что усилий одного человека для этого вполне достаточно. По-моему, мы с тобой бесплатно веселим весь микрорайон, когда по утрам наперегонки бегаем за Сережкиной едой.

– Тем более, зачем тебе вставать рано?

– Спасибо, не надо. Мне достаточно, что вы, то есть ты, делал это вчера и позавчера.

– Мне не хотелось тебя и Сережку будить. Семеныч – человек надежный, ему можно доверить молоко, кефир и одну упаковку творога, разве не так?

– Александр, я прекрасно справляюсь со всем сама, и не нужно мне помогать.

– Я и говорю, что ты никого к себе не подпускаешь. Разве я не прав? Согласись, что Сережу можно считать моим крестником. Так неужели я не достоин чести ходить по утрам за питанием?

– Это не честь, а обуза.

– Для меня нет. Разве для тебя твой ребенок обуза?

– Конечно, нет. Но это же мой ребенок!

– Таня, успокойся и не сердись.

Александр тепло попрощался со мной, свистнул, подзывая к себе Дона, и ушел. Нужно признать, что я проиграла в споре с этим человеком, но я так последовательно отстаивала свою независимость и самостоятельность. Для меня трудно было забыть жестокие слова Константина: «Да кому ты нужна? Неужели ты всерьез считала, что мне подойдет в качестве жены такая маленькая рыбка-прилипала, как ты? Ты не способна на самостоятельную жизнь. Ты постоянно висишь у кого-нибудь на шее, как мельничный жернов. Сначала ты портила жизнь своему брату, теперь пытаешься отравить жизнь мне».

Именно тогда я дала себе слово жить самостоятельно и не вмешиваться в чужую жизнь.

– Лена, я вас совсем заговорила? Спасибо, что вы выслушали меня, вам пора домой. Александр совсем забыл, что вас ждут дома дети. Сами видите, нас с ним совсем ничего не связывает, он только несколько раз сидел у коляски, пока я ходила в магазин. Ваши дети уже совсем взрослые, жаль, что мы никогда о них не говорили с Александром.

– С Александром? Это меня совсем не удивляет, мужчины никогда не запоминают подобных мелочей. Я сомневаюсь, задумывался ли он когда-нибудь над вопросом, сколько лет моим детям. И как часто я их вижу. Я, конечно, шучу, Танечка. У нас сослуживцы и особенно начальники, как правило, забывают, что у женщины вторая смена начинается дома. Но не думайте, я не жалуюсь, я знала, на что шла.

– Как? А разве…

– Что вы хотели спросить, Таня?

– Нет, ничего, просто я удивилась, что он не знает, сколько лет его детям.

– Его детям? Но он к ним не имеет никакого отношения.

– Разве? А я подумала, что Александр – ваш муж…

– Нет, что вы! Почему вы так решили?

– Дон не пойдет к чужому, а вас он принял за свою.

– Все очень просто, мы брали его к себе на время отпуска Александра. Он привозил к нам Дона, когда отправлялся в командировку на месяц. Бедный пес тогда совсем очумел от моих детей и был безумно рад, когда его дорогой хозяин вернулся.