Марина Львова - Муж по случаю

Александр осторожно вынул руку из-под головы ребенка и встал с кровати. В моей квартире мы не включали будильник, боясь разбудить Сережу, поэтому Александр под утро часто просыпался, боясь проспать на работу. Так продолжалось до тех пор, пока я не научилась ловко засовывать будильник под подушку и там выключать его. Александр уходит от меня обычно под утро, забирает с собой Дона и идет на кухню за питанием. Недавно я дала ему ключи от своей квартиры, и теперь по утрам он относит питание прямо на кухню и ставит его в холодильник. У меня вновь появилась семья.

Могла ли я мечтать об этом в свою первую ночь, проведенную в гулкой неуютной квартире? На пустом столе тогда лежали три связки ключей. Я смотрела на них и думала, что мне даже некому отдать запасные ключи от своей квартиры: не было у меня ни близких друзей, ни родни. Сознание того, что я одна, угнетало меня больше всего. А теперь у меня есть не только ребенок, но и полноценная семья, пусть еще и немногочисленная.

– Так ты осталась совсем одна?

– Тетя Оля!

– Что, тетя Оля?

– Ну как вам только не стыдно так говорить?

– Танюша, ты уже почти полчаса молчишь. Светлана уехала два дня назад. Что мне остается думать? Ты очень расстроена, что рассталась со своей подругой, и даже мой приход тебя не очень радует. Я понимаю тебя и не обижаюсь. Светлана очень много для тебя сделала, поддержала тебя в трудную минуту, ты привыкла советоваться с ней. Не грусти, лето скоро кончится, она вернется в Москву.

– Тетя Оля, вы не правы. Мне, конечно, грустно, что Светлана уехала с Машей на дачу, но я рада за них. Ребенку на свежем воздухе будет лучше, чем в Москве. Я просто последние два дня подвожу итоги.

– Какие итоги? Девочка моя! Ты что надумала?

Ну как объяснить моей любимой тетушке, что приходит время, и любой, даже самый замотанный заботами и ежедневными делами человек начинает испытывать потребность остановиться, подумать и оценить свои поступки. Порой испытываешь чувство, что ты, словно уставшая, привязанная к одному месту лошадь, все ходишь и ходишь по кругу. Кругом все одно и то же, и каждый день все повторяется вновь.

– Я дала Александру ключи от моей квартиры.

– Ну и что? Я тоже отдала свои запасные ключи соседке. Она у меня цветы поливает, когда я уезжаю из Москвы.

– Тетя Оля, ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Почти год назад я потеряла свой дом, потеряла себя, но приобрела самостоятельность и независимость, хотя мне и пытались внушить, что их у меня никогда не было и что я всю свою жизнь жила как рыбка-прилипала, жила за чужой спиной.

– Но у тебя появилась своя собственная квартира и своя собственная новая жизнь. Можешь мне поверить, не многим выпадает такое счастье.

– Все правильно, только дом для меня – не стены, а, в первую очередь, семья, люди, которых я люблю. Прошло совсем немного времени, и я узнала, что скоро у меня будет Сережа. Ты нашла меня. Казалось бы, я потеряла все, но стала богаче. Год назад я сидела за этим столом, смотрела на связки запасных ключей и думала, что мне даже некому дать их. А теперь я опять вернулась к тому, от чего ушла год назад.

– Как тебя понимать?

– Я опять стала зависима.

– А разве это так плохо – чувствовать свою зависимость от близкого тебе человека?

– Не знаю. Но мне почему-то очень страшно.

– И ты боишься ошибиться вновь?

– Да.

– Давай подумаем вместе. Конечно, твои опасения можно понять. Но в чем или в ком ты сомневаешься? Во мне? Ты боишься, что я тебя брошу?

– Нет.

– Ты права, на твоем месте я бы опасалась, что твоя тетка станет излишне назойливой и будет посещать тебя и внука еще чаще. Ты сомневаешься в Александре? Но это не тот человек, в котором можно сомневаться. Твой брат? Скорее всего, в ближайшее время он не вернется к нам с тобой. Он выбрал для себя другую жизнь, нам там нет места.

– Что за жизнь? Судьба охранника? Тетя Оля, ты не обращала внимания, что у нас сейчас все охраняется? На днях мы ходили в поликлинику с Сережей, представь себе, около входа там сидел охранник. В детской поликлинике! Если в нашей стране столько же преступников, сколько и охранников, то возникает резонный вопрос, откуда возьмутся честные люди, которые будут просто работать.

– В нашей жизни много абсурдного. Я давно хотела спросить тебя, ты часто вспоминаешь о брате?

– Пожалуй, нет. Сначала мне было очень жаль, что мы вот так расстались, а теперь, мне кажется, я просто привыкла.

– Это тебя так тревожит?

– Сама не знаю. Когда вы вот так все мне разложили по полочкам, я и сама не пойму, что меня тревожит.

– Танюша, ты не замечала, что когда ты волнуешься, ты начинаешь называть меня на «вы»? Я никак не могу понять, чем это вызвано: уважением к моим годам или стремлением отгородиться от родной тетки?

– Тетя Оля!

– Пожалуй, я буду собираться домой, а то у меня много дел сегодня.

– Так ты же только недавно приехала…

– Но я не говорила, что буду долго у тебя сидеть. Сереженьку и тебя повидала, можно ехать домой.

– Хоть чаю выпей со мной.

– В другой раз обязательно.

– Тетя Оля, ты на меня обиделась?

– Что ты! Просто мне очень нужно спешить. До свидания!

Тетя торопливо чмокнула меня в щеку, подхватила свою сумку и ушла. А мне так хотелось похвастаться ей своим первым творением. По совету Светланы я начала шить. Моим первым опытом стали занавески в нашей с Сережкой комнате. Из старого маминого тюля сделала две занавески, собрала с боков широкими лентами, завязав их большими бантами. Правда, в одном месте старый тюль пришлось слегка заштопать, сверху я прикрыла свою штопку маленькой аппликацией в виде бантика, сделанного из обрезков лент. Швейной машины у меня нет, поэтому шить пришлось на руках и очень долго, но результатами своих трудов я осталась очень довольна. Осмелев, я сшила Сереже пододеяльник, в дело пошла старая простыня. Я даже украсила свое творение еще одной яркой аппликацией: маленький грибочек, на шляпке которого сидит бабочка. Мама моя шила много, и после переезда я обнаружила целую коробку с лоскутками и обрезками лент и кружев. Выбросить их мне было жалко, они напоминали мне маму, а вот теперь пригодились и мне самой. Как жалко, что ни тетя Оля, ни Света не увидели моих трудов. Сережа спал в комнате, я боялась, что, если открою дверь в комнату, он проснется, теперь он стал спать очень чутко. Так хотелось, чтобы меня похвалили! Приятно, когда твои робкие попытки оценивают по достоинству. Вот так люди и начинают испытывать муки неудовлетворенного честолюбия. Хорошо еще, что Сереженьке мои труды понравились. Занавески он старательно подергал, пытаясь достать бантики, а грибочек целый вечер пытался отколупнуть пальцем. Но недаром я делала маленькие стежки, оторвать его не удалось, сын похлопал его ладошкой и довольно сказал: «Гы!»