Татьяна Веденская - Содержанки

– Да, вы. Я не могу. Я замок открыла. Только резко не дергайте, а то я тут лежу… – попросила я, но, похоже, меня не услышали.

Дверь распахнулась скорее резко, чем мягко. Резче, чем это было необходимо, уж точно. Если я вот так открываю двери в подъезде, неудивительно, что консьержка меня терпеть не может. Что ж, сейчас это не важно. Сейчас она должна в любом случае проявить человеколюбие и помочь мне.

– Ай! – вскрикнула я, получив дверью по бедру.

– Извините, – пробормотала гостья.

Я так и не поняла кто она, но точно знала – это не наша консьержка. Я не могла увидеть многого со своей позиции, распластавшись на кафельном покрытии (Испания, авторская коллекция, 200 $ за кв. метр), но консьержка у нас носила старые стоптанные тапки и трикотажные чулки (б-р-р, мерзость!), гостья же была обута в высокие сапоги из тонкой кожи бежевого цвета, явно дорогие, со сложной вышивкой на голенище. Сапоги были совершенно чистые, что тоже не сочеталось с образом нашей консьержки.

Я посмотрела выше: телесного цвета колготы на довольно коротких и полных, если быть честной, ногах. При такой длине ног нужно, по крайней мере, сделать, чтобы они были вдвое тоньше. Длина платья с моего места казалась чересчур смелой. Слишком многое было доступно моему взору. Платье было синим, это все, что я могла сказать. Дальше мне было видно плохо. Сверху на меня удивленно смотрело женское лицо округлой формы, с достаточно большими глазами и ярко накрашенными губами. Помада вишневого цвета не слишком-то идет блондинкам, это скорее вариант для Белоснежек (белая кожа, черные волосы, вишневые губы). Тут был налицо (вернее, на лице) серьезный загар. Скорее всего, не обошлось без бронзатора. Я бы даже могла назвать приблизительно марку бронзатора, который делает загар таким неровным. Больше я ничего не могла сказать об этом лице. Но выражение на нем явно было несколько озадаченное и не слишком-то дружелюбное.

– Вы Юля? – спросила незнакомая гостья.

– Да, – ответила я. – А вы?

– Я Марина, – сказала незнакомка, словно это должно было мне как-то прояснить ситуацию.

Переступив через меня, что было, надо признать, совершенно неприличным и крайне неприятным, она прошла в мою гостиную. Я, насколько смогла, проследила за ней взглядом, но вскоре гостья вышла из поля моего зрения.

– Мы знакомы? – спросила я.

Она ответила не сразу:

– В каком-то смысле. А почему вы лежите?

Надо признать, ее вопрос был задан своевременно. Боль после моих попыток открыть дверь усилилась и стала непереносимой, даже когда я не шевелилась.

– Я защемила спину. Занималась йогой, и что-то такое случилось. Ужасно больно, просто до слез. Я тут уже целый час лежу, вы не могли бы «Скорую», что ли, вызвать? Если честно, я просто в отчаянии. Не знаю, что делать.

– Увлекаетесь йогой? – поинтересовалась Марина.

Там, вне поля моего зрения, явно что-то происходило. Раздавались звуки. Что-то стукнуло, потом раздался шелест. Хлопнула дверца шкафа. Воровка? Но как могла она догадаться, что я окажусь в таком беспомощном положении? Как могла она позвонить именно в мою дверь? Гипнотизерша? Черный маг?

– Да. То есть нет. Уже нет. Послушайте, вы не могли бы вернуться, я вас не вижу, – спросила я недовольным тоном.

– Не могла бы, – коротко ответила Марина.

Никакого интереса к моей спине эта коротконожка не проявляла. Я начала волноваться еще сильнее. Вдруг она решила меня ограбить и убить?

– Что вам нужно?

– Мне? Ничего! – сказала она, и тон ее мне совершенно не понравился. – Гораздо интереснее, чего хотите вы.

– Имейте в виду, у нас в доме установлено видеонаблюдение. Что бы вы ни сделали, вас потом найдут. У меня есть связи…

– Это точно. У вас есть связи, – хмыкнула Марина.

Я прикусила губу, уперла руки и ноги в пол и принялась мучительно разворачиваться.

Что за нафиг? Какая-то нелепость!

– Что вам нужно? Зачем вы пришли? Как вы вошли в дом? Вы почтальон? Вы продаете косметику? Я у вас ничего не куплю, но если вы сейчас вызовете мне врача, я вам просто заплачу за это.

– Откуда у вас эти часы? – спросила Марина.

– Какие часы? – опешила я.

– Вот эти! С ангелочками, фарфоровые. С золотым циферблатом. – Голос у Марины вдруг взлетел вверх и почти перешел на визг.

– Муж подарил, – пробормотала я.

– Муж?! – крикнула Марина. – Хочешь сказать, мой муж подарил? А не хочешь ли узнать ты, дрянь, что я лично купила эти часы в Израиле? Я их сама выбирала, а потом они куда-то просто исчезли из дома. Зато теперь я понимаю, куда они исчезли! Что? Что молчишь, а? Сука ты последняя! Спину тебе защемило? Может, выкинуть тебя из окна?!

Я онемела. Суровая правда жизни начала доходить до меня во всей своей суровости. На этот раз судьба действительно переиграла меня. Марина, жена Свинтуса, возвышалась надо мной, как скала, а я беспомощно валялась у ее ног и никак не могла повлиять на ситуацию.

– Или, может, лицо тебе облить кислотой? Что молчишь? Думаешь, не смогу!

– Не надо! – простонала я.

Все складывалось намного хуже, чем я могла представить. Какой кошмар! Нет, судьба точно меня ненавидит. Ну почему эта Марина не могла прийти в какой-то другой день? Когда я была на ногах. Справиться с ней в любой другой день было бы для меня не проблемой. Я тренированная, сильная. Я в свое время проходила курс самообороны и очень хорошо знаю, куда нужно двинуть, чтобы человек моментально задохнулся от боли. А теперь я сама лежу и задыхаюсь от боли, буквально ничего не могу в целях самозащиты. Марина, черт тебя побери, откуда ты взялась на моем пороге!

– А почему бы и нет? Кислоту я взяла. Лежишь? – Она вдруг направилась ко мне, от чего я побелела. – Удобно?

– Не надо. Пожалуйста!

– Плевала я на твои «пожалуйста»! – фыркнула она, бросая сумку прямо рядом с моей головой.

В этой сумке могла лежать эта самая кислота. Кошмар, неужели же все кончится вот так? Хватит ли у меня денег на пластическую операцию? Черт, о чем я думаю?

Марина присела на корточки и достала из кармана пачку сигарет.

– Куришь? – спросила она любезным тоном.

– Нет, – покачала я головой.

– Это правильно. От сигарет портится цвет лица. При твоей проститутской жизни цвет лица нужен хороший, верно? Но сейчас, может, и стоило бы тебе покурить. Говорят, успокаивает. А тебе очень даже есть из-за чего беспокоиться. Будешь курить? – еще раз спросила она.

Я чувствовала, как вопреки всем доводам разума и сложившейся ситуации во мне растет бешенство. То самое бешенство и гнев, в котором я страшна самой себе.

– Не буду, – буркнула я, глядя Марине в глаза.

Она помолчала. Потом вздохнула, вертя в руке пачку сигарет.

– Ну и зря.

– Ты бы тоже не курила, Марина. И не ела бы. Кстати, а от бронзатора цвет лица еще сильнее портится, чем от сигарет, – заметила я.