Елена Озерова - Я иду к тебе

— Как — кто? — удивился Старцев. — Виктор Владимирович. Мы же с ним вместе вчера… Как тебе удалось выбраться?

— Нет уж, — улыбнулась Ника, — сначала ты расскажи мне, что здесь у вас было.

— Да почти нечего рассказывать. — Старцев наморщил лоб. — В одиннадцать вечера мне позвонили и сказали, что тебя похитили. Почти сразу за этим звонком появился Виктор Васильевич и все объяснил. Им нужна была кассета, доказывающая вину…

— Я знаю, — Ника покраснела. Ей не хотелось даже слышать имя Андреса.

Павел Феликсович понял ее чувства и покачал головой:

— Не переживай так, деточка. Я ведь тоже в нем ошибся. Ну вот, а потом они дали послушать твой голос, чтобы мы убедились, что ты действительно в их руках.

— А потом? Что вы собирались делать?

Павел Феликсович болезненно улыбнулся:

— Отдать им кассету. Что нам еще оставалось? В десять Виктор Васильевич должен был с ними встретиться.

— И отдали? — Ника приподнялась на подушке.

— Нет, слава Богу, нет. Как тебе удалось от них сбежать?

Ника улыбнулась:

— Да уж удалось.

Ей не хотелось лишний раз волновать крестного, описывая опасное путешествие по узкому карнизу к пожарной лестнице.

— Скажи лучше, почему я так долго провалялась без сознания? Сейчас я себя вполне нормально чувствую.

— Еще бы! — улыбнулся крестный. — Виктор Васильевич, как только тебя принес, сразу вызвал врача. Тебе сделали укол, а потом еще дали снотворного.

— И что сказал врач?

— Нервное перенапряжение и упадок сил. Сегодня полежишь, а завтра будешь как новенькая!

Дверь отворилась, и в комнату вошла Анна Григорьевна с подносом, уставленным всякой снедью.

— Поговорили? — улыбаясь, спросила она. — А теперь самое время подкрепиться!

Виктор появился уже ближе к вечеру, когда за окнами опять стало темнеть. Ника, несмотря на протесты Старцева и Анны Григорьевны, уже поднялась с постели. Облачившись в свои старенькие джинсы, найденные у крестного в шкафу, и толстый свитер Павла Феликсовича, Ника сидела в глубоком кресле под мягким светом торшера и листала толстый том «Истории костюма». Розовый абажур отбрасывал теплые блики на нежную кожу, волосы не желали помещаться в небрежно завязанный на затылке хвостик и падали непослушными волнистыми прядками на лоб и уши, глубокая тень лежала на щеках от длинных ресниц… Виктор осторожно приоткрыл дверь, ему показалось, что он видит маленькую фею из сказки Андерсена. А когда Ника подняла зеленые глаза и улыбнулась, у него просто дух захватило: нет, не фея — перед ним сидела живая Русалочка. Так, и только так могла выглядеть героиня самой любимой детской истории. Когда-то, маленьким мальчиком, он плакал от бессилия, что ничем не может помочь несчастной Русалочке. И сейчас, став взрослым, он не перестал считать эту сказку одной из самых грустных. Русалочке, конечно, ничем не поможешь. А вот эту девочку он защитить может и обязан.

Однако он ничем не выдал своих чувств. Улыбнулся, придвинул стул к Никиному креслу и уселся напротив нее.

— Ну что, Вероника Павловна, должен вам сказать — вы молодец! Только уж теперь до суда я глаз с вас не спущу!

Что-то в его словах Нику задело, но она не позволила себе сосредоточиться и определить, что именно. Вместо этого она улыбнулась:

— Да ничего я такого не сделала! Мне бы не хотелось, чтобы Раймонд получил кассету. Кстати, вы знаете, кто он, этот Раймонд?

Виктор пожал плечами:

— Мелкая сошка, подручный Инфлянскаса.

— Вы его арестовали?

— Нет. Я думаю, он убрался из Москвы тут же, как только обнаружил, что вы пропали.

— Но, — встревоженно спросила Ника, — если кассета у вас, значит, Андреса будут судить?

— Во всяком случае, легальный въезд в Россию для него закрыт навсегда. А значит, с его бизнесом здесь покончено. — Виктор посмотрел на Нику. — Вы ведь и сами, наверное, догадались, что он не компьютерами занимался.

— Догадалась, — кивнула Ника.

Внезапно она вспомнила, что хотела спросить Виктора еще кое о чем:

— Если вы знаете Раймонда, — нерешительно сказала Ника, — значит, вы знаете и Мару?

— Мару Пономареву, танцовщицу из варьете, подружку Раймонда? — Виктор кивнул. — Знаю.

— А она, — Ника взволнованно прижала руки к груди, — она в этой истории какую роль играла?

Виктор пожал плечами:

— Да никакую. Бедная запуганная девочка. Она догадывалась, что там что-то нечисто, но наверняка ничего не знала.

— Она хотела меня предупредить… — Ника досадливо поморщилась, — а я ей не поверила. Как она сейчас?

— Насколько я знаю, по-прежнему танцует в ресторане.

Виктор хотел еще что-то сказать, но не успел: кто-то громко и настойчиво зазвонил в дверь, а через секунду в комнату вихрем ворвалась Маша:

— Ну что с тобой вечно происходит! Тебя на минуту нельзя одну оставить, тут же во что-нибудь вляпаешься!

— А ты откуда все знаешь? — удивилась Ника.

— Витя мне позвонил и рассказал. — Маша посмотрела на Виктора, вскользь улыбнулась ему, а потом опять гневно обратилась к Нике: — Ты же и не подумала! Я звоню тебе на работу, говорят — заболела! Звоню домой — никто не подходит. Еще чуть-чуть, и я бы поехала на Беговую ломать дверь. И ведь не в первый раз такие номера откалываешь! Ну что, трудно набрать номер и сказать, чтобы я не волновалась? Ты же вчера была в таком состоянии — вполне могла сделать с собой что угодно!

— В каком состоянии? — не понял Виктор. — Разве вчера еще что-то случилось и до того…

— Ничего не случилось, — перебила его Ника, делая Маше знак, чтобы та замолчала.

Но Маша и не думала останавливаться.

— Ничего не случилось, — повторила она, — только всю неделю ее мучила прогрессирующая депрессия. Последствия нервного срыва. Ты просто не видел, до чего она себя довела!

— До чего? — Виктор встревоженно посмотрел на Нику.

— Машка!

Ну зачем она все это ему рассказывает!

— Ни до чего я себя не доводила! — сердито сказала Ника. — И вообще, хватит об этом.

Маша с интересом посмотрела на нее:

— Это называется — лечи подобное подобным. Теперь буду знать, что для лечения последствий нервного перенапряжения необходима сильная встряска, желательно — опасная для жизни.

— Машка!

— Шучу. Но, как ни странно, в этом смысле похищение тебе пошло на пользу. Ты выглядишь куда лучше, чем вчера днем. Хотя вчера я над тобой изрядно потрудилась, но твои литовские друзья оказались визажистами что надо!

Когда часа через два гости ушли, Ника попыталась снова вернуться к изучению «Истории костюма». Но ничего не вышло — мысли блуждали далеко от книги. Ника чувствовала некую странность отношений, связывающих ее с Виктором. Да полно, можно ли вообще назвать словом «отношения» их легкое приятельство? Ну да, оно осложнилось серьезными происшествиями, даже преступлением. Но, с другой стороны, не будь преступления, они бы и не познакомились. Ника вряд ли бы его заинтересовала, а уж он ее не заинтересовал бы точно. Ника грустно улыбнулась, вспомнив, сколько усилий пришлось приложить Виктору, чтобы познакомиться с ней.