Донна Кауфман - Правда, или Дерзкий вызов

Ноа крепился, чтобы сохранить ровный тон. Конечно, Дент пытался все подать так, будто он по-прежнему ведет речь о партнерстве. Но, работая не один год с инвесторами, Ноа знал, как себя вести после только что полученного сообщения. Он должен сразу же спокойно объяснить, что хочет застолбить свои авторские права. Он часто так делал. Никто не должен мешать его собственному видению. Франклин Дент должен понять, что ему можно доверять. Он претворит его биографию в жизнь таким образом, что все его желания будут полностью удовлетворены. И в то же время можно будет с уверенностью держать Дента вне директорского кресла.

— Мистер Дент, я вполне понимаю вашу озабоченность и беспокойство. Но для меня очень важно, чтобы и вы поняли, как я вижу свою работу. Вы наняли меня, потому что…

Их разговор прервал телефонный звонок. Дент вынул из кармана сотовый.

— Мне нужно ответить, — сказал он. — Наслаждайтесь поездкой. Мы закончим наш разговор дома. — С этими словами он откинул крышку телефона, достал из бара черносмородиновый аперитив и со скоростью пулемета затарахтел в трубку.

Ноа был очень огорчен, что они не могли сейчас закончить дискуссию. Но у него не было выбора. Оставалось только ждать, когда Дент закончит беседовать с одним из своих многочисленных ассистентов. Ноа перестал обращать внимание на их разговор и взглянул на Бейли, чье внимание вновь было приковано к окну. Однако на этот раз уголки ее губ изогнулись в едва заметной улыбке.

«Так. Я тебя выручаю. Но выходит, что ты находишь мою попытку забавной?» Ноа вновь удивился, почему его это беспокоит.

Тогда он успокоился и сделал глоток из бутылки. Ну что ж, прекрасно. В следующий раз она будет справляться своими собственными силами.

Бейли повернула кран в душе, пустила воду на полную силу и пошла обратно в спальню. Нужно было взять что-то из вещей и переодеться. Она посмотрела на свои пустые чемоданы в просторном стенном шкафу, предаваясь короткой фантазии. Взять бы и улететь обратно в Нью-Йорк. Ближайшим рейсом. Или, может, уехать ближайшим поездом? Это была приятная фантазия, за одним исключением: Бейли была не из тех, кто легко пасует перед трудностями. Если бы это было так, она никогда не оказалась бы на том дурацком аэроплане. Но она оказалась на нем. И это закончилось самым безумным поступком, на какой ее когда-либо удавалось уговорить.

Бейли все еще не могла поверить, что ее действительно пристегнули к парашюту и… Она приказала себе немедленно перестать переживать одну и ту же мысль, так как ее снова стало подташнивать. Положив руку на живот, она присела на край кровати. Когда на тебя давит кто-то и он находится в том же статусе, что и ты, это изматывает. Точно такое же действие оказывает и оплаченный чек. Кроме того, ты знаешь, что на этом сделаешь карьеру и, такая возможность выпадает только раз.

С первыми двумя факторами она справилась вполне успешно, но когда дело дошло до третьего, сломалась. Побоялась упустить свой шанс.

Ну ладно, может, это не совсем так. Возможно, она слегка подпала под влияние инструктора. Он был совершенно бесподобен с его обаянием, под стать его замечательному австралийскому акценту. Это факт. Во всяком случае, очевидно, именно поэтому она и сподобилась на тот акробатический прыжок. Как так получилось? Она внушала себе, что не должна и не будет этого делать. Она продолжала твердить это до самой последней минуты, пока не оказалась пристегнутой ремнями к своему телохранителю.

Удивительное дело! Вплоть до последнего момента она единственная из всех не верила, что ей предстоит совершить этот прыжок. Маленькая промашка с ее стороны. А когда они покинули аэроплан, было уже слишком поздно.

Бейли никак не могла расстаться со своими мыслями. Она вспоминала заключительную сцену, которая могла иметь летальный исход. Может, для кого-то это просто шаг через хорошо знакомый дверной проем. Но то, что преподносилось как шаг или прыжок, у нее ассоциировалось со смертью, и ни с чем другим. Справиться с этим по-прежнему было невозможно. Конечно, она осталась жива. Но этот акробатический трюк отнял у нее несколько лет жизни.

Больше она ничего подобного не допустит… Не приведи Бог, если у Франклина в заначке осталась еще пара-тройка безумных идей. Конечно же, у него приготовлено еще что-то! Этот человек совершенно не способен понять, что ее совсем не вдохновляет игра на выживание. В качестве уцелевшего биографа! Но, увы, она уже не сомневалась, что сегодняшний маленький трюк далеко не последний.

Бейли закрыла глаза, размышляя обо всех тех благах, что ей предлагаются взамен.

— Хорошо оплачиваемая работа, жизнь в роскоши, шеф-повар по вызову, свободное время для работы над книгой, — перечисляла она.

Бейли открыла глаза и уставилась в потолок, украшенный белой с золотом лепниной в стиле рококо. «Да, и чтобы иметь это, — мысленно продолжила она, — все, что от тебя требуется, — это готовность смеяться в лицо смерти по заведенному порядку».

— Для этого придется вступить в сделку с дьяволом.

— А единственный дьявол в твоей жизни, надо полагать, это я.

Бейли резко повернула голову к двери.

— Ноа? Боже мой! Сначала нужно стучаться! Ноа сложил на груди руки.

— Дверь была открыта. Я позвал тебя, но из-за твоего шумящего Ниагарского водопада, — он указал подбородком в сторону ванной, — ты ничего не слышала.

Вряд ли она оставила открытой дверь в коридор. Но какое это имело значение? Понятное дело. Ноа не имел ни малейшего намерения уважать ее право на уединение.

— Если ты пришел сюда злорадствовать — пожалуйста. Хочешь похвалиться, что ты гораздо лучше поладил с Дентом, чем я? Но я это и так знаю. И могу сказать тебе с предельной откровенностью, что я могла бы…

— Я пришел не поэтому.

— Хорошо. — Бейли стиснула зубы. — Я понимаю, почему ты пришел. Прошлый раз я убедилась, что это не какая-то извращенная телевизионная игра с островом, где участников отчисляют зрительским голосованием. Ни тебя, ни меня удалять отсюда никто не собирается. Я понимаю, тебе не угодно мое присутствие здесь. Но разве я составляю тебе конкуренцию в работе?

— Я этого никогда не говорил, — ответил Ноа. Бейли настороженно взглянула на него.

— Ты и не должен говорить. Кстати, что касается чувств, они взаимные. Так что не бойся меня обидеть. — «Как будто он может меня обидеть», — подумала Бейли. — У тебя своя дорога, у меня — своя. А это означает — убирайся из моей комнаты. И не появляйся, пока тебя не пригласят. — Бейли подкрепила свои слова выразительным взглядом, надеясь, что он красноречиво говорит, что, скорее на земле наступит ледниковый период, чем последует упомянутое приглашение.