Дженни Лукас - На краю пропасти

Слезы лились ручьем по щекам Лауры.

– Я никогда не забуду этого.

Нет, вдруг подумал он, это не может закончиться так. Только не так!

Внезапно Габриель заключил Лауру в объятия. Он прильнул к ее губам и вложил в поцелуй всю свою страсть.

Лаура отстранилась первая:

– До свидания, Габриель.

Больше он ничего не мог сделать.

– Я вернусь, – пообещал Габриель. Это далось ему нелегко. – Через несколько дней.

Лаура слабо улыбнулась в ответ:

– Робби будет рад, когда бы ты ни приехал.

Он вышел из комнаты. Внизу у лестницы стояла мать Лауры. Габриель пронесся мимо нее и выбежал на улицу, на холодный зимний воздух, где ждал лимузин.

Карлос подпрыгнул от неожиданности:

– Сеньор Габриель! Почему вы так скоро?… И где миссис Лаура?

– Она не придет, – коротко ответил он. Горло болело. – И она не миссис.

– Но, сеньор… Что случилось?

Габриель невидящим взглядом уставился в окно:

– Поехали.

Лаура стояла у закрытой двери, пока шаги Габриеля не смолкли внизу.

Рухнув на стул, она закрыла лицо руками.

Но выбора у нее не было. Если бы она согласилась на семейную жизнь без любви, что стало бы с ее душой? Чему бы это научило ее сына?

Дверь открылась.

На пороге стояли три ее сестры в изысканных платьях подружек невесты и мама.

– Почему Габриель вылетел отсюда как стрела? – испуганно спросила Рут Паркер. А затем она увидела лицо дочери. – О, дорогая!

Секундой позже Лаура рыдала в их объятиях, а ее младшая сестренка, Хэтти, ругалась и предлагала побить Габриеля. Это рассмешило Лауру. Вытирая глаза, она посмотрела на свою семью.

– И что мне теперь делать? – прошептала она.

– Свадьбы не будет? Ты уверена? – Миссис Паркер была расстроена.

Лаура кивнула:

– Он сказал, что не любил меня и никогда не полюбит. И Робби тоже.

Все разом охнули, затем Рут взяла себя в руки.

– Ладно. Я попрошу всех разойтись.

Лаура обхватила себя руками. Ее сковали ужас и горе.

– Будет такой скандал, – пробормотала она, уставившись на ковер. – Как раз тогда, когда сплетни и слухи вроде поутихли.

– Все будет хорошо, милая, – сказала миссис Паркер, ласково поглаживая Лауру по голове. – Оставайся здесь. Я все улажу.

Это было очень заманчиво. Но Лаура отказалась.

– Тогда я попрошу твоего дядю, – предложила Рут. – Он ждет тебя внизу, чтобы проводить к алтарю. Он сделает короткое заявление и…

– Нет, – наконец выдавила Лаура. – Я сама.

Поднявшись в самолет, Габриель чуть не оторвал голову стюардессе, которая предложила ему шампанское. Она спряталась в кухне, а он достал из бара бутылку скотча и начал пить из горлышка, отчаянно пытаясь унять пожар в груди.

– Готовы, сэр? – спросил пилот по громкой связи.

– Готов. – Габриель рухнул в кожаное кресло.

Чувство было такое, будто он оставляет здесь часть себя. Свою жену. Своего ребенка.

Робби… Его сын… Габриель не мог поверить в это. Он не хотел улетать.

«Я должен, – гневно сказал он себе, – у меня нет выбора».

Габриель вспомнил, как родители повели его и Гильерме на экскурсию по фабрике отца. Это был семейный бизнес. Отец был президентом компании, а мама – вице-президентом, отвечающим за торговлю.

«Однажды, мальчики, – говорил отец, – эта компания станет вашим наследием».

Габриель закрыл глаза и положил руки под голову. Он все еще помнил смех отца, улыбающиеся глаза матери. Они гордились своими сильными, красивыми, умными сыновьями. Он не забыл слова своего двадцатилетнего брата: «Я никогда не думал, что обзаведусь семьей так рано. Но теперь я счастлив, Габриель. Правда».

Горе сковало его грудь. Почему он не поверил Гильерме? Почему был настолько уверен в своей правоте?

Робби не случайность и не ошибка.

Габриель увидел прекрасное лицо Лауры. Она стояла, освещенная лучами утреннего солнца, и ее подвенечное платье было ослепительно-белым, как снег в Новой Англии.

«Тогда что?» – спросил Габриель. «Чудо», – ответила она…

Самолет слегка наклонился вперед, выруливая на взлетно-посадочную полосу.

Габриель вцепился в подлокотники. Он должен вернуться в Рио, иначе потеряет компанию отца навсегда. Его наследство поделят на части. Оборвется последняя нить, связывающая его с семьей.

Самолет начал разгон.

Семья…

Он двадцать лет твердил себе, что не заслуживает другой семьи. Но тем не менее случилось чудо – у него появилась своя собственная семья. Прямо здесь и сейчас. А он выбрал полет в Рио.

Как же быть с отцовским наследием?

Наследие…

На Габриеля навалились воспоминания о тепле, и радости, и доме. О том, как он побывал на фабрике отца.

О том, как сидел на его плечах и любовался карнавальными шествиями. Каникулы на берегу океана… Семейный ужин каждый вечер… Жизнь, полная любви…

Самолет все быстрее катился по взлетно-посадочной полосе, готовясь взлететь.

И Габриель вдруг понял, что готов совершить самую ужасную ошибку в своей жизни. И на сей раз это не несчастный случай, не авария, спровоцированная девятнадцатилетним мальчишкой, скользкой дорогой и неуправляемой машиной. Это трусливое решение, принятое взрослым мужчиной.

Самолет, оторвавшись от земли, начал подъем. Габриель вскочил и закричал:

– Стойте!

Лаура стояла у дверей библиотеки, перепуганная до смерти.

Изнутри доносились шепот и бормотание. Свадебная церемония должна была начаться полчаса назад, поэтому гости подозревали самое худшее.

Но выхода нет. Ей придется пройти через это. Сделав глубокий вдох, Лаура толкнула двери.

Огромная библиотека в два этажа была украшена свечами и розами. Стулья стояли по обе стороны прохода к импровизированному алтарю.

Увидев невесту, музыканты поторопились заигран» свадебный марш. Лаура остановила их.

Наступила тишина. Три сотни взглядов устремилось на нее.

Лаура задрожала и закрыла глаза рукой. Но тут она услышала, как плачет ее ребенок. Молодая женщина подбежала к своей кузине, сидевшей на полпути к алтарю, и взяла у нее Робби. Малыш выглядел очень элегантно в крошечном смокинге и – как его отец – с маленькой бутоньеркой. Лаура улыбнулась сквозь слезы. Она обняла сына, вдыхая аромат его волос.

Затем, распрямив плечи, Лаура повернулась к родным и друзьям.

– Спасибо всем, что пришли, – сказала она громко, но затем голос подвел ее. – Я боюсь, что… Боюсь, что…

– Что? – спросила с задних рядов ее двоюродная бабушка Гертруда. – Говори громче!

Колени Лауры задрожали. Неужели ей и впрямь придется объявить, что единственный мужчина, которого она когда-либо любила, уехал?

– Он сбежал? – тут же вспылили ее кузены, вскакивая. – Этот мужчина бросил тебя?

– Нет! – вскинув руку, воскликнула она. Даже сейчас Лаура не могла позволить, чтобы они обвинили во всем Габриеля. Он с самого начала был честен с ней. Это она самонадеянно пыталась изменить его. Это она надеялась, что когда-нибудь он полюбит ее. Это она думала, что Габриель полюбит сына. – Вы не поняли, – прошептала она. – Я попросила его уйти. Я заставила его…