Маурин Ли - Лэйси из Ливерпуля

Историю своей недолгой жизни Клэр поведала без малейшей жалости к себе. Ее никто не принуждал к проституции. Она просто слышала, что такое занятие существует, и ей показалось, что это неплохой способ заработать на жизнь. Ей это не нравилось, но нельзя сказать, чтобы она ненавидела такое занятие.

— Ты могла бы найти себе другую работу, — заметил Джон, отчетливо сознавая, что в его голосе звучат укоряющие нотки.

— Интересно, что бы ты делал на моем месте, если бы родился с таким лицом? — Она сделала ударение на слове «родился».

По какой-то причине он схватился за карандаш. «Постарался бы укрыться от мира», — написал он. «Что я по-своему и делаю», — написала она в ответ. «Ты заслуживаешь большего», — в свою очередь ответил он. Он никогда не был скупым. Несколько лишних шиллингов в неделю совсем не помешали бы ему, хотя, как опытный токарь, он зарабатывал намного больше «среднестатистического» мужчины. Его денег всегда хватало на то, чтобы семья ни в чем не нуждалась, а те крохи, которые Элис получала в парикмахерской, можно было не считать вовсе. Но ему очень хотелось забрать Клэр из этого дома-развалюхи, где жили одни проститутки, найти ей приличное жилье, содержать так, чтобы она смогла выйти из игры и принадлежала ему одному.

Однако без денег все это представлялось нереальным. Его грызла ревность, ведь до его прихода или после его ухода она сидит в «Аркадии» в ожидании клиентов, тем не менее у него не было никакого права просить ее больше не заниматься этим. Он не мог приходить к ней чаще одного-двух раз в неделю, поскольку она отказалась от денег после их первой ночи.

«Ты — совсем другое дело. Мы — друзья», — написала она, не захотев взять пять шиллингов, которые он ей предложил. В ней странным образом сочетались жесткость и наивность.

Он подумал, что слово «друзья» прекрасно подходит для их отношений. Они стали друзьями благодаря своим несчастьям и одиночеству. В глубине души он сознавал, что еще год назад ему и в страшном сне не могло бы присниться, что он будет посещать «Аркадию» или спать с проституткой. Он сказал Клэр о том, что женат, и беспокоился, что использует ее. Пробившись сквозь ее внешнюю жесткость, он обнаружил мягкую, щедрую душу. Джон боялся, что может причинить ей боль, подвести ее, что она привыкнет слишком полагаться на него. Например, если его отношения с Элис когда-нибудь улучшатся… Но, со вздохом сказал он себе, этого не случится никогда, особенно теперь, когда она так серьезно увлеклась этим своим чертовым салоном.

Ночные посещения пивного бара пошли Джону на пользу. Элис жалела, что он не начал ходить туда раньше. Он стал ласковее с девочками, а после чая усаживал Кормака к себе на колени и обсуждал с ним школьные дела. Он даже снизошел до того, что вежливо заговорил с женой и вызвался сделать двухъярусные кровати для дочерей.

— Девочки уже слишком выросли, чтобы спать втроем в одной кровати, — объяснил он и даже улыбнулся.

Элис уже открыла было рот, чтобы сказать, что Маив спит с ней с тех пор, как он оставил ей двуспальную кровать, но тут же опомнилась.

— Двухъярусные кровати — это как раз то, что нужно, дорогой, — ответила она. — Девочки будут очень рады.

— Тогда в эти выходные я привезу доски.

— Джон! — Она положила ладонь на его руку и была разочарована, когда он быстро отстранился, словно ее прикосновение было ему неприятно. Она грустно смотрела на него, думая о том, как сильно любила его когда-то, и ей стало еще больнее оттого, что она поняла, что не любит его больше. Он слишком часто попирал ее достоинство. Он сам оттолкнул ее.

— Что?

Элис вздохнула:

— Ничего.

Рождество 1951 года

— Кому еще сладкого пирожка? — воскликнула Элис.

— Мне!

— Только не тебе, Фионнуала Лэйси. Мне казалось, ты собиралась сбросить несколько фунтов. Этак тебе скоро понадобится комбинезон большего размера.

Комбинезон — униформа, был пошит из лилового нейлона: Элис решила, что «лиловый» звучит гораздо приятнее, чем «розовато-лиловый», как говорится, более стильно.

— Ох, мам !

Элис буквально протанцевала мимо трех женщин, сидевших под сушилками, и сунула каждой под нос тарелку с пирожками. Никто из них не отказался от угощения.

— У вас счастливый вид, дорогая, — заметила миссис Кур-ран. — Вы сами испекли их?

— Я до полуночи занималась выпечкой, — радостно откликнулась Элис. — Начинка тоже собственного приготовления. Мне удалось купить фунт изюма в магазине Костигана. Просто возмутительно: война закончилась пять лет назад, а вся страна до сих пор живет по карточкам. Хотите капельку шерри с пирожком?

— Большое спасибо, дорогая, но не надо. Спиртное вредно для моей печени. А вот от чашечки чая я бы не отказалась.

— Фиона, сделай миссис Курран чашечку чая, пожалуйста.

— Это было в театре «Империя», — рассказывала Пэтси О'Лири миссис Глэйстер, расчесывая ей влажные волосы, чтобы Элис могла приступить к укладке. — В концерте принимали участие все танцевальные школы Ливерпуля, но наша Дэйзи была настоящей звездой. Правда, Элис?

— О да, — покорно солгала Элис.

Фионнуала посмотрела на мать и подмигнула. Элис отвечала на этот вопрос, наверное, в тысячный раз с тех пор, как на прошлой неделе состоялся этот незабываемый концерт. Дэйзи была хороша, но некоторые девочки и двое мальчиков танцевали лучше.

— Бедная Миртл, она не узнала бы своего салона, если бы увидела его сейчас, — с грустью произнесла миссис Глэйстер.

— Вы не получали от нее никаких известий, дорогая?

— Нет. Я всегда посылаю ей поздравительную открытку на Рождество, но вот уже много лет не получаю никакого ответа. Я все еще скучаю по ней, хотя прошло уже столько времени. Миртл была хорошей подругой. — Глаза миссис Глэйстер наполнились слезами. — Полагаю, она умерла. — Она перекрестилась.

— Это случится со всеми нами, — отозвалась Пэтси О'Лири.

— Фиона, — позвала Элис, — набрось халат на миссис Эванс. Я скоро займусь ею.

— Давайте, миссис Эванс, дорогая, — сказала Фиона сладким бархатным голосом и принялась помогать пятидесятилетней, полной сил женщине подняться на ноги и продеть руки в рукава лилового халата, как будто та уже и пальцем не могла пошевелить самостоятельно.

— Спасибо, я сама справлюсь, — резко бросила миссис Эванс.

Теперь пришел черед Элис подмигнуть Пэтси. Фионнуала упорно обращалась со всеми, кому было больше сорока, так, будто они уже одной ногой стояли в могиле. Она провожала женщин до туалета во дворе, ждала их и помогала вернуться обратно. Даже когда одна из клиенток (надо сказать, довольно преклонного возраста), которой не понравилось, как Фиона суетится вокруг нее, язвительно поинтересовалась, не желает ли та подтереть ей задницу, это не разубедило Фиону в том, что большинство клиенток ее матери — беспомощные инвалиды. «И все-таки, — подумала Элис, — она добрая и хорошая девочка».