Ирина Дробков - Не было бы счастья...

И тут, когда пришло время принимать решение, я по-настоящему растерялась. Испугалась, что придется работать рядом с этим человеком, изо дня в день встречая его.

А может, я все выдумываю и ищу проблемы там, где их нет? Буду видеть его каждый день, привыкну и вскоре вообще перестану замечать? Уж не влюбилась ли я в него?

— У вас есть какие-то вопросы? — так и не дождавшись ответа, спросил он, проявляя уже заметные признаки нетерпения.

Я так увлеклась своими мыслями, что чуть не подскочила на стуле, услышав его голос.

— Нет... Мне все ясно... Да, я согласна, и меня все устраивает, — пролепетала я, злясь, что веду себя как бестолковая курица.

«Если так и дальше пойдет, — подумала я, — то скоро, чтобы ответить на вопрос, как меня зовут, мне и полдня будет мало».

— Документы у вас с собой? — уточнил он.

— Нет, я ничего не захватила...

— Ладно, тогда подойдите сейчас к Татьяне Ивановне, нашему секретарю, и выясните все, что вам необходимо для трудоустройства. Все вопросы по оформлению на работу вы будете решать с ней. А теперь простите меня, но дел действительно много, — вежливо сказал он и встал, давая понять, что мне пора уходить. — До свидания. Надеюсь, работать у нас вам понравится.

— До свидания. Спасибо, я тоже на это надеюсь, — еле слышно ответила я и чуть ли не бегом покинула кабинет.

4

Наступила пятница. Оставалось меньше часа до окончания рабочего дня.

В кабинете, кроме меня, работали еще три женщины. Машу можно было не считать — с понедельника она уходила в декретный отпуск. Как и предполагала Даша, меня взяли на ее место. Я проработала уже почти две недели, и все это время Маша помогала мне разобраться в моих служебных обязанностях.

Работа и впрямь оказалась несложной, но в то же время достаточно живой, чтобы не клевать носом за рабочим столом. По сути моя должность называлась просто — завхоз. В моем подчинении числилась уборщица, а все остальное я выполняла сама: куда-то ходила, что-то заказывала, оформляла или привозила. Я могла брать служебную машину, но редко этим пользовалась. Словом, я была довольна и работой, и коллективом. Приняли меня дружелюбно и, пока я не вникла в суть дела, всячески помогали.

О работе думать уже не хотелось. Впервые за это лето дни стояли по-настоящему теплые, и в субботу с утра мы с Катей собирались поехать на дачу, а после работы мне предстояло купить продукты с расчетом на три дня, что-нибудь сладкое на вечер и приготовиться к предстоящей встрече с мамой и ее мужем. Вдруг дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела Маша.

— Девочки, идите скорее, посмотрите, с какой красоткой беседует Павел, — возбужденно зашептала она.

Все с интересом повернулись к ней.

— Где?

— В вестибюле. Скорее, а то могут уйти.

Антонина Ивановна и Любовь Николаевна, не сговариваясь, поднялись со своих мест и, прихватив бумаги для маскировки, потянулись к выходу.

— А ты чего сидишь? — обратилась ко мне Маша. — Разве тебе не интересно взглянуть на очередную пассию нашего начальника?

— А что тут интересного? — откликнулась я, кривя душой.

— Ну не знаю... — задумчиво протянула Маша. — Я заметила, ты как будто шарахаешься от него, — вдруг выдала она и, с подозрением прищурив глаза, уставилась на меня.

— Маша, ты выдумываешь, — попыталась остановить ее я.

— Ничего я не выдумываю, — упрямо заявила она. — Вчера, когда ты ушла, он зашел к Антонине Ивановне. Потом мы немного поболтали, а под конец Павел рассказал анекдот, мы чуть животики не надорвали. — Маша с нежностью погладила свой уже заметно округлившийся животик. — И тут возвращаешься ты, и его как подменили, сразу стал таким официальным, как на приеме у английской королевы...

Маша выдержала паузу.

Я улыбнулась.

— Да сочиняешь ты все. Я ничего не заметила.

— Еще бы тебе заметить. Я же говорю — при тебе он становится совсем другим, не таким, как всегда. И взгляд странный... И не спорь, — с интонацией, напомнившей мне мамину, поспешила перебить меня Маша. — Кто лучше его знает, я или ты? Так что можешь просто поверить мне на слово, прими как аксиому — без доказательств...

Маша была ходячей энциклопедией. В ее маленькой головке помещалось такое необъятное количество информации, что и впрямь хватило бы на целый справочник. Что касается повышенного интереса к личности Павла Бутырина, то я могла бы объяснить его достаточно просто — яркие люди всегда привлекают к себе внимание. А Павла заурядным при всем желании назвать было нельзя. Все, что говорила о нем Даша, повторяли и другие сотрудники. Такая единодушная оценка своего руководителя — явление нечастое. О том, что ему тридцать шесть лет и он не женат, что он преданный единственный сын у своей матери, имеет особняк в Калининграде и еще один на побережье, что у него две машины — джип «гранд-чероке», под который я чуть не попала, и «мерседес» и далее в том же духе, мне было рассказано в первый же день моей работы. Информация о его амурных делах основывалась только на домыслах... То есть его часто видели в обществе красивых женщин, но никто с уверенностью не мог сказать, что их связывает. Слухов было много, но я старалась особо не вникать не только из этических соображений, но и упорно заставляя себя думать, что этот человек как мужчина мне не интересен.

По дороге домой я зашла в ближайший магазин. Выбрав необходимое и расплатившись в кассе, переложила продукты в большой пластиковый пакет и, на ходу удобнее распределяя покупки, направилась к выходу. Из-за этой возни я не заметила, что в этот момент кто-то появился в дверях, и благополучно на него налетела.

От неожиданности пакет выскользнул из моих рук и шлепнулся на пол. Автоматически пробормотав извинения, я подняла глаза и увидела... Кого бы вы думали? Конечно, своего начальника. Он, как скала, возвышался надо мной и, похоже, уступать дорогу не собирался.

— Ну вот, вы, как всегда, летите, не видя куда, — протяжно и со снисходительной иронией, заметил он.

Я не нашлась, что ответить, и только глупо пялилась на него.

— Что-то часто мы с вами в последнее время сталкиваемся. — Он намеренно помолчал, тем самым придавая своим словам особый смысл, для меня совершенно неясный. — Вам так не кажется? — полюбопытствовал он с обманчиво-серьезным видом.

— Два раза — это еще не часто, — огрызнулась я, заливаясь краской.

И почему я перед ним каждый раз выгляжу такой растяпой?

— А день, когда вы пришли устраиваться на работу, вы не считаете? С ним — три, а три — это уже часто, — живо откликнулся Павел. — По-моему, стоит задуматься. Вы не находите?

— Нет, не нахожу. Вы еще скажите, что нас преследует злой рок, — пробурчала я.

— Или судьба... Об этом вы не подумали? — тут же подхватил он. — А от судьбы, как известно, не убежишь. Или вы и с народной мудростью готовы поспорить?