Ирина Дробков - Не было бы счастья...

— Перестань наконец бояться меня, — сказал он, крепко придерживая меня под руку. — Я не сделаю тебе ничего плохого, — в голосе его слышалось раздражение.

На последней ступеньке Павел приостановился.

— Подожди, — сказал он, и в тот же миг я оказалась у него на руках. Проделать этот трюк, держа в руке зонт, было непросто, но он справился. Я хотела было воспротивиться, но Павел остановил меня:

— Т-шш, смотри, что под ногами делается, — тихо сказал он.

«Настоящий потоп», — чувствуя себя в безопасности, рассеянно думала я.

— Тебе не холодно? — спросил Павел.

«Нет, мне тепло, хорошо и уютно», — захотелось сказать в ответ, но я только молча покачала головой. Я чувствовала его сильные руки, волнующую близость тела, его тепло согревало и расслабляло, а запах, удивительный запах мужчины, туманил мой мозг, порождая в нем желания, заставляющие быстрее бежать кровь.

— Вот мы и дошли, сейчас согреешься, — бодро произнес Павел, прерывая мои фантазии и опуская на землю рядом с машиной.

Мне сразу стало холодно. Я уселась на мягкое, обтянутое кожей сиденье, и меня вдруг неодолимо потянуло взглянуть на него. Челюсти его были крепко сжаты, взгляд устремлен в одну точку.

Ехали мы молча, сквозь дождь и бесконечную темноту пустого города. Казалось, что мы одни в этом мире, отгороженные пространством теплого и уютного салона. В этом была какая-то особенная близость...

За все время пути Павел нарушил молчание лишь однажды: поинтересовался, с кем осталась Катя. Тогда, погруженная в свои мысли, я, не задумываясь, ответила, что она у бабушки. Наконец машина остановилась.

— Спасибо, — торопливо произнесла я. — Не выходи, не стоит мокнуть вдвоем.

— Придется нам выйти вместе, — тихо сказал Павел. — Ты находишься не совсем там, где ожидаешь...

Я резко обернулась к боковому стеклу, но ничего не смогла разглядеть. И снова повернулась к нему.

— Не волнуйся, я отвезу тебя домой, — спокойно и твердо произнес он. — Но только после того, как ты меня выслушаешь.

Павел, не дожидаясь ответа, вышел из машины, обошел ее и открыл мою дверцу.

— Выходи. — Он, слегка наклонившись, стоял надо мной и протягивал руку, в другой у него был зонт.

— Если ты так хочешь высказаться, говори здесь. Я никуда не пойду, — старясь скрыть панику, заявила я.

— Нет, на этот раз условия буду диктовать я, — отрезал он. — Надо уметь соблюдать правила игры — ты на моей территории. И я тоже, если надо, могу быть упрямым.

Он не стал больше тратить слов, а просто взял меня за руку и вытащил из машины.

Сделав пару шагов, Павел остановился.

— Подержи, пожалуйста, зонт, — попросил он и на минуту исчез. Вскоре впереди зажегся свет. Два низких фонаря по бокам гранитных ступеней выхватили из темноты кусочек стены из красного кирпича. При всей моей растерянности, мне захотелось взглянуть, как выглядит его дом, но стоило приподнять зонт, как по мне тут же забарабанили холодные капли дождя. Я поспешила нырнуть обратно.

— Проходи, — произнес Павел, распахивая передо мной массивную дубовую дверь.

От яркости вспыхнувшего света я зажмурилась, но, привыкнув, с интересом осмотрелась вокруг. На полу лежал темно-вишневый ковер, напротив входа у стены стоял строгий комод цвета горького шоколада, на нем ваза с букетом гладиолусов. Взглянув на Павла, я заметила, что на полу возле его ног успела образоваться небольшая лужица, и только тут увидела, что он абсолютно промок.

— Тебе надо переодеться!

— Как приятно, что ты обо мне заботишься, — с улыбкой произнес он, — но сначала поставим чайник.

На кухне Павел усадил меня за стол, поставил на плиту чайник и вышел. Вскоре он вернулся, держа в руках тапочки. Они были мягкими и теплыми, и я с удовольствием погрузила в них свои ноги, избавившись от намокших туфель.

— Извини, я ненадолго, — сказал он и снова вышел.

А я принялась разглядывать кухню. Мебель здесь была белой. А все остальное — плитка на полу, сиденья стульев, прозрачные без рисунка занавески на двух высоких окнах, стены и посуда — синим, точнее сказать, всех оттенков этого цвета, от бледно-голубого до темного, почти черного. Господство бело-сине-голубого разбавляли только цветы, стоявшие в вазе посредине обеденного стола. Это были желтые, красные и оранжевые герберы. От своего строго окружения они казались особенно яркими.

Вошел Павел. Он успел переодеться в свободный серый свитер и голубые джинсы. Его темные, зачесанные назад волосы от влаги стали слегка волнистыми. Я затаила дыхание — так он был хорош — и быстро отвела глаза.

— Посмотри на меня, — тихо сказал Павел, и что-то в его голосе заставило меня поднять на него глаза.

— Поверь мне, я никогда и ни в чем тебе не солгал и не собираюсь этого делать и впредь...

И я ему верила, но выдержать его взгляд мне было трудно, и я снова опустила глаза.

Павел немного помолчал.

— В тот злополучный день, я зашел к Никите, но его не оказалось. Лена сидела дома одна, и настроение у нее было тоскливое, что случается крайне редко... Ты ведь знаешь, о ком идет речь?

Я молча кивнула.

— Лена занимает особое место в моей жизни. Я знаю ее с рождения, она мне как младшая сестра, которую надо оберегать, направлять, но никак не женщина, которая чем-то может меня привлечь. Ведь именно так ты подумала?

— Но зачем нужно было идти в ресторан?! — вопрос выскользнул, словно мыльная чашка из рук.

Павел довольно улыбнулся.

— Не в зоопарк же мне было ее вести. Но я, конечно, свалял дурака... — Тон его снова стал серьезным.

Я в недоумении посмотрела на него.

— В самом начале повел себя глупо, — пояснил Павел. — Я был сражен наповал, увидев тебя с мужчиной. Едва смог заставить себя поздороваться, хотя мне хотелось сделать совсем другое. — Я решил, что ты меня обманула. Ты же сказала, что идешь с подругой...

— Я и встречалась с подругой, а не с ее мужем. Катя немного опаздывала, только и всего. А ты что, таким примитивным способом пытаешься выудить у меня признание в заведомом обмане или хочешь услышать заверения в невиновности?

— Да-а... — Брови Павла медленно поползли вверх. — Легче вагон разгрузить, чем с тобой говорить. Ничего я от тебя не добиваюсь, просто пытаюсь рассказать, что я чувствовал, чтобы мы оба, наконец, смогли друг друга понять. Сомнения у меня были, не отрицаю, но и тогда я не думал, что ты меня обманула. Я решил, что мы поговорим и все выяснится. Я отлично понимал, что ты могла подумать, увидев меня с Леной. — Павел помолчал. — Я не предполагал, что наша размолвка так затянется. — Павел снова замолчал, на этот раз надолго. — Поверь, я ничего заранее не планировал, но сейчас ты у меня, и я этому очень рад. А теперь я скажу самое главное. — Он выдержал паузу. — Я надеюсь, что небезразличен тебе, — медленно произнес он, — и даже уверен в этом. — Наши глаза встретились. — Ты меня слышишь? — тихо спросил он. — Я хочу, чтобы ты больше от меня не бежала... или от себя.