Оксана Сергеева - Райская птичка

Энджел рассмотрела фасад дома, но его внутренний облик оставила без внимания. Стало не до того. Согревающее и расслабляющее действие коньяка улетучилось, оставив за собой муть в желудке и холод в конечностях. Среди кружащихся в вальсе мыслей в данный момент она выделяла только одну: добраться до душа. Горячего. Что и сделала, оказавшись в спальне.

Не дожидаясь приглашения, она сбросила туфли, закинула сумку в какой-то угол и, зайдя в ванную, начала стаскивать с себя мокрое насквозь платье. Только оно никак не хотело поддаваться. Намокшая ткань стала жёсткой и липла к телу. Она подтянула подол вверх, потом выругалась, вспомнив, что не расстегнула молнию. Пытаясь с ней справиться, снова выругалась. Потом замерла. Почувствовала, как он потянул «собачку» вниз.

- Ты хочешь бесстыдно воспользоваться моим состоянием? – С его помощью она избавилась от платья.

- Да. Потому что когда ты протрезвеешь, снова будешь играть в «гордость и предубеждение». – Он был проворнее её, и пока она снимала белье, разделся сам и включил воду.

- Да. И тебе это нравится. – Она шагнула за стеклянную матовую перегородку, в душевую.

- Но я рассчитываю на счастливый финал. – Он притянул её, и она вздрогнула, когда потоки горячей воды ударили по плечам. И ещё больше содрогнулась, когда приподняв, он прижал её к холодной мраморной стене.

- Без шанса на истерику, я помню. – Инстинктивно, она обвила его ногами и крепко ухватилась за широкие плечи, прижимаясь всем телом.

- У тебя для этого нет никакого повода. – Он резко вошёл в неё.

- Да. А-а… абсолютно… - еле выдохнула со стоном, потому что калейдоскоп сменяющихся ощущений вскружил голову.

Его мокрое скользкое тело. Холодная стена. Горячая вода. И он, глубоко внутри, заполнивший её до отказа.

И она больше не пыталась убедить себя, что зародившаяся дрожь в её теле - результат воздействия холодного дождя; жар – оттого, что её согрел коньяк; а он тащил её в спальню, чтобы сказать несколько ласковых и утешительных слов.

Она уже не врала себе, прекрасно зная и чувствуя всей своей женской сущностью, что вёл он её туда, потому что хотел оттрахать. И её платье, даже будь оно тысячу раз сухое, продержалось бы на ней не дольше минуты.

И сейчас он именно это и делал. И она была совсем не против. И это ей безумно нравилось - то, как он это делал.

А ей, да и, наверняка, ему тоже – сейчас только это и нужно.

Не слова и разговоры, а просто яростный секс.

Не жалобы и обсуждения, а только секс – безумный. Чтобы забыться. До онемения в теле. Чтобы раствориться друг в друге и отрешиться от всего.

Он трахал её, и с ним это грубое слово приобретало совсем иной смысл.

Оно выдавало его бесконтрольность и неуправляемость. Его озабоченность ею. Его сумасшедшее желание. Его страсть, с которой он прижимал её тело, не заботясь, что стена холодная. Его яростные движения без внимания на то, что поначалу она напряглась, было неудобно, и некоторое время она не могла подстроиться под его бешеный ритм.

Он погружался в неё до самого конца, до глубин, вдавливал её в этот ледяной жёсткий мрамор, стискивал её так, что на утро ей гарантированно обеспечены синяки. Он даже не ласкал её. Он просто трахал, вызывая в теле самый буйный отклик. Слушал её стоны вперемешку с шумом льющейся воды. Вздрагивал, когда она крепко сжимала его потаёнными мышцами.

А ей этого было мало. Он хотела, что бы он окончательно отпустил своё напряжение.

Будучи крепко стиснутой и прижатой к нему, она расслабилась, позволяя телу мягко устроиться между стеной и им, и облепить каждый его изгиб.

Она расслабилась, выгибаясь ему навстречу и вынуждая ласкать её грудь.

Она расслабилась, позволяя дрожи наслаждения выбивать в её теле свои вечные ритмы.

Расслабилась и закрыла глаза, чтобы чувствовать его резкие толчки внутри себя. Только чувствовать. И ничего больше.

И открыла их, когда он замедлил темп. Переместила руки чуть выше, обернув их кольцом вокруг шеи и притягивая его к себе. Приникла к губам, бесстыдно и нескромно скользнув языком в тёплую глубину его рта, играя и повторяя его интимные движения. Он ответил ей, углубив поцелуй, замедляясь, размеренно вдавливая себя в неё, а её в стену. Сдавленно и блаженно застонал, вызывая у неё восторг, превращая её сладкую внутреннюю дрожь в яркую пульсацию, срывающие с неё последние остатки напряжения.

Он кончил вслед за ней. Сразу же. Даже и не думая продлевать эту муку. Потому что невыносимо было ждать, пока она кончит, доводить её и сдерживаться самому. Но сегодня было особенно важно растворить её в ощущениях и заставить забыться.

Он некоторое время не отпускал её, а она была рада, отдавшись ему в руки. Пусть держит. И не отпускает как можно дольше.

Когда он поставил её на пол, она обхватила его за талию и прижалась щекой к груди. Наверное он разогрел её тело до температуры кипения, потому что теперь она не чувствовала, что вода горячая. Плечи покрылись мурашками.

Она так и стояла смирно оперевшись на него, пока он намыливал ей спину, водил ладонями по спине, рукам, груди…

Улыбнулась: теперь будет пахнуть как мужчина. Как он. Ведь у него в ванной не было мыла с запахом клубники или ванили.

Она вышла из душа первой. Только промокнула волосы полотенцем, чтобы вода с них не текла ручьём и, не вытираясь, забралась в кровать.

Скинула на пол покрывало, не задумываясь, можно ли это делать, и завернулась в одеяло. Постель сразу впитала воду. Почему-то дрожь в теле так и не прошла. Нужно просто отдохнуть, согреться и выспаться. И поесть… За всеми этими делами она забыла, что нужно поесть. И хотя в желудке ясно чувствовалась пустота, которую необходимо было заполнить, она даже и не подумала спрашивать у него про еду. Сейчас это самое последнее, из-за чего она покинет тёплую постель.

Он насухо вытерся и зашёл в спальню. Она ворочалась, закручиваясь в одеяло и ворча, что замёрзла.

- Иди ко мне. – Он залез под одеяло, и она бросила ворочаться и перекатилась на его сторону. Прижалась к нему спиной, уперев попу ему в пах.

Прижав её к груди, он навалился на неё почти всем телом, практически распластав её на кровати животом вниз. Было не очень удобно под тяжестью его веса и даже трудновато дышать, но она ни за что не скажет об этом. Не произнесёт ни слова. Ни за что не потеряет этого ощущения тепла, безопасности и покоя, что ощутила под ним.

Она заснула. Почти сразу. Крепко. А он нет. Он не мог заснуть. Так и лежал, обнимая её, прикрывая собой и утыкаясь носом в её влажные волосы, пахнущие его шампунем. Его нежная Птичка… Пахла им…

Он водил кончиками пальцев по её руке, но она не реагировала, спала без задних ног. Крепко. И дыхание её было ровным и спокойным. Тяжёлым. Размеренным. Как в глубоком сне.