Пэт Конрой - Принц приливов

— Я удивлена, Том, что ты обращаешь внимание на сплетни, — холодно заметила мать.

— Сколько на этой карте зеленых булавок! Судя по всему, Рис Ньюбери здорово преуспел и приобрел значительную часть округа.

— Все и так знают, что он крупнейший землевладелец в Коллетоне, — напомнила мать.

В ее голосе я уловил странную и неуместную гордость.

— Передай Рису, что он слишком поторопился воткнуть зеленую булавку в остров Мелроуз, который пока что ему не принадлежит. Меня настораживает, что ты так спокойно на это реагируешь. В данный момент владельцем острова является отец. Если ты получишь Мелроуз, это будет означать только одно: Рис Ньюбери украл его для тебя. Ньюбери в Коллетоне позволено все. И прихвостней вокруг него крутится больше, чем жаб в пруду. А половина из них — юристы и члены суда.

— Мне ровным счетом плевать на этот остров. Я там чуть не умерла от одиночества и буду только рада никогда там не появляться.

— Отец злоупотреблял силой, — сказал я. — Не повторяй его ошибку.

— Моя единственная ошибка — это чрезмерная доброта. Я была слишком добра ко всем.

— Забавно, — усмехнулся я. — Те же слова я сегодня слышал от отца.

— Не знаю, что твой отец понимает под добротой.

— Если честно, ты правильно поступаешь, мама. Отец всегда был для тебя неподходящей парой.

— Думаю, из меня получилась бы отличная первая леди страны, — как бы невзначай бросила она.

— Из тебя?

— Да, Том. У меня есть все необходимые для этого качества. Я никогда не сомневалась, что была бы хорошей помощницей президенту или хотя бы губернатору. Я никому не рассказывала о своем врожденном таланте притягивать нужных людей и заводить с ними знакомства. Каких высот я могла бы достичь, если бы в тот день не встретила в Атланте твоего отца!

— Не хочу принимать здесь ничьей стороны. — Я встал и направился к двери. — Пусть вы оба будете меня за это ненавидеть, но я собираюсь играть по своим правилам.

— По правилам неудачника, — печально вздохнула мать. — Ты такой же неудачник, как твой отец. Годами я обманывала себя, пыталась убедить, что ты пошел в меня. У тебя ведь были такие задатки!

— И кто же из нас пошел в тебя? — осведомился я.

— Люк. Он сражается за свои желания. Прирожденный боец, как и я.

Когда мы выходили из кабинета, мать попросила:

— Пожалуйста, нигде не повторяй того, что сегодня услышал от Изабель. Когда люди умирают, они уже не совсем за себя отвечают.

— Буду молчать, — пообещал я.

В коридоре я обнял и поцеловал мать, после чего несколько секунд внимательно смотрел на ее лицо. Материнская красота глубоко меня трогала. Я гордился, что являюсь сыном такой женщины. И эта же красота заставляла меня тревожиться за будущее матери.

— Том, давай на минутку заглянем в гостиную, — вдруг предложила мать.

— Зачем? Уже поздно. Мне пора.

— Ненадолго.

Она ввела меня в гостиную, включила свет и прошептала:

— Здесь есть восемь предметов, имеющих музейную ценность. Восемь!

— Наверное, трудно отдыхать среди музейных экспонатов, — попробовал пошутить я.

— Я беспокоюсь по поводу твоего отца, — вдруг сообщила мать. — Что, если ему взбредет в голову отомстить мне за развод?

— Он ничего тебе не сделает. Обещаю.

— Откуда ты знаешь? Он непредсказуем.

— Отец тебя и пальцем не тронет, иначе мы с Люком его убьем. И выброси свои опасения из головы. Мы с Люком давно не мальчики.

Однако мать не слушала меня. Ее глаза светились от удовольствия, медленно скользя по обстановке комнаты.

— Попробуй угадать, что это за восемь предметов, — сказала она.

— Мне пора домой, — отмахнулся я и покинул дом Ньюбери.

Последние дни своей жизни Изабель Ньюбери мучилась от непрекращающихся болей. Умерла она во сне. Моя мать присутствовала на траурной церемонии и похоронах вместе с членами клана Ньюбери.

Отец попытался было оспорить бракоразводный иск, заявляя, что он и его жена — католики, а католическая церковь не признает разводов. Судья этот довод не принял, заявив, что округ Коллетон подчиняется законам штата Южная Каролина, допускающим развод между гражданами любого вероисповедания. За день до суда из Нью-Йорка приехала Саванна. Оставшееся время она усердно готовилась к своей роли главной свидетельницы со стороны матери.

Давая показания, Саванна то и дело вытирала слезы. Родители тоже плакали. Судья Кавендер был давним деловым партнером Риса Ньюбери. Сам бракоразводный процесс представлял собой печальное зрелище, но никого не удивил. В судебном коридоре отец и мать держались как совершенно незнакомые люди. Они уже начали постигать холодную науку отчужденности, особенно в присутствии друг друга. Супружество Лилы и Генри Винго превратилось в абстракцию; о нем напоминало лишь присутствие троих взрослых детей, с молчаливой тоской наблюдавших за окончательным разрывом отношений их родителей. Ужасных отношений — мог бы добавить каждый из нас. Кулаки Генри Винго и его характер не вызывали ничего, кроме велеречивого презрения закона, не питавшего снисхождения к мужьям, которые жестоко обращаются со своими женами. Давая показания, отец всхлипывал, лгал и пытался льстить судье. Его поведение было очень естественным — поведение отчаявшегося человека; я с внутренней болью смотрел на него и слушал его речь. Мать держалась достойно и сохраняла самообладание. Говоря, она глядела в сторону, и мне казалось, что ее слова обращены к неизвестному зрителю возле окна, а не к судье Кавендеру.

Заслушав всех, судья сразу же объявил об официальном расторжении брака. Далее начался раздел имущества. За Генри Винго осталась его лодка, дом со всей обстановкой, деньга на счетах, грузовички, трактор и фермерский инвентарь, а также ликвидные активы [195] Денежные средства и активы, которые могут быть быстро обращены в денежные средства (краткосрочные ценные бумаги, денежные средства на сберегательных и чековых счетах и т. д.). . Отец полностью освобождался от уплаты судебных издержек и не нес ответственности за возможные долги своей бывшей жены, которые она могла наделать после ухода из дома. Казалось, мать получает свободу, но остается без гроша в кармане. И здесь судья ошеломил не только нашего отца, но и всех нас. Мать получила во владение остров Мелроуз.

Год спустя мать вышла замуж за Риса Ньюбери. На этом торжестве для узкого круга присутствовал сам губернатор Южной Каролины. Через несколько дней мать участвовала в заседании Коллетонской лиги как ее полноправный и уважаемый член.

В день нового бракосочетания матери отец вышел на своей лодке за трехмильную прибрежную зону и повернул на юг, в сторону Флориды. Полгода от него не было никаких вестей. Затем он прислал Люку открытку из Ки-Уэста. Отец писал, что за это время наловил тонну креветок и наконец нашел способ заработать настоящие деньги. О матери и о возможном времени возвращения не было ни слова. Отец находился где-то к западу от Ямайки, когда федеральное правительство обнародовало свои планы относительно округа Коллетон.