Пэт Конрой - Принц приливов

— Но на этот раз тебе пришлось посмотреть правде в глаза. И сейчас не получится просто так все замять. Верно? Наконец-то наша семья достигла такого момента!

— Почему ты меня ненавидишь? — обиделся отец.

— Потому что у меня есть на то причины. В общем-то, легко ненавидеть человека, который избивал тебя в детстве. И когда я вспоминаю об этом, во мне просыпаются не самые лучшие чувства.

— Если я что-то такое и делал, прости меня, Том. — Отец поднял голову. — Честно, я все начисто забыл. Ну что мне сделать, чтобы ты поверил?

— Можешь начать с финансирования в крупном размере. Желательно наличными, лучше двадцатидолларовыми купюрами.

Отец озадаченно на меня посмотрел.

— Успокойся, папа. Это была попытка пошутить. А теперь о серьезном. Чем я могу помочь тебе? Я знаю только одно: ты первостатейный южный придурок и никогда не перестанешь им быть. Таким уж ты родился.

— Может, пообщаешься с матерью? Узнаешь, чего она ждет? Передай ей: если она вернется, я сделаю все, что она захочет. Исполню любое ее желание. Обещаю.

— А если она откажется? — осведомился я.

— И что мне тогда делать? Кем я буду без твоей матери?

— Ты будешь все тем же лучшим ловцом креветок, — ответил я. — И владельцем самого прекрасного в мире острова.

— Зачем мне это, если я потеряю самую прекрасную в мире женщину?

— Возможно, так оно и будет. Но ты долго старался, чтобы это случилось. Кстати, где мать? Схожу к ней прямо сейчас.

— Она все там же. Возится с этой сукой Ньюбери. Не пойму, с чего твоей матери любезничать с той, которая только и ждала случая, чтобы извалять ее в дерьме?

— Просто мать всю жизнь ждала момента, когда Изабель Ньюбери начнет в ней нуждаться.

— Я тоже в ней нуждаюсь, — всхлипнул отец.

— Ты ей когда-нибудь говорил об этом?

— Зачем? Я же на ней женился. Разве этого мало?

— Конечно. Прости, что задал тебе такой дурацкий вопрос.

Отец снова заплакал. Я не пытался его утешать. Возможно, горе хоть в какой-то мере искупит грехи Генри Винго. Рациональная часть меня оставалась холодной и напоминала, что все мы слишком долго ждали его слез и вполне их заслужили.

— А ты знаешь, что Толита оставила деда, когда я был ребенком? — вдруг сменил тему отец.

— Да.

— Передо мной не было модели поведения, как муж должен обращаться с женой. Мне казалось, Толита бросила Амоса из-за его слабости, поскольку он недотягивает до настоящего мужчины. Я делал все, чтобы со мной такого не случилось.

— Моя мать не уходила от моего отца, когда я был совсем маленьким. — Я наклонился к отцу. — У меня был впечатляющий пример, как муж должен обходиться с женой. Мне продемонстрировали, что для настоящего мужчины вполне нормально избивать свою жену и детей. Терроризировать всю семью, когда ему только заблагорассудится, потому что все они слабее его, не могут дать отпор и им некуда деться. Ты учил меня, что значит быть мужчиной. Спасибо тебе за уроки. Из-за них я захотел вырасти таким, как Амос. Я решил быть слабым, кротким и добрым ко всякой живой твари. Если честно, я бы лучше умер, чем стал тем мужчиной, какого ты пытался из меня сделать.

— Полагаешь, ты лучше меня? — спросил отец. — Твоя мать тоже думала, что она лучше. Она называла меня деревенщиной, хотя сама родилась в жуткой глуши, и уж кто настоящая деревенщина — так это ее родители.

— Я не считаю, что лучше. Но я мягче и отзывчивей.

— Зря я не обратился к Люку, — вздохнул отец. — Он бы не наговорил мне гадостей. От тебя я их вдоволь наслушался.

— Но и беседовать с матерью он бы тоже не согласился.

— Так ты все-таки пойдешь к ней? — оживился отец.

— Да. У тебя впервые в жизни есть шанс что-то понять. Кто бы мог подумать, что старая горная горилла способна плакать из-за расставания со своей женой? Значит, не все так безнадежно. Но даже если мама бросит тебя, у тебя сохраняется возможность стать нам хорошим отцом. Я был бы рад впервые в жизни получить нормального отца.

— Не люблю я просить других, — буркнул отец.

— Тогда другим очень трудно что-либо для тебя сделать, — заметил я.

— Не забывай, это я подарил тебе жизнь, — вдруг напомнил отец.

— Премного благодарен, папа.

Я едва сдерживался, чтобы не наорать на него.

Я стоял на веранде особняка Ньюбери. Взошедшая луна воспламенила окрестные болота, залив их серебристым блеском. Под лунным сиянием их пространство всегда казалось каким-то нереальным пейзажем из снов. На мой стук открыл сам Рис Ньюбери. Лунный свет и его изменил — лицо выглядело несколько мягче. Мешки под глазами стали еще больше, но в глазах светилась знакомая мне жажда руководить. Тело Ньюбери одряхлело, а вот взгляд сохранил свою чудовищную силу.

— Добрый вечер, мистер Ньюбери. Мне необходимо поговорить с матерью, — начал я.

Хозяин прищурился. Думаю, он сначала узнал меня по голосу и лишь затем разглядел.

— Здравствуй, Том. Твоя мать — просто ангел. Не знаю, что бы мы делали без нее. Необыкновенная женщина. Надеюсь, ты это знаешь.

— Да, сэр. Согласен с вами. Вы ей передадите, что я жду внизу?

— Ну не на веранде же. Входи. Прошу, входи.

Я последовал за ним в освещенную прихожую.

— Она сейчас с Изабель, — тихо сообщил Ньюбери. — Ни на шаг не отходит от постели моей жены. Даже еду ей туда приносит. Врачи утверждают, что жена долго не протянет. Рак захватил весь…

Рис Ньюбери смолк, ему было явно тяжело говорить об этом. В возникшей тишине раздались ровные металлические удары напольных часов. Их черные стрелки показались мне лезвиями, режущими хрупкую материю времени. В этом доме было много часов, и все они принялись на разные голоса отбивать девять. Может, в доме умирающего тиканье часов ощущается как-то по-особому?

— Пойдем в мой кабинет. Там вам будет удобнее. Это наверху.

— Я еще помню, где это, — вырвалось у меня.

Ньюбери пропустил мои слова мимо ушей. Возможно, он их даже не услышал. Мы поднялись по устланной ковром лестнице. Сначала я подумал: не является ли этот выбор сознательным? Но потом решил, что вряд ли. Рис Ньюбери совершил в своей жизни столько гадких и отвратительных поступков, что давно забыл, как однажды ударил по лицу двенадцатилетнего мальчишку, подравшегося с его сыном. В кабинете меня встретили все те же полки с явно нетронутыми книгами и карта округа, где зеленые булавки отмечали владения Ньюбери.

— Изабель хочет тебя видеть, — вместо приветствия сказала вошедшая мать. — Зайди к ней, Том. Она так рада тебе. Ты не находишь, что это очень мило с ее стороны?

С чего это вдруг Изабель Ньюбери обрадовалась моему приходу? Я не стал ломать голову. Удивительно, как Изабель еще помнит, что мы с ней обитаем на одной планете? Мать за руку повела меня по тихому и тускло освещенному коридору.