Барбара Делински - Мечты сбываются

С довольным видом Джон скользнул на стул и протянул ноги. Он носил шорты, и Нине нравилось глядеть на его ноги. Они были стройными, в меру мускулистыми, только волосатыми.

Вы сказали ей о переносе срока дня открытых дверей? — спросил он Нину.

Она подняла на него глаза.

Угу.

И что, возникла какая-то проблема?

Нет. Она согласится со всем, что я скажу. Я больше беспокоюсь о консорциуме. Чувствую, что подвожу их!

Вы были больны. Они никогда не используют это против вас!

Но я обещала, что Кросслин-Райз выставляется на рынок четвертого!

А теперь вы перенесете срок на другое число!

Мне очень не хочется терять несколько недель потенциальных продаж!

Это действительно может повлиять на конечный результат?

Предполагаю, нет, — уступила Нина, переведя внимание на Джи-Джи, вернувшегося в комнату.

Мальчик медленно шел, засунув в рот палец и держа в свободной руке игрушечного потрепанного медведя. Он как-то странно озирался вокруг, и Нина просто не могла не протянуть к нему руки. Без малейшего колебания он подошел к ней.

Обняв его за талию, она сказала:

Какой печальный мишка! — и почесала драный нос медведя.

Не печальный, а самый любимый! — поправил Джон. — Его подарила ему мама незадолго до смерти.

У Нины перехватило дыхание.

Он знает?

Что его подарила ему мама? Вероятно, нет. Но это для него особенная игрушка. Так он не любит ни одной другой игрушки.

Чувствуя глубокую боль за мальчика, никогда не знавшего своей матери, Нина крепче прижала его к себе. Он продолжал кротко сжимать игрушку.

Что случилось, Джон? — тихо спросила она, поочередно гладя то медведя, то маленькие теплые пальчики, сжимающие его шею. Не дождавшись от Джона ответа, она подняла на него глаза. — Расскажите мне о ней.

Откинувшись на спинку кресла, он положил ногу на ногу. Несмотря на расслабленную позу и медленную речь, в его голосе чувствовалась какая-то напряженность.

Мы познакомились в Миннеаполисе. Я там держал магазин, очень похожий на тот, что держу здесь. Дженна была маркетологом, ее только что перевели туда из Нью-Йорка.

Он почесал лодыжку большим пальцем руки. После долгой минуты молчания Джон продолжил:

Она не была в восторге от этого перевода, хотя занимала довольно высокое положение в своем офисе, переход в Миннеаполис казался ей ступенью вниз. Но здесь платили хорошие деньги, и она полагала, что если запасется терпением, то добьется повышения по службе, а при желании всегда снова найдет себе место в Нью-Йорке. Я с самого начала понял, что именно этого она и хочет, но, когда мы начали встречаться, а потом и сблизились, перестал думать об этом.

Устав стоять возле Нины, Джи-Джи метнулся к телевизору и включил его. От раздавшегося внезапного рева Джон вздрогнул. Он приглушил звук, чтобы продолжить разговор с Ниной.

Джи-Джи вернулся к Нине, палец был снова засунут в рот, мишка прижат к телу, а сам он залез на диван и примостился рядом с ней.

Джон быстро отреагировал:

Он сделает вам больно!

Конечно, нет! — Она устроила Джи-Джи удобнее, погладила его густые шелковистые волосы. — Он же такой маленький!

Но как же ваш живот?

С ним все в порядке, а мальчик, кажется, немного устал.

После завтрака он ляжет и подремлет.

Нина с надеждой посмотрела на Джона. Удовлетворившись, что ей удобно, он вернулся на стул.

Я жду продолжения! — потребовала она.

Хотя глаза Джона смотрели на нее, она была уверена, что на ее месте он видит другую женщину.

Я думал, что со временем она изменится. Особенно я надеялся на это, когда мне удалось уговорить ее родить ребенка. Мне казалось, что, глядя на малыша, свою плоть и кровь, она будет таять от счастья!

Нина уже догадалась, что для Дженны ребенок был помехой в ее карьере.

У нее были проблемы с малышом с самого начала?

Джон кивнул:

Она обижалась на него и считала его виноватым в том, что он мешал ее работе, а работа для нее была самым главным делом в жизни. Когда стало известно о его проблемах со зрением и слухом, она не смогла принять это. Для нее он стал нарушителем спокойствия, и, в конце концов, она умыла руки. Она стала больше работать, куда-то уходила по ночам. Правда, она всегда приносила ему игрушки — маленькие автомобильчики, воздушные шарики, медвежат, но всегда старалась проводить с ним как можно меньше времени.

А как же вы? Разве она не стремилась видеть вас?

На его лице появилась маска уныния.

К этому времени от наших чувств не осталось и следа.

В комнате звучали тихие звуки из телевизора. Джи-Джи, уютно прижавшись, как щенок, лежал головой на бедре Нины. Глядя на Джона, она нежно поглаживала маленькие плечики мальчика. Наконец, улучив минуту, она тихо спросила:

Как она умерла?

Джон, отвернувшись, смотрел в окно.

Однажды, возвращаясь домой очень поздней ночью после трехдневного симпозиума, она заснула за рулем и врезалась в дерево. Смерть была мгновенной. Никаких машин поблизости не было, так что версию об аварии сразу исключили.

Нина инстинктивно сильнее прижала к себе Джи-Джи.

Какая трагедия, — прошептала она, почувствовав, как ее обдало холодом.

Она сама много раз возвращалась поздно вечером с семинаров. Не раз, чтобы не уснуть, она останавливалась выпить кофе или опускала окно машины, чтобы вдохнуть холодного, отрезвляющего воздуха.

Джон задумчиво смотрел на пол.

Наш брак исчерпал себя, его нельзя было назвать счастливым. Вероятно, мы бы скоро развелись. Жаль ее, конечно, она была хорошим работником, хотя я ненавидел ее работу за то, что из-за нее она была паршивой матерью!

И, тем не менее, в его голосе звучала симпатия к погибшей жене, что очень повысило Нинино уважение к нему. Хотя поведение Дженны по отношению к ребенку не могло не вызывать в нем презрения.

Вы, должно быть, очень любили ее?

Подумав некоторое время, он ответил:

Скорее я придумал себе сказку! Она была похожа на бабочку, красивую, но неуловимую!

Вы тоскуете по ней?

Джон тряхнул головой, словно отгоняя от себя облако мечты, лопнувшей как мыльный пузырь.

По-видимому, мы все равно вскоре развелись бы, если бы она не погибла. Жить с ней было нелегко. Она никогда не могла оторваться от своей интеллектуальной работы и всегда следила, кто в офисе чем занят. И как это отразится на ней. Ее мысли всегда были заняты, как бы переплюнуть всех! С ней там очень считались. Работа для нее всегда была важнее дома! Со временем все только усугублялось.

Ну, я все-таки получше! — с чувством произнесла Нина и вдруг поняла, что допустила бестактность. Защищаясь, она сказала: — Вы сейчас сравниваете нас, и я понимаю, зачем вы это делаете!

Ну и зачем же?

Стараясь быть справедливой, она пожала плечами: