Энн Келли - Упоенные страстью

Сильное волнение все больше овладевало им, и он обнаружил, что не в состоянии произнести ни звука. Возможно, это и к лучшему, ведь он даже мысленно неспособен сейчас сформулировать то, что чувствует и переживает. Инстинктивно он наклонился и припал к ней губами, чтобы передать свои чувства единственным способом, который был сейчас доступен ему.

При первом же прикосновении его губ Тейт ощутила, как ледяные иголочки страха, заполнявшие ее тело, начали таять и кровь снова жарко заструилась по жилам. Заструилась свободней, быстрее, живее. Не от страсти, а просто от жизни.

Джейс — это жизнь. И ее существование без него невозможно.

Ее руки поднялись к его сильной шее, и Тейт почувствовала трепетное биение его пульса. А когда ладони сомкнулись на его широких плечах и спине, тугие мускулы заиграли под ними. Под упоительной тяжестью его груди ее сердце билось в унисон с его собственным. Прикасаясь к нему, она словно бы касалась источника жизни.

Он целовал ее все чаще и чаще, но у нее только росла жажда этих поцелуев, таких сладких и упоительных. Его руки блуждали по ее телу с какой-то дерзостью и одновременно удивительной нежностью. Они воспламеняли ее кровь, пронизывали острыми токами все члены. Но даже когда желание достигло размеров подлинной страсти, ее сознание оставалось свободным от жаркого буйства тела, а душа никогда не была чище… Она, Татум Милано, влюбилась!.. Она влюблена!.. И вслед за этим, приводящим в восторг открытием она достигла такого высокого накала чувственной страсти, что неожиданно разрыдалась…

Осушая нежными поцелуями ее лицо, Джейс не знал, от чьих слез он ощущает этот соленый вкус на губах: от ее или его же собственных. Он слегка приподнялся, чтобы уменьшить тяжесть своего тела, давившего на нее, но тут же ее руки вцепились в него, и она открыла глаза.

— Не уходи! Не оставляй меня!

— Ни за что, — прошептал он. — Ни за что на свете! Ведь без тебя мне не жить… — Она улыбнулась, и Джейс понял, что это не преувеличение, ведь именно ее сердце направляло потоки крови по его жилам сейчас.

Ее пальцы слегка коснулись его нижней губы.

— Это было невероятно.

— Но это был не секс.

— Нет, — согласилась она тихо. — Это был не секс.

Наклонившись, он поцеловал ее. Потом усмехнулся.

— Значит, и ты это заметила?

Она рассмеялась.

— О, да! Я заметила!

Крепко обняв ее, он прижался к ней всем телом и прошептал на ухо:

— Покатайся со мной.

Им нравилось перекатываться с боку на бок, когда Тейт оказывалась то внизу, под ним, то наверху, и они затеяли эту игру. Но вскоре Джейс вздрогнул от боли, и сдавленное ругательство сорвалось у него с языка. Тейт тут же отпрянула от него и встала на колени с искаженным от испуга лицом.

— О, Джейс, ты потревожил руку?

— Проклятая рука, — пробормотал он. — Эй, ты куда? — спросил он, видя, что Тейт отодвигается к краю кровати.

— Взять эти обезболивающие, которые дал тебе Кевин.

— Мне не нужны обезболивающие, — крикнул он, но Тейт уже выходила из комнаты.

Она вернулась спустя несколько минут с двумя пилюлями и стаканом воды. Поворчав для порядка, Джейс проглотил их, а несколько минут спустя его здоровая рука, обнимавшая ее, начала слабеть.

— Спокойной ночи, Джейс, — прошептала она.

— Угу, спокойной ночи… цыганка, — прозвучало сонно в ответ. — Я люблю тебя…

Она закрыла глаза, а сердце готово было разорваться в груди.

— Я знаю…

По словам нарядно одетой докторши, сидящей за столом напротив Тейт, та коротко остриженная самоуверенная особа, которая лечила ее до отъезда за границу, теперь ушла из этой скромной клиники и занялась частной практикой.

— Я могу, конечно, направить вас к ней, если хотите, — сказала врач. — Вероятно, вам проще иметь дело с тем, кого вы уже знаете.

Тейт криво улыбнулась.

— За последние несколько лет я обошла так много докторов в разных странах, что, стоит мне лишь дважды подряд побывать у одного и того же врача, говорящего на ломаном английском, я уже считаю его своим постоянным врачом.

Женщина засмеялась.

— Тогда я послежу за своим произношением.

Она взглянула на больничную карту, лежавшую на столе.

— Вы страдаете эндометриозом с шестнадцати лет?

— Симптомы появились в четырнадцать. А название своей болезни я узнала, когда пришла сюда в первый раз.

Кивнув, та снова углубилась в изучение карты. Минуты через полторы она произнесла «м-да» и с сочувствием посмотрела на Татум.

— Здесь говорится, что вы отказались от назначенного лечения. Из-за побочных эффектов?

— Да. Ни одно из лекарств, которые я принимала, не принесло значительного облегчения, и я решила попробовать натуропатию. — Она ожидала неодобрения, ухмылки или язвительного замечания в адрес подобных знахарских методов, но, к ее удивлению, ничего такого не последовало.

— Несколько моих пациентов применяли ее не без успеха, — сказала врач. — А как вы?

— И да, и нет. Поначалу вроде помогало, но семь месяцев назад у меня случился сильный приступ в Париже.

— Насколько сильный?

— Меня отправили в больницу, и тамошний врач решил, что надо удалять матку.

— Ну, это уж слишком! — неодобрительно покачала головой доктор.

Тейт улыбнулась на это замечание.

— Тогда-то я и решила вернуться домой. Если собираются удалить часть моего тела, то пусть уж хирург, который это сделает, будет всегда под рукой, чтобы выслушать все ругательства, которые я ему адресую.

Понимающая улыбка появилась на лице женщины.

— Ну, вы можете до поры до времени держать их при себе. Есть и другие методы, которые я считаю нужным попробовать, прежде чем удалять матку бездетной двадцатичетырехлетней женщине. Лапароскопия, лазерная терапия, но пока что… — Она встала и направилась к кушетке. — Начнем с осмотра.

— О, да, — сухо пробормотала Тейт. — Самое нелюбимое мое занятие!

Врач сочувственно развела руками.

— С вашей историей болезни не приходится выбирать.

— Да, но надежда умирает последней.

Ласково поглядывая на склоненную голову сына, Джуди ждала, пока он сам скажет, что тревожит его. Она поняла: что-то не так, причем в ту же секунду, как услышала его голос по телефону. Он позвонил пару часов назад и сказал, что придет повидаться с ней к обеду.

Поначалу, когда он пришел, разговор вертелся вокруг семейных тем: что подарить отцу на Рождество и не будет ли Итан возражать, если Латаша проведет несколько дней у Джейса, чтобы Тейт могла получше узнать ее. Он много говорил о Тейт, очень много. И всякий раз голос его становился мягче, нежнее, что не оставляло у матери ни малейшего сомнения насчет того, что он чувствует к ней, даже если он сам и не подозревал об этом. Джуди невольно улыбнулась, отметив не без самодовольства, что ее подозрения почти четырехлетней давности теперь подтвердились.