Вера Колочкова - Благословение святого Патрика

Стук в дверь раздался неожиданно, она вздрогнула, оторвалась от книги. Кто это может быть? Светке с Катькой еще рано… Да и не будут они в дверь стучать, у них ключи есть.

Встала с кровати, сунула в ноги в тапочки, открыла дверь…

За дверью стоял Герман. Смотрел на нее, улыбался.

– Здравствуй, Лиза. Я Герман. Ты меня помнишь, я уже приходил сюда как-то?

– Да, конечно… Здравствуйте. А только Кати нет, Герман. Она на танцы ушла и будет, вероятно, поздно. Да вы можете ее там найти, это недалеко…

– Да я знаю, что Кати нет. А почему ты мне выкаешь, Лиза?

– Но как же… Мы почти незнакомы…

– Так давай познакомимся! Я ведь к тебе пришел.

– Простите, не поняла… В каком смысле – ко мне?

– Да в том и смысле, что к тебе, а не к Кате. Что тут непонятного? Может, в кино пойдем, Лиза?

– В кино? В какое кино? Что-то я вас опять не понимаю…

– А чего непонятного? Странная ты какая-то… Заладила – не понимаю, не понимаю! В кино, говорю, тебя приглашаю! – проговорил он громко, как для глухой. – Пойдем?

– Нет… Нет, что вы… – отступила она на шаг, удивленно мотая головой. – Что вы, я не могу…

– А почему, можно узнать? Я тебе до такой степени неприятен?

– Ну что вы… То есть… Я хотела сказать, не в этом дело…

– А в чем? Ты не любишь кино?

– Я люблю кино, Герман. Просто… Понимаете, это неудобно. Я не могу, на меня Катя обидится.

Он хмыкнул, глянул на нее озадаченно. В глазах мелькнуло нечто похожее на скрытое одобрение.

– Значит, за подругу переживаешь, да? Обидится, говоришь? Хм… Надо же… Ты всегда такая совестливая, Лиза?

– Да при чем тут… Согласитесь, это ведь и впрямь нехорошо со стороны выглядит.

– Значит, не пойдешь?

– Нет. Не пойду.

– А если я тебе скажу, что у меня с твоей подругой уже все, любовь закончилась?

– Пусть. Все равно не пойду. Извините. Она, между прочим, из-за вас плакала сегодня.

– Не из-за вас, а из-за тебя.

– Что?

– Плакала, говорю, не из-за вас, а из-за тебя! Это я к тому, чтобы ты перестала мне выкать. Скажи мне – из-за тебя плакала!

– Ну, хорошо. Катя плакала из-за тебя, Герман. И хотелось бы сделать акцент на слове «плакала», а не…

– Ладно, понял. Значит, ты у нас такая вот, да? Порядочная, значит… Что ж, это хорошо… Это мне даже нравится. Давай с тобой так договоримся, Лиза… Когда увидимся в следующий раз, ты больше не будешь мне выкать.

Она ничего не ответила, лишь пожала плечами в растерянности.

– Смешная ты, Лиза… Ладно, пошел я. У тебя в котором часу занятия заканчиваются?

– А у нас завтра экзамен… Я не знаю.

– Значит, я встречу тебя после экзамена. Пока, Лиза! До завтра!

Хлопнув ладонью по косяку, он улыбнулся белозубо, развернулся, пошел прочь по коридору. А она так и осталась стоять у открытой двери с книгой Вальтера Скотта в руках. И в полном недоумении. Но, чего греха таить, все же в немного приятном недоумении. Потом закрыла дверь, снова уселась под лампу, пытаясь глазами найти то место в книге, на котором остановилась. Пробежав несколько страниц подряд, вдруг поняла, что совсем не уловила смысла прочитанного. Испугалась, подняла глаза от книги, уставилась в сумеречное окно. Надо же, впервые с ней такое приключилось…

С самого утра мысли о предстоящем экзамене не шли в голову. И Кате в глаза не могла смотреть. Та спросила ее удивленно:

– Лизк, ты чего такая пришибленная? Боишься, не сдашь, что ли? Небось весь вечер вчера зубрила, пока мы со Светкой в артиллерийском на танцах отплясывали?

– Нет, я не зубрила. Я Вальтера Скотта читала! – проговорила она торопливо, будто оправдываясь.

– Ну и дура. А замуж ты тоже за Вальтера Скотта собираешься? Лучше бы с нами на танцы пошла! Там контингент, конечно, не ахти… Но Светка вчера себе нормального пацана присмотрела. Не хромой, не косой, и то слава богу. Все хочет в последний вагон впрыгнуть, бедная…

– Катьк… Ты завидуй молча, пожалуйста! – обернулась к ней Света, натягивая белую блузку.

– Я завидую? Да больно надо… – насмешливо пожала плечами Катька. – Это ж тебе замуж невтерпеж…

– Ага. А тебе втерпеж, стало быть. Оттого на первого встречного и бросаешься. А потом ревешь, когда тебя на другой день футболят.

– Ты видела, что я на него бросалась? Видела?

– А то я тебя не знаю…

– А ты, значит, не бросаешься, да? Небось и бросилась бы, да никто, я смотрю, шибко не подхватывает! Так и уедешь в свою деревню, а твой артиллерист себе побойчее найдет!

Так и переругивались всю дорогу до училища. Она шла чуть поодаль, вздыхала и мучилась сомнениями – как-то оно все будет… А вдруг и впрямь Герман к училищу заявится? Все-таки надо было Катьке сказать… А с другой стороны – может, он просто пошутил? Зря только Катьку обозлишь…

После экзамена всю их девчачью группу загнали в аудиторию, объявили оценки. Катька со Светкой схватили по тройке, она сдала на пятерку. Когда вышли на крыльцо, Катька заявила со смехом:

– Ну, Лизк, с тебя причитается! Дуй в магазин, покупай красненького! Отмечать твою пятерку будем!

Она лишь пожала плечами, затравленно озираясь по сторонам. Слава богу, Германа поблизости не было.

– Да ладно, чего испугалась-то… – все не унималась Катька. – Не боись, на троих скинемся. Сегодня ты, Лизка, хоть граммульку, а за свою пятерку выпить обязана! Ну, пошли, что ли?

Они медленно пошли вдоль аллеи, с обеих сторон подхватив ее под руки. Светка тоже веселилась вовсю:

– Одиннадцать баллов на троих – чем не повод, да, Катька? Погоди, мы еще и на танцы ее затащим… Хоть косого да кривого лейтенантика, а найдем! А что? Это для тебя, Лизка, выход, между прочим… Уедешь на Дальний Восток, заберешься на сопку и будешь лейтенантику с Вальтером Скоттом изменять…

Они покатились со смеху, не услышав, как кто-то подошел к ним сзади. И обернулись удивленно на вежливый голос Германа:

– Привет, девчонки. Можно, я вашу подружку украду?

– Привет… – жалко промямлила Катька, с надеждой глядя Герману в лицо. И даже сунулась к нему на полшага, дрожа губами. – Можно, конечно… Укради…

– Спасибо, девчонки!

Она почувствовала, как властно ухватил он ее за локоток, растерялась, глянула на онемевшую Катьку в отчаянии.

– Опаздываем, опаздываем! Я билеты в кино купил, через пять минут сеанс начинается! – ловко потащил он ее за собой, не давая выскочить из состояния ступора. Обернувшись, помахал девчонкам рукой: – Пока! Мы опаздываем!

Она пришла в себя лишь в конце аллеи, обернулась. Девчонки стояли, смотрели им вслед. Выражение их лиц ничего хорошего ей, конечно, не предвещало. А Герман лишь рассмеялся весело:

– Здорово я тебя уволок, да? Пошли, а то и впрямь опоздаем…

Конечно, можно было возмутиться, вернуться к девчонкам. Но странное на нее напало ощущение, похожее на сладкий паралич воли. В этом парне была какая-то самонадеянная сила, убивающая на корню попытку к сопротивлению. И не сказать, чтобы это было так уж неприятно… Катьку жалко, конечно. Но не махать же кулаками после драки? Если уж дала себя увести… Или уволочь, как нахально выразился Герман.